Чтобы не обострять ситуацию, Василий быстро ретировался, а вечером получил приглашение посетить спальню Маруси. Вот тут-то начинается самое интересное. Привыкшая к грубой и быстрой любви Маруся, оказалось, была не готова к тому, что предложил ей Василий, а он был знатоком по этой части и получил специальное обучение, в том числе и в лучших салонах Парижа. Маруся впервые почувствовала себя не инструментом для любовных утех, а женщиной со всеми вытекающими последствиями и подняла сама себя на очень большую высоту, осознав, что она может управлять и дарить счастье мужчинам. Когда она овладела языком своего тела и соединила все это со своими эмоциями, перед ней открылся совершенно новый чувственный мир, из которого она никак не хотела возвращаться на грешную землю. Это доставило Василию кучу хлопот, потому что обороты, которые набирала Маруся под воздействием его любви, были на пределе его возможностей. Это еще было связано и с тем, что он полностью не мог освободить свое подсознание, которое постоянно напоминало ему о его задании и контрольном времени, которое он не должен пропустить. Все это снижало его любовную активность и заставляло постоянно контролировать свои действия и методики по отношению к Марусе.
В итоге, увлекшись, он пропустил-таки назначенное время, и наш свист застал его в тот момент, когда Маруся, расслабленная от любовных утех, крепко обняв его, собиралась улетать в запределье, а в нем сработал условный рефлекс, и он, бросив все манипуляции, соскочил с кровати и бросился к выходу. Мария, шокированая этим, голая, бросилась ему наперерез, однако он отбросил ее в сторону и попытался открыть дверь, которая оказалась закрытой на ключ. Понимая, что времени у него нет совсем, Василий кинулся к окну, а ошарашенная Мария − за револьвером и с криком «Стой, сволочь!» начала целиться в него. Тогда Василий, схватив одежду, спиной выбил окно и рванулся к нам, сверкая голыми ягодицами, а разъяренная и покинутая Мария открыла по нему огонь, целясь в определенную часть его тела. И только наше вмешательство, когда Степан щадящей пулеметной очередью прикрыл Василия, спасло его по крайней мере от ранения, я уже не говорю об остальных возможных для него последствиях.
Этот рассказ прерывался взрывами хохота и уточнением различных пикантных тонкостей взаимоотношений Василия и Марии. Его бесхитростный рассказ частично снял нервное напряжение, в котором все находились, и подготовил людей к отдыху.
В Юзовку мы благополучно прибыли под вечер. Доставив нашего друга домой в Английскую колонию и договорившись с ним о выезде завтра поездом в Крым (что он после пережитого воспринял с большим удовлетворением), мы отправились к себе на отдых.
В гостинице я заказал горячей воды и целый час отмокал в ванной, предаваясь неге и размышлению. Пока, несмотря на определенные проблемы, все двигалось более менее нормально, и часть поставленных задач была уже решена. Оставалось приложить еще немного усилий, и мы достигнем поставленной цели. Но враг ведь тоже не дремал. И последние события были ярким свидетельством его действий и намерений. Расслабляться не было времени, наоборот, необходимо было форсировать события, поэтому приняв решение с утра нанести визит Свицыну, я отправился спать, чтобы восстановить силы, которые будут мне ой как нужны для путешествия в Крым.
У Свицына, который был уже в курсе происшедшего, под окнами гудела толпа рабочих с требованиями зарплаты, хлеба и власти народу.
Рассматривая эту картину в окно, управляющий сказал:
– Я все понимаю, зарплата − да, еда, то бишь хлеб, − да. Но власть-то зачем? Если они получат власть, то не будет ведь ни денег, ни еды. Они думают, что так легко управлять? Особенно сейчас, когда везде все связи разорваны, нет никакой системы взимоотношений, которая складывется годами… не понимаю.
– А они не понимают вас. Им кажется , что все очень легко и просто.
– А вы думаете, это просто так они собрались? Вы думаете, они не знают, что я все-таки взял кредит и им будет зарплата? Нет, они все знают, очень хорошо знают и знают, чего хотят, вот поэтому и расшатывают те доверительные отношения, которые у нас тут сложились. Именно для таких случаев наш мудрый основатель завода сделал для себя подземный ход из заводоуправления к своему дому и не раз спасался благодаря ему. Мудрый был старикашка. Да, завтра будет еще сложнее, завтра может быть прямое столкновение. Поэтому вы правильно делаете, что уезжаете сегодня. Я рад, что вы освободили Чарльза Гарольда, теперь и мне будет поспокойнее.
– И вам спасибо за поддержку и участие, без вас у нас ничего бы не вышло, − сказал я, крепко сжимая его руку. − Будете в Петрограде, милости прошу, чем смогу, тем помогу.
И мы расстались, довольные друг другом.
На том же рысаке я заехал за Гарольдом, благо английская колония была недалеко. У него был стандартный добротный дом, с уютным двориком, засаженным цветами. Хозяин, заслышав стук колес, сам вышел встречать меня на крыльцо. Поздоровавшись, мы зашли в уютную гостиную, оклеенную веселыми обоями. Здесь я официально представился и предъявил Чарльзу Гарольду свои полномочия в виде часов-брегета. Он взял их в свои руки, внимательно осмотрел, особенно серийный номер и фотографию царицы.
– Да, все в порядке, это то, о чем мне сообщали из Англии, − сказал он мне, возвращая брегет.
– Тогда прошу вас по прибытии туда официально засвидетельствовать мои полномочия во всех инстанциях, − попросил я.
– Не извольте сомневаться. То, что вы сделали невозможное, освободив меня из этого варварского плена, является лучшей рекомендацией. Можете всегда рассчитывать на мою помощь и поддержку.
– Премного благодарен, − ответил я. − Ну а теперь, если вы готовы, давайте выдвигаться на вокзал.
Он надел пальто и шляпу, и мы вышли во двор, где слуга уже грузил его вещи в фаэтон, перевязывая их ремнями. Когда все было закончено, мы уселись в мой экипаж, а фаэтон с вещами поехал сзади. По пути мы разговаривали о наших делах в Великобритании. Он пообещал свести меня с людьми, имеющими большой вес и значение в политической жизни страны, и выразил уверенность, что со мной захочет встретиться король Англии.
– Я думаю, это будет трудная аудиенция, если она состоится.
– Почему? − очень живо отреагировал Чарльз.
– Да потому, что мне будет сложно держать себя в руках и не высказать ему все, что я думаю, зная, что он отказал официально принять в Англии царскую семью.
– Ну, как вы понимаете, это официальная версия, чтобы успокоить население, но есть и неофициальные. И я думаю, как раз об этом будет вестись разговор, − разъяснил мне ситуацию мой собеседник.
– А что пишут ваши газеты об этом?
– Как и везде. Одни осуждают короля за такое решение, другие поддерживают, ну а третьим никакого дела нет до этого. Так что, я думаю, речь пойдет о каких-то неофициальных действиях и предложениях, которые, как вы уже видите, ведутся вовсю.
«А ты еще та штучка, − подумал я, − не простой финансовый советник, раз располагаешь такими сведениями. Если бы не владел соответствующей инфомацией, то и не говорил бы по этому поводу. Да, с ним ухо надо держать востро. Такая информация может идти только с самых верхов. Значит, связи у него серьезные, и мне надо будет постараться их использовать достаточно активно».
Крымские сонеты
Вскоре мы плавно притормозили у здания вокзала.Здесь нас встретили ребята, которые отнесли вещи в зал ожидания и сложили их у деревянной лавки, которую заняли заранее. Пока мы ожидали состав, беседуя с Гарольдом, ребята стали полукругом возле нас, охраняя от возможных неожиданностей.
Через некоторое время подали состав. Он был почти такой же, как и тот, на котором мы приехали сюда. Единственным отличием было то, что грузовые вагоны, которых было больше, доверху были загружены углем и накрыты сверху брезентом, чтобы при движении угольная пыль не попадала в пассажирские вагоны. Разобрав чемоданы и баулы, мы согласно проездным документам, загрузились в пятый вагон, вежливо попросив с наших мест нескольких, наглого вида личностей. Они хотели было огрызнуться на Чарльза, который вошел первым, но увидя остальных его вооруженных попутчиков, сочли за благо мгновенно ретироваться. Вагон был купейный, поэтому мы заняли два первых купе, не пуская туда никаких посторонних. Пока мы возились с вещами, пристраивая их на полках, поезд тронулся потихоньку, оставляя за собой юзовский поселок, в котором нам пришлось пережить немало острых моментов.