Глава двенадцатая КЭТРИН

Я СНОВА НЕ МОГЛА ЗАСНУТЬ, поэтому тихонько прошла по коридору и приоткрыла дверь спальни Ричарда. Этой ночью он спал на животе, обхватив одной рукой подушку, а вторая свисала с края его широченной кровати. Он по-прежнему храпел – именно это низкое, хриплое сопение мне и нужно было слышать.

Я рассматривала его лицо в тусклом свете. Провела пальцем по своим губам, все еще шокированная тем фактом, что он меня целовал, держал в своих объятиях, и мы танцевали. Я понимала, что это все являлось частью его грандиозного плана, но были моменты, проблески мужчины, отличного от того, каким я привыкла его видеть. Вспыхнувшая улыбка, огонек в глазах, даже доброе слово – сегодня вечером все это застало меня врасплох. Хотелось бы, чтобы он почаще проявлял эту часть своей натуры, но он всегда сдерживал эмоции – те, что были позитивными – глубоко внутри. Это я уже поняла. Я знала, стоит мне что-то сказать, он еще больше закроется. Поэтому продолжала хранить молчание – по крайней мере, пока. Хотя вынуждена признать, что целоваться с ним было вовсе неплохо. Учитывая какой яд может источать его рот, губы у него были полными, теплыми и мягкими, а прикосновения – нежными.

Он застонал и перевернулся, забирая с собой одеяло и обнажая стройный торс. Я сглотнула, чувствую частично вину за то, что так таращусь на него, а частично – от удивления. Он был красивым мужчиной – по крайней мере, внешне. Он пробормотал что-то несвязное, я отпрянула, оставив дверь приоткрытой, и шмыгнула в свою комнату.

Возможно, этим вечером моментами он был немного любезен, но сомневаюсь, что он спокойно воспримет, если подловит, как я пялюсь на него, пока он спит.

Однако, его тихие рулады помогли мне погрузиться в мирную дрему.

Рано утром я покинула кондо и отправилась проведать Пенни. Она давно проснулась и была в хорошем настроении. Сегодня она меня узнала, ущипнула за нос, потом мы поболтали и посмеялись, пока она не заснула. В то время как она дремала, я пила кофе, глядя на некоторые из нарисованных ею маленьких рисунков. Она наблюдала за мной, затем подкатила ближе свое кресло, указывая рукой на картину.

– Мне нравится эта, – улыбнулась я. – Она напоминает мне о том, как мы ходили и собирали летом цветы.

Она кивнула, выглядя отстраненной.

– Вам нужно уточнить у моей дочери, не продается ли эта работа. Я точно не знаю, где она.

У меня ком встал в горле. Она снова ушла. Моменты просветления наступали все реже и реже, и я предпочитала подыгрывать, чем расстраивать ее.

– Может, я возьму картину и поищу ее.

Она потянулась за кистью, разворачиваясь к мольберту.

– Попробуйте. Она может быть в школе. Моя Кэти – девочка занятая.

– Благодарю за ваше время, миссис Джонсон.

Она махнула рукой в сторону двери, отпуская меня. Я вышла из комнаты, сжимая ее картину и сдерживая слезы. Она не узнала меня, но все же в глубине сердца продолжала думать обо мне, как о своей дочери. Аналогично я думала о ней, как о моей семье.

Это было отрезвляющим напоминанием, почему я связалась с Ричардом: согласилась притворяться тем, кем не являлась.

Все ради нее.

Я вытерла глаза и отправилась назад в кондо.

Когда я открыла дверь, Ричард встретил меня с хмурым лицом.

– Где ты была? У тебя назначена встреча!

Я сделала глубокий вдох и досчитала до десяти.

– И тебе доброго утра, Ричард. Сейчас только десять утра, а встреча в одиннадцать. У меня достаточно времени.

Он проигнорировал мое приветствие.

– Почему ты не отвечаешь на телефон? Я звонил. И машину ты не взяла.

– Я навещала Пенни, а ее приют недалеко отсюда, так что я прошлась пешком.

Склонившись, он потянул за небольшую картину, которую я прижимала к груди.

– Что это?

Моя хватка была несильной, и он взял холст в руки, начав его изучать.

– Здесь ты эту хрень не повесишь.

Я проглотила подступившую горечь.

– Даже не мечтала. Собиралась поставить ее в своей комнате.

Он пихнул мне картину назад.

– Пофиг. – Он пошел прочь, но затем оглянулся через плечо. – Твои наряды привезли. Я повесил их в шкаф в твоей комнате, а пакеты положил на кровать. Сожги все, что носишь сейчас. Больше не хочу это видеть.

После чего он исчез.

Вернувшись в кондо в середине того же дня, я чувствовала себя совершенно другим человеком. Меня отскребли, отшлифовали и прошлись по мне воском чуть не до смерти. Мои волосы вымыли каким-то питательным шампунем, потом кондиционером, подстригли и сделали филировку, затем высушили так, что они спадали длинными, роскошными волнами по моей спине. Когда закончили с макияжем, я едва ли могла себя узнать: глаза выглядели огромными, губы полными и пухлыми, а кожа словно фарфор. Я поспешила наверх и скользнула в новое белье и платье, которое мы с Амандой выбрали для сегодняшнего дня – она сказала, что оно идеально. Кремовое, с цветочной вышивкой, оно было красивым и легким, вызывало ассоциации с летом. Босоножки на низком каблуке были удобными, и я чувствовала уверенность, что смогу на них выстоять.

Сделала глубокий вдох, так как мои нервы начали напрягаться.

Пришло время узнать, одобрит ли Ричард.