Всей охоты в жизни Молодого Волка только и было, что ловля птиц. Ему минуло пять лун, когда он впервые почувствовал вкус горячей крови и ощутил трепет живого существа, это восхитительное биение по языку зажатой в зубах добычи. Он поймал голубя. При зоопарке кормилось множество воробьев, голубей и даже ворон, которых не удавалось отвадить никакими способами – не травить же их в окружении ценнейших экспонатов – и которые уделывали все постройки и заборы как на каких-нибудь островах-гнездилищах. Они воровали остатки еды из мисок и яслей и подбирали большую часть кусков хлеба, которые посетители щедро кидали во все вольеры, даже волкам. Голуби были неповоротливы и глупы, но не настолько, чтобы устраиваться обедать прямо перед мордой дрожащего от возбуждения волчонка. Поэтому самое сложное в этой охоте было долгое ожидание в полном оцепенении рядом с миской или куском булки. Это была хорошая школа выдержки.

Охотился, точнее говоря, имитировал охоту, Молодой Волк и на зайцев, которых очень любил Волк.

– Олени, лоси – это на силу, это изредка и Стаей. А зайцы – это удовольствие. Пока распутаешь его след – много сил потратишь, не физических, нет, других, потом выковернешь его из-под куста и погонишь по опушке. Куда ему! Тут одним щелком на полном ходу и – держишь, пока не затихнет. К весне, конечно, тощают, но все равно, в аккурат на один хороший перекус хватает. Если ты, понятно, один.

Волк загонял сына в домик и начинал выписывать в вольере петли, да сдвойки, да сметки, а потом вызывал Молодого Волка и заставлял точно повторить его путь и распутать все загадки.

– Это как игра, особенно, когда не очень голоден. Не забывай о зайчишках – основная наша добыча, да и не жалей особо. Если бы волки так плодились, вся земля давно была бы нашей. Кстати, пригодится. Они весной, когда начинает снег подтаивать и на опушках появляются первые прогалинки с травой, прелой, конечно, но все равно пожевать приятно, особенно им, так вот, в это время они прямо с ума сходят. Я первый раз увидел – убежал подальше. Мало ли в лесу всяких напастей, а бешенство – самое страшное. Представь: зайцы дерутся, встают, как двуногие, на задние лапы и передними так быстро-быстро бьют друг друга. Смех да и только! Ничего не видят, ничего не слышат. Время голодное, а тут – такой подарок!

Но такие тонкости Молодой Волк знал уже и сам. Он научился говорить с обитателями зоопарка, а самое главное, как и учил его отец, научился слушать. Чего только не порассказали ему ближайшие соседи, чего только не передали от дальних. Привирали, конечно, приукрашивали, не без того, но Молодой Волк впитывал все, авось пригодится. Со временем научился он ненавязчивыми вопросами смещать разговор в нужную сторону – как устраивают логова, как гнездятся, как спасаются и как нападают, что их окружало на их Территории – и климат, и враги, и друзья, и видели ли они Крайнее Море. Он и сам в ответ, для поддержания разговора пересказывал всяческие отцовские байки из жизни волков, безопасно щекоча нервы собеседников под защитой многочисленных заборов. Отец вначале одернул его: «Не для их ушей учу!» – но неожиданно услышал в ответ: «Им это не пригодится, а мне их рассказы – очень даже, там, на свободе!»

– Как ты быстро вырос, Малыш.

Но все это происходило тихо и незаметно. В первые месяцы неугомонный темперамент Волчка еще прорывался в дневные часы, но к весне и посетители, и служители ежедневно видели лишь одну картину: посреди вольера лежал огромный Одинокий Волк, но в отличие от прежних лет его лобастая голова не была безвольно брошена на передние лапы, он держал ее высоко и гордо, изредка, пронзая окрестности немигающим взглядом, он слегка поводил ею из стороны в сторону, чуть задирая нос в крайних точках движения. А рядом лежал, увеличиваясь с каждым днем, Молодой Волк, и пропадала детская нервная дрожь, и крепла грудь, и все выше и неподвижнее вздымалась над ней лобастая голова.

И люди поражались этой неподвижности, и принимали ее за отупелость, и даже не старались вслушаться в то, что на самом деле происходило в вольере. Этими долгими днями, когда нельзя было бегать, прыгать, плавать, учиться охоте, волки разговаривали. Точнее говоря, Одинокий Волк рассказывал, а сын слушал, не рискуя прерывать. Он рассказал о своем детстве, об их Стае с матерью, об их охоте, о капкане и о своей ошибке. Он описал их Территорию, всю, какую успел изучить за несколько лет, об их лежбищах и как их найти, о наиболее удачных местах для охоты, даже о Долине Смерти, куда добровольно уходили волки, когда приходил их срок. Он рассказал о том, как попал в неволю, о всех своих ошибках, но пожалел не об этом, а о той, которую убили у него на глазах, беспощадно и бессмысленно. Он рассказал, как впервые увидел его мать, передал почти дословно все их разговоры за недолгую совместную жизнь. Он умолчал только о последнем дне, о рождении и смерти.

А еще он говорил о Стае, о Стае, которой у него никогда реально не было и которая жила только в его воображении, питаемая преданиями. Он передавал их все, и те, которые поведала ему мать, и те, которые всплывали из глубин подсознания. Он учил сына Закону.

Убивай слабую добычу. Сильная добыча даст многочисленное потомство и у тебя будет много добычи.

Не убивай лишнюю добычу. Волк должен быть слегка голоден. Зажиревшая стая передерется между собой и в конце концов набросится на тебя.

Убивай врага. Но только тогда, когда он намеренно нарушит твою территорию.

Когда против тебя чужая стая, убивай вожака. Остальные разбегутся сами.

Когда заходишь на чужую территорию, будь постоянно готов к битве.

Если не готов к битве, не заходи на чужую территорию.

Держи хвост высоко.

Если очутишься в Стае, живи по законам Стаи.

Если вожак промахнется на охоте, убей его и стань вожаком.

Помни, что ты когда-нибудь тоже промахнешься.

Будь справедлив. Если кто-то нарушит Закон Стаи, пожури его. Если он нарушит Закон во второй раз, накажи вдвойне.

Если кто-то нарушит Закон в третий раз, убей его. Тебе тоже иногда надо поспать.

У волка изначально в природе нет врагов. Он сам плодит их своим неразумным поведением.

У волка есть только один извечный враг – двуногие. Не убивай их, это принесет несчастье Стае.

Бывает, что дух волка вселяется в двуногого. Убей оборотня и освободи дух.

Бывает, что дух человека вселяется в волка, рождая собаку. Убей оборотня и освободи волка.

Будь милостив и доброжелателен с не-добычей и не-врагами. И они помогут тебе.

С любым зверем можно договориться, особенно, если ты сильнее.

Если ты решил ввязаться в битву, нападай. Без лишних разговоров – в горло.

Умей разговаривать со всем живым.

Умей слушать. В трескотне сороки больше сведений, чем в урчании медведя.

Не торжествуй, пока враг не повержен.

Не торжествуй, когда враг повержен, но не добит.

Не торжествуй, когда враг повержен и добит. Битва уже в прошлом, осталась одна смерть, а над смертью торжествовать нельзя. Эта она в итоге торжествует над нами.

Этим утром тяжелый, стелющийся по земле воздух Долины Смерти впервые, но от этого не менее явственно и определенно, накрыл Волка, сковав холодом его лапы. Последние две луны с ним творилось что-то непонятное, сердце то останавливалось, то начинало бешено биться, он лениво копался в миске с мясом, как бы выискивая кусочек помягче, но так и отходил прочь, не найдя. Даже совместные вечерние пробежки прекратились сами собой. Ему было не стыдно проигрывать сыну, но уже на втором круге в груди при каждом вздохе начинало разрываться множество мелких пузырьков, вызывая дикое жжение, пасть наполнялась противной горькой слюной и Волк останавливался: «Что-то мне сегодня не в радость, – говорил он сыну, – побегай и за меня тоже».

Этим утром Одинокий Волк понял, что срок пришел.

– Сегодня, – просто сказал он Молодому Волку.