Глава четырнадцатая РИЧАРД

ОНА ЛИШИЛАСЬ ДАРА РЕЧИ, ЕЕ ГУБЫ двигались, но не издавали ни звука. А затем она сделала самую странную вещь.

Она рассмеялась. Громко и раскатисто. Она шлепнула себя рукой по губам, но это не остановило поток ее сдавленного смеха. По ее щекам уже текли слезы, а она продолжала смеяться.

Я никогда не слы шал от нее такого звука, и хотя пришлось признать, что ее смех был весьма заразительным, меня совсем не забавляло то, над чем она смеялась.

Я откинулся на стуле и скрестил руки на груди.

– Я не вижу в этом повода для смеха, мисс Эллиот.

Я думал, что формальное обращение прекратит ее истерику, ведь это была именно она. Но единственный эффект, который на нее это произвело – она рассмеялась пуще прежнего.

Я стукнул рукой по столешнице.

– Кэтрин!

Она села напротив, вытирая глаза. Взглянула на меня, и все началось по новой. Новые взрывы смеха.

Я отпихнул стул и направился в ее сторону, не решив, что сделаю, когда дойду до нее. Встряхну ее? Дам пощечину? Я схватил ее за руки и, ничего не придумав, впился ей в губы, эффективно останавливая ее психоз. Когда я дернул ее на себя, крепко прижав, и поцеловал, по спине прошла та же странная теплота. Чтобы наказать ее и призвать к молчанию, я использовал каждую толику разочарования, что она заставила меня почувствовать.

Разве что это не ощущалось как наказание. Скорее, как удовольствие.

Жаркое, пульсирующее удовольствие.

Со стоном я отстранился, моя грудь вздымалась.

– Ты закончила? – прорычал я.

Она взглянула на меня, наконец замолкнув, и кивнула.

– Рискуя вызвать у тебя очередной приступ, Кэтрин, ты выйдешь за меня?

– Нет.

Я слегка встряхнул ее.

– Ты сказала, что сделаешь это, если нам придется.

Вздохнув, она вновь меня удивила. Взяла в ладони мое лицо, ее пальцы поглаживали мою кожу.

– Тебе когда-нибудь говорили, какой ты импульсивный, сокровище мое?

– Спонтанность часто служила мне хорошую службу.

– Я бы назвала это горячностью, но ты можешь называть это, как тебе заблагорассудится.

– Почему ты отказываешься?

– Ричард, сам подумай. Поразмысли хорошенько. Если твой инстинкт тебя не подводит и Грехам сомневается, а ты женишься на мне прямо сейчас, то это наоборот вызовет еще больше подозрений.

Я смотрел в ее голубые глаза, а сказанные ею слова проникали мне в мозг. Сделал шаг назад, она убрала руки от моего лица, и тут до меня дошло, что она права.

– Вот же, черт.

– Я права, и ты это знаешь.

Мне было ненавистно это признавать, но она определенно была права.

– Да, все верно.

– Прости, что ты сказал? – поддразнила она.

– Не испытывай удачу.

Она усмехнулась, и до меня дошло, что она больше меня не боялась. Я не был уверен хорошо это или плохо.

– Мы пересмотрим этот вопрос, Кэтрин.

Она оттолкнулась от стойки и обошла меня.

– Тогда мы поговорим об этом позже, – она подхватила журналы и сунула себе под мышку. – Мне нужно кое-что почитать. Хочу найти парочку идей для своей комнаты.

Она собралась уходить, и я протянул руку, чтобы остановить ее.

– Пока этим занимаешься, вызови коменданта. С дверью моей спальни какие-то проблемы.

Она заколебалась, широко распахнув глаза.

– Что?

Я потянулся к фруктовой вазе за яблоком и потер его о свою рубашку.

– Я никогда ее плотно не закрываю, но когда просыпаюсь утром, она распахнута настежь. Не знаю, что с ней такое. Пусть это исправят.

– Ой, я э-э…

Я нахмурился. Она вся покраснела, а не просто ее щеки покрылись своим обычным румянцем. Грудь и шея были красными, а лицо стало почти багровым.

– Что?

– Твоя дверь не сломана, – выпалила она скороговоркой.

– Откуда тебе знать?

– Потому что я ее открываю.

Настал мой черед впасть в шок.

– Зачем бы тебе это делать?

– Здесь, э-э, тихо.

– Я не понимаю.

Она осторожно приблизилась, ее пальцы теребили края журналов.

– Я не могла заснуть в первую ночь. Там, где я жила, всегда было шумно от звуков сирен, людей, машин или еще чего-нибудь. А здесь было так тихо, что казалось почти пугающим. Я проходила мимо твоей двери и услышала тебя – э-э, ты храпел.

Я сузил глаза.

– У меня искривление носовой перегородки. Я не храплю – это сопение.

– Если открыть твою дверь и оставить приоткрытой мою, то я могу слышать твое, э-э, сопение и так знаю, что не одна. Это… ну, это успокаивает.

Я не знал, как реагировать на ее застенчивое признание. Я успокаивал?

– Что ж, тогда, не бери в голову.

– Я больше так не буду.

Я махнул рукой.

– Как угодно. Я не возражаю.

Она развернулась и вышла, а я смотрел вслед ее ретировавшейся фигуры. Она не сказала, чтобы я не целовал ее, хотя и не стала разбираться с тем фактом, что я тоже этого не сделал. Вместо этого она призналась, что нервничала, и я, сам того не ведая, помогал ей заснуть. Также она указала на упущение в моем плане жениться на ней прямо сейчас. Каждый из нас оказал другому услугу. Мы были в расчете.

Тем не менее, позднее тем вечером, выключив свет в своей комнате, я открыл дверь, избавив ее от необходимости приходить самой. Бог знает какой сварливой она будет, если ей не удастся поспать.

На следующий день я внимательно просмотрел документы. Предложение было хорошим, пакет – щедрым. Единственное, что меня смущало – пятимесячный испытательный срок. Обычно он составлял три месяца, и меня не покидала мысль, что в данном случае было что-то еще. Я встал и зашагал по комнате, в итоге остановившись у окна и уставившись на расстилающийся город. Мне он нравился. Мне нравилось, что это был оживленный город, но тем не менее в нем остались еще незастроенные территории. Мне нравилось, что тут можно без проблем сесть на самолет, а также находиться рядом с водой. Сам не знаю почему, но мне это нравилось.

Мои мысли прервал раздавшийся стук, и я повернул голову. В дверях стояла Кэтрин с чашкой кофе в руках.

– Я подумала, тебе захочется.

Я принял кружку и сделал глоток.

– Спасибо.

– Просмотрел предложение?

Я сел и жестом пригласил последовать моему примеру.

– Да.

– Не выглядишь счастливым.

– Нет, все хорошо. Щедрый базовый пакет, куча дополнительных льгот и бонусов, которые зависят от производительности, обычные надбавки – все туда включено.

– Но?

– Меня беспокоит испытательный срок.

– Потому что он дольше, чем принято?

– Мне кажется… я не уверен, что он убежден, – признал я. – Он даже сам это сказал.

Она вздохнула.

– Что ты намерен делать?

Я одарил ее многозначительным взглядом.

– Назначить дату.

– Ты уверен, что он за тобой наблюдает? Полагаешь, он бы нанял тебя, если бы думал, что ты с ним играешь? Он не кажется таким человеком.

– Согласен с тобой, но чутье подсказывает, что мне нужно – нам нужно – двигаться вперед. – Я глубоко вздохнул. – Огласи свои условия, Кэтрин. Сейчас мое будущее полностью в твоих руках.

С мгновение она изучала меня. Я ждал, что же она скажет. Какую баснословную сумму денег затребует. Я мог себе это позволить, но тем не менее было любопытно.

Она лишь молча водила пальцем по узору на моем письменном столе. Наконец я не выдержал.

– Просто скажи.

– Если я соглашусь выйти за тебя, – начала она, – ты хочешь, чтобы это продлилось год?

– Да. Возможно, восемнадцать месяцев. – Когда ее глаза округлились, я поспешил добавить. – Максимум два года.

– Два года, – повторила она одними губами.

– Может, и не так долго. Я сказал на вскидку.

– И минимум на год?

– Да.

Она откинула волосы, на ее лице появилось упрямое выражение.

– Тогда я хочу несколько вещей.

Я закатил глаза.

– Я не удивлен. Тебе все карты в руки, Кэтрин. Давай же, выкладывай все на стол.

– Хочу сделать тут парочку изменений.

– Изменений?

– В гостиной, в своей комнате. Добавить немного цвета, немного мягкости. Сделать уютнее.

Я кивнул, соглашаясь.

– Хорошо. Делай с квартирой что пожелаешь, но никакого чертового розового. Ненавижу розовый. Что еще?

– Стол на пустом пространстве в кухне смотрелся бы неплохо.

– Купи его.

– Я могу купить вафельницу? Мне всегда хотелось вафельницу.

Я моргнул. Она хотела чертову вафельницу? Этого она хотела?

– Не возражаю против всякой мелкой хрени. Что ты на самом деле хочешь, чтобы согласиться на это? Еще денег? Дом после того, как мы расстанемся?

Она нахмурилась.

– Я же говорила, что не гонюсь за деньгами. Твои, э-э, условия подходят.

– Ты явно чего-то хочешь. Нервничаешь и суетишься. Просто скажи это.

– Я хочу того же, что и раньше – никаких измен.

Я шумно фыркнул. Я знал, чего она хотела – моего целибата.

Облокотившись подбородком на руки, я изучал ее. Она была противоречием. Любая из знакомых мне женщин потребовала бы у меня большую сумму денег. Дом. Украшения. То, что я легко мог бы дать. Она же хотела того, что не имело материальной ценности, однако требовало с моей стороны огромной жертвы. Я задался вопросом, каково будет ударить ее тем же оружием.

– Я попрошу того же и от тебя.

Она вскинула подбородок.

– Это не проблема.

– Ты не будешь скучать по двухгодичному отсутствию секса?

Ее щеки покраснели, однако она не отвела взгляда.

– Нельзя скучать по тому, чего у тебя никогда не было, Ричард.

Шок лишил меня дара речи. Я не ожидал этого откровенного признания.

– Ах, – все что мне удалось квакнуть.

– Ты сможешь с этим справиться? – потребовала она ответа с надрывом в голосе. – Я не потерплю измены.

Я встал, а затем присел на краю своего стола прямо перед ней.

– Уверена, что не хотела бы получить вместо этого симпатичный домик? Или, может, щедрую сумму денег, достаточно большую, чтобы впредь никогда не беспокоиться о том, что придется работать на засранца вроде меня?

– Нет.

Я вздохнул.

– Может, я дам тебе что-то другое в качестве альтернативы?

– Нет.

Я сдался. У меня на самом деле не было выбора.

– На двух условиях.

– Каких?

– Ты выйдешь за меня в эти выходные, после того как я подпишу бумаги с Грехамом. Я скажу ему, что на радостях мы поженились. Он купится на это.

– А второе?

Я усмехнулся ей.

– Мы будем женаты, Кэтрин. Официально. Мне бы хотелось знать, не желала бы ты обсудить, э-э, некоторое расширение границ наших отношений.