— Дай-ка угадаю. У тебя есть цифровой код, и ты нашел, как обойти проверку на отпечатки пальцев, сетчатку и кровь.

Он не спеша расслабил спину. Охранник все еще спал, но им нужно выбираться отсюда. И быстро.

— Боюсь, что нет. Они ежедневно меняют эти коды, а чтобы пройти эти проверки нам придется притащить трехсот фунтового бессознательного охранника, — он скривился. — Этого не будет.

— Что тогда?

Он завел ее в комнату. Храп возобновился, но вот снова — пауза, шевеление.

Фигня, фигня, фигня. Как он должен был понять, сколько весит охранник? Он вполне мог быть на сотню фунтов больше его оценки.

Торопясь, Логан подошел к задней стене и ударил в нее. В сторону отъехала панель, показав запертый стеклянный шкаф, до предела забитый оборудованием. Тазеры. Огнестрельное оружие. Кусачки.

Он был заперт. Вот черт.

— Эм, Логан? Ты должен знать, что мои боевые навыки достаточно… несущественны.

Он не мог сказать ей, что надеялся найти оружие, чтобы сражаться с охранником. Она придет в ужас, а ему нужно, чтобы она была спокойна.

— Как у тебя было с курсом Основ Самообороны?

— Я взяла базовый курс, а затем отказалась от него. Была слишком занята изучением того, как готовить вручную, — сказала она, щеки ее покраснели, голос задрожал. — Но если твой кухонный комбайн когда-нибудь выйдет из строя, я в твоем распоряжении.

Он заставил губы сложиться в улыбку. Это не было трудно, так как она была милой, но, черт побери, им нужно двигаться.

— Мы не будем пробиваться наружу с боем. Это место словно крепость. Мы бы и двух футов не прошли.

— Тогда зачем мы здесь?

— Наша цель не шкаф, а то, что под ним, — достаточно разговоров. Он опустился на четвереньки и двинулся в пространство под ним задом наперед, в открытую шахту позади себя. Он знал, что из-за голограммы это будет выглядеть так, словно он исчез в бетоне.

— Логан? — теперь она звучала обеспокоенно. — Думаю, у меня снова галлюцинации. Я только что видела, как ты исчез.

Он высунул голову за пределы голограммы.

— Ты не галлюцинируешь. Стена не совсем здесь. Это голографическая проекция.

Келли присела на корточки и изучила стену, обдумывая его слова.

Он убрал голову обратно в шахту.

— Давай, Келли. Здесь вентиляционная шахта, которая выведет нас на свободу. Чего ты ждешь?

Он спустился вниз по лестнице, чтобы освободить место для нее. Достаточно ли она доверяет ему — и доверяет ли вовсе? Сомневается ли она? Давай, давай. Охранник может проснуться в любую секунду. Она должна уйти из его поля зрения. Им надо уходить.

Сейчас же.

Как раз в тот момент, когда он подумал, что ему может потребоваться вернуться и втащить ее внутрь, пара очень красивых ножек материализовалась как раз над ним, и она попятилась как раз ему в руки.

Глава 17

Хорошо, не совсем в его руки. Ему бы этого хотелось. Просто прямо над ним.

Он выдохнул от облегчения. Они выиграли для себя еще немного времени. Если охранник проснется теперь, то ему потребуется какое-то время на то, чтобы обнаружить отсутствие Келли.

Они почти миновали самую сложную часть — если не считать одной детали. Ноги Келли тряслись.

— Постепенно, — произнес он. — Там лестница. Смести ноги в сторону по стене и поставь ногу на перекладину. Я поймаю тебя, если упадешь, я обещаю.

Она поскребла ногой в поисках лестницы, а затем просто застыла. Что она делает? О чем думает?

— Келли? — позвал он. — Все в порядке?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы ответить, и когда она это сделала, речь ее была сдавленной.

— Я… ничего… не… вижу.

Оу, фигня. Он только что вспомнил, что она боится высоты. И не просто чуть-чуть пугается. Она ужасалась до дрожи в руках, до стука в коленях.

В спортивном зале в классе «5 лет до» он отвлекал всеобщее внимание, когда была ее очередь лезть по веревке, поэтому она могла проскользнуть в конец очереди. А когда они с классом отправлялись в виртуальные театры, она сжимала его руку так сильно, что оставляла на ней маленькие отметины. Даже в двенадцать он был до смешного разочарован, когда метки исчезли.

По-видимому, пять лет не смогли уменьшить ее страх. Он должен ей помочь. Но как?

Он нажал на кнопку на своем наручном коме, и темноту прорезал тонкий лук света. Уже лучше. Но она все еще не шевелилась. Он поднял руку и замер, пытаясь решить, куда лучше ее положить. На ее бедро? Ха. Он бы хотел. На ее колено? Все равно пугающе интимно. Тогда лодыжка. Милое, совершенно безобидное место.

— Ты можешь сделать это, — он обхватил рукой ее лодыжку, и от ощущения ее гладкой, бархатистой кожи едва не грохнулся с лестницы. Ох, парень. Когда речь о Келли, никакая часть тела не является безопасной. — Ты отправилась в тюрьму, чтобы не дать своему будущему сбыться. Ты не позволишь небольшой фобии не дать тебе выбраться на волю.

Он задержал дыхание. Прошла секунда, вторая. Наконец она стала двигаться, оторвав ногу от ступеньки и переставив ее на следующую. Воздух вырвался у него из легких.

— Вот так, — сказал он, подражая тренеру Блейку. — Шаг за шагом. Так же просто, как достать пирог из кухонного комбайна. Ну, если ты вообще когда-нибудь использовала кухонный комбайн.

У нее вырвался сдавленный смешок, но колени у нее дрожали с такой силой, что он испугался, что она может упасть. Он карабкался вверх, его глаза были прикованы к ее фигуре. Малейшее скольжение, и он будет готов поймать ее.

— Говори со мной, — сказала она дрожащим голосом. — Кто здесь оставил проем и голограмму?

Хороший выбор. Приятная, безопасная тема. Такая, которая отвлечет ее от того, что они делают. Они продолжили подниматься, и он ответил на ее вопросы про Подполье. По правде говоря, он едва осознавал, что она говорит. Он был слишком занят пристальным наблюдением за ее руками и ногами.

Был ли он так исключительно сосредоточен на ком-либо раньше? Да. На ней. Он всегда замечал ее, каждое ее движение, каждый вдох. Он мог сказать, просто прислушавшись к ее дыханию, что она чувствует. Нынешние быстрые, неглубокие глотки воздуха означали, что она была напугана.

А затем она внезапно остановилась.

— Я добралась до конца.

— Видишь заслон над тобой? Стукни по нему хорошенько.

Она не пошевелилась.

— Я прямо под тобой, Келли. Я не дам тебе упасть.

От ее дыхания вздрогнуло все ее тело. А затем она качнулась вверх, и экран улетел наружу.

Она выбралась на верхушку здания, и он вылез вслед за ней. Было темно, и на них, казалось, опустилось покрывало из звезд, укутав и укрыв их в ночи. В небе висела луна, полная и круглая, освещающая крышу.

— Никогда не видела чего-либо настолько прекрасного, — прошептала она, запрокинув лицо к небу.

Он согласился. Но он не мог удостоить звезды вниманием. До конца его дней ночное небо будет еще множество раз. А это может быть последний раз, когда он видит Келли. Ему хотелось навечно запечатлеть ее вид в своей памяти. То, как светятся ее глаза, вернувшиеся к их обычной живости и сиянию, то, как лунный свет лежит на изгибе ее щеки. Он не мог дышать, глядя на нее. У него болело в груди, словно внутри был миллион ножей, пытающихся прорезать себе путь наружу.

— Здесь наши пути расходятся, — медленно выговорил он. Его голос был тяжелым, словно наковальня, тяжелым, словно его сердце. Это не было теми последними словами, которые ему хотелось ей сказать, но он должен был.

Она осмотрела голую крышу, и паника снова затопила ее тело.

— В смысле? Как я попаду вниз? И куда собираешься ты?

Он не мог вымолвить и слова. Слишком много эмоций сжали его горло, взяли его речь в плен. Вместо этого он взял ее под руку и отвел к краю крыши, откуда она могла бы увидеть реку, бушующую внизу.

— Нет, — она в ужасе попятилась. — Я не могу этого сделать. Я не могу спрыгнуть с крыши.