Сано, исчерпав силы, задыхался в холодном поту. Горячий красный прилив гнева отступил, переплетая его в холодном отчаянии. Его сын должно, безусловно, ушел навсегда. В этот момент Сано не волновало, что случилось с ним самим.

— Вывести их за пределы замка, — сказал правитель Мацумаэ своим людям. — Казнить их всех.

— С удовольствием. — "Оленьи рога" посмотрел на Сано. Его рот был опухшим и в крови. Он сказал своим друзьям:

— Приведите жену канцлера. Она умрет тоже.

Мысль о Рейко вызвала инстинкт выживания Сано. Самодисциплина вернулась. Он должен был действовать, несмотря на ужасное искушение сдаться.

— Хочешь пойти еще дальше и убить нас, правитель Мацумаэ, — бросил он через плечо, когда охранники оттащили его и его людей далеко. — Но не думаю, что вам удастся после этого долго прожить.

Хирата и другие отчаянно сопротивлялись. Сано собрал свою силу, чтобы придать вес словам, пересилить вес сердечных страданий. — Если вы так много знаете обо мне, то вы знаете, у меня в Эдо имеется армия. Если я не вернусь домой, мои солдаты станут искать меня. Их достаточно, чтобы уничтожить все ваши войска. Они убьют вас и весь ваш клан, чтобы отомстить за мою смерть. Так что если это не то, что вы хотите, нам лучше поговорить.

Его уже почти вывели за двери, когда Господь Мацумаэ сказал:

— Подождите. Верните их обратно.

Бормоча проклятия, охранники бросили Сано и его товарищей на пол в передней части помоста.

— Поговорить о чем? — князь Мацумаэ, видимо, был не настолько безумным, чтобы потерять чувство самосохранения.

— Вы допустили несколько ошибок, — сказал Сано, — но еще не слишком поздно исправить ущерб.

Правитель Мацумаэ скривило шею. Он вновь напомнил Сано ворона, который не знает, влететь на крышу или выклевать глаза своего противника:

— У меня так много проблем, что я не вижу никакого выхода, кроме как избавиться от вас и ваших людей.

Сано кивнул. Правитель Мацумаэ понял, что наличие свидетелей этой ситуации было бы только хуже для него во время встречи с князем Мацудайрой и сегуном. Он не мог вечно скрываться от их гнева. Они бы стерли его клан с лица земли. Он не мог позволить, чтобы Сано остался жив, даже если его смерть означала бы месть армии Сано.

Импровизация не раз спасала жизнь Сано. Он сказал:

— Каждая проблема имеет свое решение.

— Ну и какое решение у нашей проблемы?

— Я предлагаю сделку, — сказал Сано.

Поглядывая на Сано со смесью надежды и подозрения, правитель Мацумаэ сказал:

— Какую?

— Я для вас найду того, кто убил Текарэ, — сказал Сано.

— А сможете ли вы? — Отвлекшись от своего затруднительного положения, правитель Мацумаэ наклонился вперед и сложил руки. Его одолевала жажда истины и мести.

— Да, — сказал Сано, хотя он и не думал, что имеет большие шансы на успех расследования убийства, которое случилось три месяца назад, на незнакомой территории.

Сомнения вкрались в выражении правителя Мацумаэ:

— Что вы попросите взамен?

— Вы отпускаете меня и всех моих людей на свободу. Вы прекращаете нарушать законы и убивать людей и вы приводите дела на Эдзо в нормальное состояние.

— Нет. — Правитель Мацумаэ был упрям. — Даже если я это сделаю, я все еще буду в ответе за то, что я сделал. Вы должны спасти меня.

— Я это сделаю, — сказал Сано. — Я поговорю с сегуном и правителем Мацудайра. Я смогу убедить их простить вас.

Сано понятия не имел, сможет ли он это сделать, но он готов был пообещать прыгнуть с моста Нихонбаси, если это потребуется. Видя, что правитель Мацумаэ колеблется, Сано сказал:

— Ну, что? Состоится ли у нас сделка?

Он не привел своего сына в качестве условия переговоров, хотя Масахиро был для него более важным, чем его собственная жизнь. Сано не хотел спрашивать о мальчике снова и услышать признание Мацумаэ, что он убил Масахиро. Он не хотел в это верить. Сано нужно было искать Масахиро при расследовании убийства и найти его живым. Он отказывался рассматривать любой другой исход.

— Я не знаю. — Взгляд правителя Мацумаэ выражал колебания между подозрением в обмане, стремлением к справедливости ради умершей возлюбленной и страхом перед наказанием.

Сано увидел, что логика имела недостаточную власть над его безумием. Желание и дальше сеять хаос и насилие было сильнее. Оно казалось родным для Эдзо. Сано ждал с тревогой, которую он едва мог скрыть. Он чувствовал, Хирата и его другие люди готовы по малейшему намеку его поддержать.

— Я подумаю об этом, — наконец сказал правитель Мацумаэ. Затем он обратился к охранникам:

— Отведите почтенного канцлера и его людей в гостевой дом. Заприте их.

Рейко смотрела, как госпожа Мацумаэ на цыпочках прошла через комнату и распахнула раздвижных двери комнаты, скрытые плетеными циновками. На другой стороне стояли пять женщин такого странного вида, что Рейко была ошеломлена.

Они были такие же высокие, как мужчины, одеты в коричневые грубые одежды с геометрическими узорами, вышитыми по кайме, краям рукавов и воротников. На них были меховые гетры и тапочки. У них были длинные черные волнистые волосы. Рейко поняла, что они женщины-эдзо. Пряди синего бисера и латунные медальоны висели на шеях. Уши были проколоты золотыми кольцами. Но самым поразительным были татуировки на их лицах, которые выглядели, как синие усы, нарисованные вокруг их ртов.

Она едва успела подумать о том, что они делали в замке, куда якобы эдзо не допускается, как госпожа Мацумаэ закричал на них, — вы подслушивали? Да как вы посмели?

Она подошла к женщине, с довольно милым, несмотря на уродующие его татуировки, лицом, которая казалась моложе остальных. Госпожа Мацумаэ плюнула в лицо женщины, после чего набросилась на нее с кулаками и криками:

— Шлюха! Животное! Грязная варварка!

Она била кулаками по животу и груди молодой женщины. Женщина подняла руки, чтобы защитить себя, но, хотя она выглядела достаточно сильной, чтобы дать госпоже Мацумаэ сдачу, она не сопротивлялась. Она лишь приглушенно стонала от боли, когда та принялась ее избивать. Другие четыре женщины эдзо также не стали защищать ее. Они смотрели, с несчастным видом, но молчали. Фрейлины потягивали чай, как если бы в поведении их хозяйки не было ничего необычного. Но Рейко была слишком потрясена, чтобы стоять и смотреть.

— Прекратите! — Она поспешила к госпоже Мацумаэ и оттащила ее от женщины эдзо.

Госпожа Мацумаэ вскрикнула:

— Отпусти меня!

Она вцепилась в Рейко как дикая кошка. Она ударила Рейко и вцепилась в нее. Женщины-эдзо стояли, прижавшись, друг к другу и прикрыв руками рты, так же как и фрейлины. Горничная выбежала из комнаты. Рейко схватила госпожу Мацумаэ за запястья. Она сказала женщинам-эдзо:

— Вам лучше уйти.

Они бежали. Госпожа Мацумаэ кричала и вырывалась изо всех сил, в то время как Рейко, сдерживала ее. Горничная поспешила обратно с двумя охранниками, которые растащили Рейко и госпожу Мацумаэ друг от друга.

— Почему вы так жестоки к ней? — Рейко спросила госпожу Мацумаэ. — Что она вам сделала?

Глаза госпожи Мацумаэ были красные и сумасшедшие, ее волосы растрепались. — Не ваше дело, — сказала она, голосом в котором застыла ярость. — Не вмешивайтесь в вещи, которые вы не понимаете.

Она повернулась спиной к Рейко, и сказала охранникам:

— Уберите ее от меня.

Гостевые покои замка Фукуямы находились в отдельном здании, соединенном с дворцом крытым коридором. От солнца их закрывали темные ели, с сугробами высотой в полстены, снаружи здание выглядело пустынным и суровым. Охранники привели Сано и его людей в сырые, холодные комнаты. Потом пришли слуги, чтобы утеплить стены плетенными циновками, зажечь свет в светильниках и затопить в жаровнях древесный уголь.

— Вот такой теперь у нас дом вдали от дома, — сказал Марумэ.

— Не пытайтесь что-либо вытворить, — "Оленьи рога" предупредил Сано, когда он и другие охранники выходили. — Мы будем наблюдать за вами.