— Трудно поверить, что тебе больше восьмидесяти лет! — пробормотал Вениамин.

— Я старше тебя, — сказала Невзгода. — До Розового Утеса я родила трех сыновей. Он разорвал цепочку, превратившись в чудовище до того, как я зачала от него, и моему племени пришлось покончить с ним из-за его неосторожности. Так я стала вдовой. Не появись в это время Каменное Сердце…

— Изумительно! — выдохнул Вениамин. — У тебя такое лицо, грудь… человеческая девушка в твоем состоянии была бы на целый век моложе.

— Не забывай о плети, — напомнила она.

— Извини. — Он вновь хлестнул, еще слегка обнажив тело, которым так восхищался. — Какое преступление я совершаю: садист и созерцатель! Я зашел слишком далеко, чтобы хоть как-то ею воспользоваться, будь мне это позволено.

— Насколько нам известно, — говорил между тем Утренний Туман ксесту, — тафисы все едят. Пластмассу, мясо, дерево — все, что хоть отдаленно съедобно. А какое употребление находите им вы?

— То же самое, — ответил ксест. — Тафисы — самые замечательные едоки, которых мы обнаружили, — лучшие, чем кто-либо из обитателей наших собственных планет. Поэтому они пользуются огромным спросом, и на них приходится большая часть нашей торговли с другими галактическими видами. — Он вновь проверил кубик, проведя по нему одной из ног. — Скоро появятся личинки.

— Не расточайте себя чрезмерно, сударь, — сказал миньон Вениамину. — Мы хотим быть в финале вместе.

— Вероятно, так будет лучше, — согласился старик, отдавая плеть. — Чудесное укрепляющее, но всему же есть предел. Большинство моих стимуляторов зашкаливает.

Утренний Туман взмахнул плетью и умело сорвал с миньонетки остатки одежды. У нее была изумительная фигура, от которой захватывало дух (условно говоря, поскольку ксест не дышал); ни худощавая, ни полная, но словно бы вылепленная великим скульптором как образец идеальной женщины.

Вениамин наблюдал, потягивая вино.

— Я начинаю понимать, почему мой брат связался со Злобой, — сказал он. — Будь я предметом ее соблазна, я бы не остался холостяком. Даже если бы знал о судьбе тех, кого искушают ей подобные?

— Судьба всех миньонов, — сказал Утренний Туман. — Кроме вот этого, по небывалой галактической причине. Дайте подумать… как бы довести ее до высшей точки самым унизительным образом?

— Для этого не нужно особенно думать, — сказал Вениамин. — Вспомни моего племянника.

— Как бы я мог забыть? Ведь я и есть твой племянник.

Вениамин вздохнул.

— И впрямь настало время для сбрасывания покровов со старинных тайн! О да, откроем истину хотя бы перед самым концом! Ты — мой родственник, ты — наследник Старшего Пятого.

Миньонетка застонала.

Вениамин улыбнулся:

— Смотри-ка, наша радость причиняет ей боль! Разве мы не садисты?

— Некто хочет спросить, — просигналил ксест, — в каком родстве находитесь вы двое? Некто вновь сбит с толку.

— У людей существует дурацкое понятие чести, — объяснил Вениамин. — Когда мы нарушаем законы общества, мы стараемся это скрыть, чтобы защитить доброе имя своих династий. Неверность своим законным супругам — одно из таких нарушений.

Утренний Туман бросил косой взгляд.

— Миньонетка никаких законов не нарушает, — заявил он. — Она сохраняет верность унаследованному ею супругу — любого поколения. Даже порку, которую ты ей задал, она выносит лишь по моему указанию и лишь в моем присутствии.

— Верно, племянник, верно! Хотя временами я гадаю, что произойдет, если одна из миньонеток решит, что ее супруг мертв, и выйдет за другого. А затем узнает, что первый жив. Как она справится с этим нечаянным нарушением.

— Первый супруг предпочтительнее. Посягатель обязан уйти.

— Даже если он законным, галактическим образом женился на ней или связан с ней родственными узами?

— В этом случае оба супруга должны встретиться в смертельном поединке…

— Но обычные люди не так сильны. Мой племянник Атон, по-своему помолвленный со Злобой или женатый на ней, в поисках необходимых ему сведений посетил в § 401 планету Миньон. Там он жил с только что овдовевшей местной девушкой…

— Каменное Сердце! — воскликнула Невзгода, лучезарно улыбаясь.

— Кажется, он называл себя именно так, — согласился Вениамин. — Он оплодотворил тебя, Невзгода, и покинул планету. В должное время ты родила Утреннего Тумана, который, повзрослев, стал твоим мужем. Итак, он — мой внучатый племянник, и его на четверть человеческая кровь — это кровь великой Династии Пятых. Вот тайная причина, по которой я разыскал его — и содействовал его вхождению в галактическую культуру, хотя, делая это, я нарушил наш закон. Я не разочаровался!

— Насколько удачлив был твой племянник Атон, если оплодотворил ее так легко, — просигналил ксест, хотя, используя это понятие, смутно его себе представлял и вряд ли полагал такое легкое копирование удачливым.

— Не удача, — сказала Невзгода. — Мы зачинаем, когда любовь очень сильна. Любовь Каменного Сердца была сильнее любой другой любви.

— Даже моей? — с перекошенным лицом спросил Утренний Туман. — Не забывай, что я — твой кровный родственник, а мой отец — нет.

— У него были невероятные чувства, — настаивала Невзгода. — Он едва не убил меня неистовством своей страсти. Если бы он остался…

Утренний Туман ударил ее кулаком в лицо.

— Я бы убил его, чтоб завладеть тобой, сука!

— О, теперь твоя любовь почти достигает его, — радостно пробормотала она.

Вениамин обернулся к ксесту:

— Так у вашего рода проблемы с излишком продовольствия?

— Нет. Скорее с его хронической нехваткой.

— Зачем же тогда вам эти пожиратели-тафисы?

— Вы должны усвоить наше понятие долга. Каждое существо обязано достичь благостного равновесия, возвращая виду ровно столько, сколько оно потребило, или даже больше. Если оно безрассудно делится, оно лишь увеличивает свой долг.

— Даже если деление непроизвольно? Когда, скажем, нога воспроизводит новое существо?

— Правильно. Такие случаи бедственны. Мы не вправе допускать беспорядочного размножения под каким бы то ни было предлогом. Поэтому — тафисы.

Вениамин затряс головой:

— Я пьян, и голова у меня плохо соображает. Почему-то мне кажется, что обжорство тафисов способно лишь усугубить вашу проблему.

— Не совсем так. Главное то, что осуществляется контроль за делением.

Вениамин вновь затряс головой:

— Надеюсь, что со временем все прояснится.

— Вспомните свое собственное положение, — вежливо обратился ксест. — Как вы его достигли? Вы, похоже, на пути к полному погашению долга.

Вениамин уставился в бокал. Большинство лампочек на стимуляторах показывали норму, но сам он был далеко не в идеальном состоянии.

— Воистину галактическая ситуация. Моя причастность к ней была определена моим братом Аврелием, родившим сына от миньонетки, о чем мы уже говорили. — Он приподнял голову. — Мы об этом говорили? Мой старческий мозг в тумане…

— Понятно, — дипломатично произнес ксест.

— Когда его сын Атон сблизился со своей матерью — наши летописи называют это комплексом Эдипа, в отличие от комплекса Электры, при котором дочь сближается со своим отцом, — его через некоторое время поймали и посадили в пожизненную тюрьму Хтона. Он сбежал оттуда и тогда же открыл пещерное существо Хтон — неорганический разум, испытывающий постоянное отвращение ко всему живому. Выяснилось, что это хтоническое существо замышляет уничтожить всю жизнь в галактике. Чтобы предотвратить его замысел, мы предприняли упреждающее нападение на Хтон, воспользовавшись нашей базой на поверхности планеты Хтона, называемой Идиллией. Прелестная символика: сверху — Рай, снизу — Ад, и оба согреваются одними и теми же яростными ветрами. Словно нет никакой разницы… но я сбился. О чем это я?

— Упреждающее нападение, — отозвался Утренний Туман.

— Благодарю, племянник. Я оказался, так сказать, на передовой. По крайней мере, я побывал на поверхности этой планеты, где имел наилучшую возможность добраться до моего племянника Атона и перетянуть его на нашу сторону. И поскольку правительство далекой Земли воспринимало эту угрозу не слишком серьезно, пришлось действовать самостоятельно. Я был уверен, что добьюсь успеха, и добился бы… но оказался вовлечен в смертельное единоборство с сумасшедшим доктором Бедокуром.