— Как вы думаете, кто ее убил?

— Должно быть эдзо. — Уверенно сказал Гизаемон.

— Почему вы так считаете?

— Лук является оружием эдзо. Яд — эдзо. Один плюс один равняется двум.

— Вы так говорите, как будто вы хотите, чтобы убийцей был кто-то из эдзо, — сказал Сано. — Почему?

Некоторая снисходительность промелькнула на обветренном лице Гизаемона. — Позвольте мне объяснить ситуацию. Здесь, на острове Эдзо, почетный канцлер, отношения между эдзо и японцами всегда были напряженными. Они нас не любят, за то, что мы их держим в подчинении на их собственной территории и контролируем их торговлю с внешним миром. Они хотят приходить и уходить, когда им заблагорассудится.

— Это понятно, если станут продавать свой товар непосредственно потребителям в Японии, то могут устанавливать свои цены и исключат Мацумаэ из числа посредников их сделок, — сказал Сано. — Я знаю. Что еще ты имеешь в виду?

— До сих пор у нас все держалось на уговоре. Эдзо живут сами по себе, мы позволяем им выбирать собственных лидеров, распоряжаться в собственных деревнях, хранить свои традиции, соблюдать свои обряды. Но это не всегда срабатывает.

— Время от времени эдзо восставали.

— Правильно. Даже несмотря на это, как бы эдзо ни старались, они никогда не смогут нас одолеть. Но кому нужны неприятности? Гораздо лучше взять их полностью под наше управление.

Его слова выдавали планы войны с целью покорения эдзо и присоединения их территории к Японии. Сано думал о тех, кто недавно спас его, Рейко и их спутников. Теперь он посмотрел на дело об убийстве в более широком контексте политики. Оно расширилось далеко за пределы справедливого отношения к одной мертвой женщине. Если эдзо убили Текарэ, это даст правителю Мацумаэ повод подчинить варваров, хотя она принадлежала к их собственному народу. Выходит, от результатов этого расследования зависело выживание целого народа.

Но Сано чувствовал огромную ответственность при расследовании этого преступления. Его собственная судьба, жизни его жены, сына и друзей зависели от его успеха. Он не мог уклониться от компрометирующих эдзо данных, ведь, возможно, один из них был убийцей.

— Зачем эдзо понадобилось убивать Текарэ? — спросил Сано.

— Кто знает? Что-то не поделили. Кого это волнует? — сказал Гизаемон тоном, дескать, кто знает, почему варвары могут убивать друг друга.

— Я обещал правителю Мацумаэ найти убийцу Текарэ, — сказал Сано. — Я сомневаюсь, что он был бы доволен обвинением в убийстве целого народа в целом. Знание того, почему она умерла, может привести меня к тому, кто ее убил.

— Ну, я не тот человек, который может сказать вам, почему, — сказал Гизаемон. — Лучше об этом поговорить с эдзо.

— Я так именно это и намерен сделать, — сказал Сано, — но сначала я должен поговорить с вами, о моем сыне.

Закаленное лицо Гизаемона мгновенно напряглось.

— Что с ним случилось? — Сано ткнул. — Где он?

Гизаемон покачал головой.

— Что вы имеете в виду? Что вы не знаете или вы не скажете мне?

— Я имею в виду, вы не можете заставить меня говорить что-либо, что может быть использовано против моего племянника, — сказал Гизаемон с упрямством преданного своему хозяину самурая.

Гнев Сано на правителя Мацумаэ распространился и на Гизаемона, который, он подозревал, знал, что случилось с Масахиро. — Это невинный восьмилетний ребенок, жизнь которого стоит на кону. Как вы можете ничего не делать?

Гизаемон сдвинул густые брови:

— Я пытаюсь изо всех сил, чтобы следить за порядком в Эдзо и сводить к минимуму ущерб, который Текарэ наносит через моего племянника. Не назвал бы, что это "ничего". Поставьте себя на мое место. Один пропавший мальчик не стал бы главной вашей проблемой.

Логичность этого замечания нисколько не приуменьшила желание Сано найти Масахиро и его решимость прибегнуть к помощи Гизаемона, который здесь казался единственным человеком, обладающим здравым смыслом, даже если он был вероятным подозреваемым убийстве. — Вы не должны предавать своего племянника. Просто дайте мне возможность искать моего сына.

— Я не могу этого позволить. Ты должен раскрыть преступление. Мне приказано помочь вам в этом и ничего больше.

— Господин Мацумаэ может и не знать.

Гизаемон жестко усмехнулся.

— Я не собираюсь здесь помогать ни вам, ни кому-либо еще. Если вы хотите вернуться с этого острова живым, то вам лучше забыть про вашего сына, меньше тратить время на пустые разговоры и найти убийцу.

Хотя Сано уже понял, насколько более серьезной была ситуация на острове, чем он предполагал вначале, и насколько разумным был совет Гизаемона, он сказал:

— В случае, если вы не понимаете ситуацию, хочу вам сообщить, что ваш племянник поставил вас в очень плохое положение. В конечном счете, он будет привлечен к ответственности за свои действия. Вы действительно хотите, чтобы вместе с ним пострадал весь клан?

— Это мой долг — идти туда, куда идет мой господин, — горячо произнес Гизаемон, давая понять, что долг для него не только в Бусидо. — Я с радостью покоряюсь его желаниям.

— Сотрудничайте со мной, и я помогу вам избегнуть последствий позже, — настаивал Сано.

— Забудьте об этом.

— Если мой сын здесь, по крайней мере, попросите правителя Мацумаэ, чтобы отдал его мне. Используйте свое влияние, чтобы спасти его.

Печаль в его глазах говорила, что Гизаемон не был столь бессердечным, каким казался, но он покачал головой. — Я больше не имею никакого влияния на правителя Мацумаэ. Никто не имеет, за исключением Текарэ.

Сано ощутил горечь поражения, но все же отказался его признать. Это был не единственный путь к цели. Учитывая ситуацию, он сказал:

— Я поговорю с людьми эдзо. Можете ли вы привести меня тех, кто был вблизи города в ночь убийства?

— Это то, что я могу сделать.

Рейко метнулась по закоулкам гостевого квартала и присела среди кустов. Ее сердце трепетало от радости удачно совершенного побега. Но куда она должна идти в первую очередь? Сколько времени пройдет прежде, чем охранники обнаружат, что она пропала?

Довольная своими меховыми сапогами, Рейко тащилась через заснеженный сад. Замок Фукуяма оказался больше, чем это показалось вчера, с множеством зданий. Ее сердце упало от размеров территории, на которой она должна была искать Масахиро.

Если он вообще был здесь.

Если он еще жив.

Рейко постаралась выкинуть эти мысли из головы. Когда она огибала дворец, она услышала голоса мужчин, идущих к ней. Она нырнула за высокий каменный фонарь. Двое охранников обогнали ее. Она всюду видела другие патрули. За безопасностью здесь следили еще сильнее, чем в замке Эдо. В конце концов, она попадется на глаза человеку, который поймет, что она не была одной из горничных. Она проскользнула через ворота и оказалась в середине темных хозяйственных построек.

Здесь были хранилища с оштукатуренными стенами, обитыми железом дверьми и черепичными крышами. Из кухни исходили запахи еды и дыма. Тут Рейко услышала голоса, перекрывающие общий шум, стук и шипение внутри. Слуга вышел из угольного склада и вылил помои. Рейко, отвернувшись, прошла мимо него и выскочила в другие ворота.

Собачий лай испугал ее. Четыре огромные, злые собаки бросились к ней, обнажив свои зубы. Рейко вскрикнула и, защищаясь, подняла руки.

Прозвучала команда на языке эдзо. Собаки остановились недалеко от Рейко, их глаза в упор смотрели на нее, шерсть стояла дыбом, они злобно рычали, но не нападали. Подняв голову, Рейко увидела стоящую за ними женщину-эдзо, она находилась под навесом для саней и собачьей упряжи. Она была наложницей, которую Рейко защитила от госпожи Мацумаэ.

Женщина позвала собак, которые повернулись и подбежали к ней, сделавшись послушными и ручными, как домашние животные. Она почесала их за ушами и улыбнулась Рейко застенчиво, но дружелюбно. Понимание перешло через барьер опыта и культуры, которые разделяли их. Рейко заступилась за нее, и она хотела как-то отблагодарить. Рейко тоже улыбнулась. Это делало ее союзником более надежным, чем Сирень. Но как же Рейко сможет ей объяснить, что ей нужно?