Презрение чиркнуло его по коже, как кусочки гравия. Он отвратил боль от ее обвинения своим вопросом:

— Почему ты была одна прошлой ночью? Я говорил тебе не выходить из дома без меня.

— А я говорила тебе, что я не то, что ты можешь просто разместить на полке, пока не решишь, что это понадобится.

— Ты принадлежишь мне, — зарычал Дженнер. Его гнев был необоснованным, еще раз доказывающим, что он был не более чем эгоистичным мудаком. Но это было намного проще, чем сказать Брии правду: что он держится от нее подальше, потому что не сможет вынести, если она узнает, что он недостоин их связи. — Твоя безопасность — моя единственная забота. Тебя могли убить прошлой ночью, Брия. Убийцы были прямо рядом с «Ультра».

— Ну да, моя безопасность, — согласилась она леденящим тоном. — Всегда моя безопасность. А что насчет твоей? Тебя не волнует, что тебя могли убить прошлой ночью? Мне надоело, что ты беспокоишься о моей безопасности и больше ни о чем. Не о моем счастье. Я задала тебе вопрос и заслуживаю ответа. Как я могу повлиять на тебя, когда ты, кажется, доволен, что отбросил меня в сторону в пользу чужой привязанности?

Если бы она только знала, как неотразимо выглядела, лежа на кровати с помятыми одеялами вокруг нее, с раскрасневшимися щеками, с волосами, что диким клубком разметались каскадом по голым плечам. Брия была грехом и невинностью, огнем и льдом. И слишком нетронутой для того, что он хотел с ней сделать.

— Ты понятия не имеешь, что я отбросил, — рявкнул Дженнер. Он потер остаточный ожог серебра, который болел в его плече, но боль была ничем по сравнению с его потребностью в Брие, которая медленно съедала его живьем.

— Это потому, что ты думаешь, что я неспособна на страсть? — Брия отвела взгляд. — Разве я не показала тебе, как сильно хочу тебя? Как о твое прикосновение распаляет меня?

— Стоп. — Дженнер не мог слышать от нее этих слов. Каждую минуту от ее присутствия рушилась его защита. Слышать, что она хотела его, жаждала его, было больше, чем он мог вынести. — Ты не представляешь, как мне трудно этого не делать… — Слова умерли на языке Дженнера, и он провел пальцами по волосам.

— Не делать чего? — Брия сменила позу на кровати, и Дженнер чуть не захлебнулся от ее вида в нижнем белье и с лямками топа, который был настолько тонким, что он мог видеть темный контур ее ареалов и соблазнительные пики сосков через ткань. — Что со мной не так, раз ты чувствуешь, что должен покидать меня каждый раз на восходе солнца? Единственный контакт, который у тебя может быть со мной, это когда ты учишь меня драться? Чтобы защитить себя от врага, которого я никогда не видела? Как ты можешь доставлять мне удовольствие, брать вену из горла, а в следующий момент отодвигать меня на расстояние вытянутой руки? Почему, Дженнер?

Дженнер продолжал смотреть прямо. Обвинение в ее голосе задевало.

— Из-за мысли о том, что могу потерять тебя, — слова застряли в горле Дженнера. — Брия, ты понятия не имеешь, на что я способен. Я не знаю, переживу ли я это, Виатон.

Брия издала мягкое фырканье.

— Я больше не буду камнем на твоей шее.

Боль пронзила его грудь. Он работал с Брией. Толкал ее. Заставлял тренироваться, пока она не становилась слишком истощена ни для чего, кроме сна. Она была не обузой, а искушением. Дженнеру было труднее сопротивляться с каждым днем. Он склонился над ней, пока его рот не завис близко к ее уху.

— Ты приносишь мне боль. Свет твоей души ошпаривает меня своим блеском. Я чувствую тебя повсюду, но не доверяю себе быть рядом с тобой. Касаться тебя. Брать то, что хочу с той ночи, когда ты привязала меня. Я заключенный, Брия. Я не более, чем твой беспомощный пленник.

Ее голос обострился из-за гнева.

— Это только отговорки. Почему ты расставил это непостижимое расстояние между нами?

— Потому что я не могу быть тем, кто тебе нужен, — сказал он, оттолкнувшись и сделав несколько шагов назад. — Я не тот, кем ты меня считаешь, Брия.

— Почему бы тебе не позволить мне решить, что мне нужно, Дженнер? — Она сделала шаг ближе к нему, потом еще. Он хотел отступить, увеличить расстояние между ними, но ноги не двигались.

— Хочешь знать, что я думаю каждый раз, когда смотрю на тебя, Брия? — Дженнер обнажил клыки, когда его взгляд пронзил ее едва одетое тело. — Я хочу трахнуть каждый сантиметр тебя. Я хочу ебать твой рот, запустить член глубоко между твоими губами и почувствовать заднюю часть горла головкой, пока я буду кончать. Я хочу пожирать твою сладкую, мокрую киску. Лизать и сосать ее, пока ты не прокричишь мое имя. — Он сделал шаг ближе, еще. Брия наклонилась к нему, ее глаза загорелись серебром. Он протянул руку и провел ею по локонам ее шелковистых волос, заставив ее взглянуть на него.

— Я хочу трахать тебя так сильно и так глубоко, что тебе будет больно несколько дней после этого. — Брия считала, что справится с ним? С грубым и распутным, каким он был для нее? Она думала, что может слушать непристойные вещи, которые он хотел с ней сделать? Хотела быть оскверненным им? — Я хочу трахнуть тебя в зад. — Боги, мысль о том, что она сделать с ней такое, почти заставила его кончить без единого прикосновения. — Медленно, пока ты не попросишь меня кончить в тебя. Я хочу испещрить тебя своим семенем. Отметить твои безупречные сиськи белым цветом и заставить тебя лежать неподвижно, пока я восхищаюсь своей работой. Это нравится твоим девственным ушам, Виатон? Ты хочешь, чтобы твое тело было холстом для моего удовольствия?

Богатый аромат желания Брии расцвел вокруг него, и это почти поставило Дженнера на колени. Боги, после того, как он признал все мерзости, которые он хотел с ней сделать, она все еще хотела его? Он отпустил ее волосы и резко выдохнул, когда сделал шаг назад.

— Боги, да! — воскликнула Брия. — Я хочу все это и многое другое! Я устала стоять на этом проклятом пьедестале. Мне надоело, что ты ведешь себя так, будто я наивное, девственное создание, которое не может быть запятнано. Я хочу, Дженнер. Мне нужно твое тело также, как тебе нужно мое. Я не невинная. Я не первозданная. Я лежу в этой кровати за несколько часов до восхода солнца и хочу тебя! Я трогаю себя. Я позволяю рукам блуждать по своей обнаженной плоти и представляю, что это ты прикасаешься ко мне.

Брия прошлась руками вверх по туловищу. Хлипкий топ поднялся на бедрах, когда ее руки двинулись к чашкам груди. Дженнер провел по лицу рукой. Его сердце гремело в груди, и во рту пересохло. Она была самым желанным существом, на которое он когда-либо смотрел. Соблазнительным, даже не пытаясь.

— Сними меня оттуда, куда ты меня поставил. Оскверняй меня, используй меня, делай со мной, что хочешь. Ты мне нужен, Дженнер. Сделай это, или я найду кого-нибудь другого!

Ее ультиматум разжег его характер, и Дженнер зарычал:

— Черт возьми, ни за что.

— Ах нет? — Брия подняла бровь. — Ты, кажется, готов делиться собой с женщинами, кроме своей пары. Думаю, пришло время сделать то же самое.

— Если ты хотя бы прикоснешься к другому мужчине, я убью его и заставлю тебя смотреть. — Он хотел быть с ней нежным. Шептать ей сладкие, страстные слова. Но Дженнер ничего не знал о мягкости. Его мир был создан трудностями и насилием. Вместо того, чтобы медленно кипеть, его страсти бушевали, как ад. Он боялся, что Брия увидит его с той стороны, и все же он отказывался отпускать ее.

— Зачем беспокоиться? — фыркнула Брия. — Я уверена, что есть много женщин, ожидающих тебя в «Ультра», чтобы занять тебя, пока я нахожу свое собственное развлечение. Ты можешь навещать меня, когда крови дампира будет недостаточно, чтобы укрепить твою силу. Я буду рада предложить тебе свое запястье, когда твоя жажда возрастет.

— Если ты не хочешь увидеть всю силу моего норова, тебе лучше не пытаться нажимать на мои кнопки, Брия.

Она оглядела его с низу до верху, но все же ее прищуренному взгляду удалось заставить его член стать камнем. Боги, как он любил эту ее черту. Дикая и разъяренная, глаза сияют гневным огнем. Ее двойственность очаровывала его. Ее сила, когда само ее воспитание должно было превратить ее во что-то слабое и жалкое. Ее невинность — потому что независимо от того, что она думала, Брия была действительно наивной — и бессмысленное желание, которое подслащивало ее запах. Она была великолепна.