— Я всегда считала, что мужчина должен ценить во мне личные качества, а не жениться из-за богатства.

Мейкпис подозрительно посмотрел на нее, но не сказал ни слова.

— Дата свадьбы еще не установлена. Мистер Уоррендер хотел бы поговорить об этом с тобой и с твоей матерью, хотя последнее слово остается, разумеется, за ним. Он знает, что я не буду возражать, если свадьба состоится в ближайшем будущем. Вот и все, что я хотел сказать.

Направляясь в комнату матери, Джулия думала о том, что держалась очень спокойно, несмотря на все провокации Мейкписа. Анна, как и в прошлый раз, лежала одетая на диване. Выражение тоски исчезло с ее лица, когда она увидела дочь.

— Ты действительно здесь, Джулия. Я думала, что мне приснился сон.

— Да, я буду жить здесь, мама. Почему ты не хочешь спуститься в Королевскую гостиную? Ты сядешь в кресло у окна, а я подыщу тебе какое-нибудь вышивание.

Анна устало покачала головой:

— Я вышивала несколько часов кряду. Я устала и хочу спать.

Джулия улыбнулась:

— Вот это тебе точно приснилось во сне. Но ничего. Отдыхай. Я приду к тебе попозже, — она уже хотела уходить, но мать схватила ее за рукав платья.

— Майкл привез мне отрез лионского шелка, расшитого цветами, вроде того платья королевы Елизаветы, которое хранится у бабушки, — на лице Анны появилось выражение отчаяния. — Но я должна прятать этот шелк.

— Я знаю, — сказала Джулия с сочувствием в голосе. Она стояла возле матери, пока та не уснула.

Джулия покинула восточное крыло только тогда, когда слуга сообщил ей, что в зале ее ждет Адам Уоррендер. Неожиданное волнение охватило девушку. Подойдя к резной решетке, она посмотрела через нее вниз и увидела Адама. Он, наверное, услышал шорох ее платья, потому что тотчас же поднял голову.

— Как поживаешь, Джулия? Я приехал, чтобы предложить тебе покататься со мной верхом.

Она усмехнулась:

— Быстро же ты прибыл. Я только вчера вернулась домой. Кто сообщил тебе о моем приезде?

— Мистер Уокер дал мне обещание сообщать все сведения о тебе. Я только что получил его разрешение пригласить тебя на пикник.

Она поджала губы. Он и Мейкпис все решают за нее! По крайней мере Адам во всем честно признается, хотя и знает, как она не любит своего отчима.

— Но до весны еще три недели.

— Мне больше нравятся зимние пикники. Нет ни ос, ни мух. В любом случае, сегодня очень тепло и вряд ли пойдет дождь.

Больше она не колебалась:

— Я только возьму плащ.

— Джулия!

— Да? — она вернулась к решетке.

— Мы будем одни. Мейкпис разрешил.

Хорошо, что он не видел, как она прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Никто бы и так не смог сопровождать их: Мэри находилась у Кэтрин, а Феб заболела, простудившись по дороге из Блечингтона в Сазерлей. Может быть, Мейкпис надеется, что после этого пикника сразу же последует свадьба. Но Адам никогда не заполучит ее подобным образом. Ей повезло, что ни мать, ни бабушка не знают об этом.

Он ждал ее у Большой лестницы.

— Поедем к холмам, — предложила она, натягивая на голову капюшон своего алого плаща. — Я уже так давно не ездила туда.

Она первой вышла из дома, Адам догнал ее на крыльце.

— Я приготовил тебе свадебный подарок.

Она остановилась и раздраженно посмотрела на него.

— Я не приму от тебя ни кольца, ни других подарков, Адам. Мне казалось, ты понял это тогда в Блечингтоне.

— Значит, я неверно понял тебя. В любом случае, еще не время дарить тебе кольцо, хотя Мейкпис и торопит меня. Я хочу предложить тебе кое-что другое. Если подарок тебе не понравится, можешь не принимать его, — он отвернулся и дал сигнал своему груму, тот сделал знак другому слуге, который вдруг появился перед ними, ведя под уздцы черного коня, которого Джулия тотчас же узнала.

— Карл! — она бросилась к нему. Конь замотал головой, зафыркал, а она трепала его по шее, гладила нос, говорила нежные слова. — Ты не забыл меня! Я уже не надеялась снова увидеть тебя.

Грум протянул ей несколько кусков сахара. Она положила их на ладонь и предложила Карлу. После этого подвела коня к скамейке и села в седло. Адам подъехал к ней на своей лошади.

— Как ты называешь своего коня? Карл? — спросил он.

Она с вызовом посмотрела на него:

— В твоей конюшне находился королевский шпион, Адам. Не могла же я назвать его Кромвель.

— Мейкпис говорил мне, что коня зовут Звездный свет.

— Правильно, — она рассмеялась. — Карл Звездный свет. Когда-то у меня был пони, которого звали Звездный свет. А своего коня я назвала в честь короля, только Мейкпис об этом ничего не знал! Если бы ты знал правду, ты не купил бы его?

В его взгляде читалось удивление. Он покачал головой:

— Помнишь, что сказал Шекспир об ароматной розе? Ты постоянно удивляешь меня, Джулия. Ну что, поскакали?

Она думала о том, что он немало удивил ее. Он был добр, и в то же время необыкновенно проницателен, поэтому она должна быть постоянно настороже. Его хитрость наглядно проявилась в подборе подарка, от которого она просто не могла отказаться. Они ехали рядом по дорожке, ведущей к воротам. И тут Джулия сообщила Адаму нечто такое, чего он предпочел бы не слышать.

— Я не могу оставить у себя Карла.

— Но почему? Когда Мейкпис предложил мне купить твоего коня, после того как ты спела эту монархическую песню, я согласился, надеясь вернуть его тебе. Из его слов я понял, что ты очень привязана к этому животному. Теперь, когда мы с тобой состоим в брачном договоре, он не возражает против того, что я возвращаю тебе коня, — он улыбнулся широкой улыбкой. — Но он, конечно же, потребовал бы дать коню другое имя, если бы знал, как его зовут на самом деле.

— Но разве ты не понимаешь? Ты же сам сказал, что Карл — твой свадебный подарок, поэтому я не могу принять его. Я бы выкупила коня, но сейчас у меня нет таких денег.

— Он не продается, так что незачем об этом и говорить. Возьми его в долг, если хочешь. Это тебя устроит?

— Нет. В таком случае я буду считать себя обязанной тебе. Пусть Карл останется у тебя. Я вижу, что он в отличной форме, а значит, за ним хорошо ухаживают.

— Но ты можешь кататься на нем, когда пожелаешь.

— Согласна.

Он закатил глаза, как бы выражая этим необыкновенную радость.

— Просто не верится, что мы пришли к дружескому согласию. Пусть же и впредь мы будем во всем находить общий язык друг с другом.

— Не могу разделить твоего желания, — сказала она капризно. — Я думаю, куда интереснее ссориться с тобой.

Это не позабавило его, как на то рассчитывала Джулия.

— Хватит ссориться, Джулия. Давай дружить.

Она поняла, что он хочет заложить солидную основу под их отношения. Дружба с ним пошла бы ей на пользу, так как в Сазерлее она тосковала по обществу молодых людей, к которому так привыкла в Блечингтоне. Дружба дружбой, но брак — это совсем другое дело.

— Я сказала не подумав, — призналась она. — Настало время исправлять ошибки прошлого. Это касается и нас, и всего народа нашей страны.

Он искоса посмотрел на нее:

— Ты навсегда останешься роялисткой, не так ли? Я думаю, ты придерживаешься крайне субъективного мнения о том, что Карл Первый — мученик, а Кромвель — тиран. Тебе никогда не приходило в голову, что истина находится где-то посередине?

— Когда я смогу исповедовать ту религию, какую хочу, косить те платья, какие мне нравятся, есть то, что хочу, на Рождество и танцевать вокруг дерева, украшенного цветами, первого мая, и при этом никто не станет называть меня язычницей или сторонницей римского папы, тогда я поверю, что король вернулся в Англию.

— Не надо путать крайнее пуританство с первоначальными, весьма умеренными идеалами парламентской республики, которых я придерживаюсь. Наша страна была бы свободной, если бы эти идеалы восторжествовали.

— Между нами — глубокая пропасть, — глубокомысленно заметила она.

— Но мы можем построить над ней мост дружбы, — он улыбнулся доброй улыбкой. — Давай заключим перемирие. — Приблизившись к Джулии, он снял перчатку и протянул девушке руку: — Согласна?