- Твари. - прогудел с ненавистью барон: - Они ответят. За все...
Пожимаю плечами и иду к растянутому Селону. Остановившись перед ним с грустью констатирую, что он потерял сознание - двойная доза сока 'элварин' даже темных лишала сознания... Куда уж тут обычному человеку.
Оставлять его в таком состоянии нельзя. А то еще сдохнет.
Так... Как там было?
Сбросив перед ним на землю плащ и остальные свои вещи я быстро создаю 'излечеиие' и впечатываю его в обвисшее на веревках тело. Глубокие порезы, поеденные соком 'элварин', зажили почти моментально. Следом за этим с хрустом срослась сломаная нога.
Селон глубоко вдохнул и раскрыл глаза. Подняв взгляд на нас он недоуменно уставился на меня и стоящего рядом барона.
- Твои дела плохи, Селон. - расплылся в улыбке я и продолжил: - Ко мне вернулась магия, а значит мы с тобой так оторвемся, что, я боюсь, даже многие из присутствующих здесь ветеранов столького об анатомии людей не знали... - прикрыв глаза я мечтательно протягиваю: - Какая только у нас будет кровавя карусель! Тут и твои органы можно будет выпустить погулять... И кожу снять... И кости дробить по одной. И не раз! Эх! Просто счастье какое-то...
Глядя на меня в течении моей речи Селон бледнел, пока не стал цветом лица напоминать снег.
- Нет-нет-нет... - завизжал он раненой свиньей, когда я закончил: - Я же все рассказал! Не надо!
Я всплеснул руками:
- Ну, надо же подтвердить твои слова? Вдруг ты наврал?
Барон задумчиво произнес:
- В общем-то я не против пыток, но предлагаю перенести их в более подходящее место. Да и, думаю его слова нужно бы еще кое-кому услышать.
- Ну вот... - расстроился я, но тут мой взгляд упал на других разбойников: - Ой! А как начет этих?
Барон на меня покосился:
- За разбой у нас предусмотрена плаха, но не пытки. Однако, если вам уж так хочется кого ни будь пытать, я могу специально для вас их ввести и назначить вас палачом: людям будет полезно видеть к чему приводит дорога разбоя и предательства.
Я вздохнул:
- Предложение, конечно, отличное, но я вынужден его отклонить - мне бы не хотелось светиться перед людьми пока я не вспомню своего имени.
Рыцарь повернулся ко мне:
- А что насчет трофеев?
Пожимаю плечами:
- Из вещей я забрал что хотел. Может еще немного потрушу денег... - я снова посмотрел на Селона: - Кстати, ты не расскажешь нам о каналах финансирования и где ваша казна или как ты это называешь? - глазки Селона забегали и я снова улыбнулся барону: - И все-таки я с ним повеселюсь: деньги мне понадобятся. Все остальное можете забирать - только вот этих двоих лошадей не трогайте.
Барон сощурился и кивнул.
Я же вынул из наруча узкий стилет и медленно провел лезвием по голой груди главаря бандитов.
Глава 4.
Рассвет.
Всю ночь я возился с Селоном и остальными, выясняя откуда и как шли деньги, а так же пути их распределения.
Присутствовавший при этом барон к утру стал мрачнее тучи. И отнюдь не от недосыпа.
Не лучшего настроения были и его солдаты. Куда уж тут веселиться, если больше четырех десятков клинков скоро будут лежать в могилах, а их ох как будет не хватать в, судя по всему, грядущей войне. Кроме всего прочего, когда рядом работает мастер-палач - это не поднимает настроения.
Я же был в неплохом расположение духа: с одной стороны больше воспоминаний не пробудилось и я так и не вспомнил свое имя, но в погоне за этой надеждой, я проявил чудеса изобретательности применительно к Селону. Удерживая его магией среди живых, я разобрал его руки, сняв мышцы с костей: когда-то мне говорили, что голые кости крайне болезненно воспринимают любое прикасание. Оказалось, что да.
От чудовищной боли у Селона уже четырежды разрывалось сердце, но я его тут же восстанавливал магией, не позволяя ему умереть.
Вожак бандитов уже давно рассказал все, что и я и барон хотели знать. И даже больше. К утру мы пошли уже по четвертому кругу: я пытался подловить Селона на неточностях и приукраске событий.
Полукровки убрались от нас на другой конец полянки и бросали на меня взгляды полные ужаса.
- Ладно, Селон. Мне надоело.
Я наложил на него напоследок 'исцеление' и 'сон'. Селон тут же обвис на веревках. Его раны закрылись и полностью исчезли, как будто и не было этих часов.
Подняв с земли мешочек с двухстами золотыми монетами, я кивнул сидевшему рядом на походном стульчике писцу, сосредоточенно строчащему стенограмму допроса:
- В общем, я закончил. - взвесив в руке мешочек, я довольно кивнул барону, оглянувшемуся на меня, и направился к своим лошадям.
Теперь в моем мешке только денег около десяти килограмм: барон и его солдаты честно собрали деньги бандитов и отдали мне. Им же перешли все лошади и гора оружия. Себе я лишь взял колчан коротких охотничьих стрел да приличный мешок провианта как для себя так и для своих лошадок.
Пока я разбирался со своим скарбом, Селона связали и, аккуратно замотав в мешковину, уложили на одной из телег рядом с остальными пленными разбойниками.
Ночью барон послал в город гонца с хорошим сопровождением и под утро оттуда прибыло три телеги, на которые позакидывали мертвецов. Их собирались везти в замок.
Сейчас же лагерь и окрестности еще раз прочесывали напоследок при свете солнца прибывшее подкрепление, состоящее из полусотни солдат и кареты с двумя магами.
Два молодых паренька в коричневых плащах, символизирующих Стихию Земли, прямо говоря, не впечатляли. К примеру, мой магический дар тоже имел небольшую часть Стихии Земли, но, судя по моим ощущениям, даже этого количества у них не было и вскладчину.
Кстати, последние, было, терлись рядом со мной, видно собираясь завязать разговор, но надолго их не хватило - я как раз перешел к 'углубленному восстановлению воспоминаний о строении человеческого тела'. Больше попыток, после того как они проблевались, с трудом добежав до ближайших кустиков, они не предпринимали, найдя себе задачу поиска запрятанных кубышек бандитов. Это у них получалось довольно успешно.
Естественно, что они сразу поняли, что находится под поверхностью полянки и что я сделал с лесом. После того как они что-то долго шептали на ухо барону, указывая пальцами по сторонам, тот стал смотреть на меня с явной опаской. Пожалуй, из-за последнего момента барон и стал вести себя со мной очень честно...
*****
Барон в который раз посмотрел на эльфа в белых доспехах, вполне мирно роющегося в своих вещах.
То, что он творил, просто не укладывалось в портрет под названием 'светлый эльф'. Да, длинноухие были жестоки. Очень. Но вместе с тем они были справедливы и никогда не занимались пытками просто ради удовольствия. Тем более такими изощренными.
Хаален на прямой вопрос 'Как это вообще может быть?' ответил лишь одно емкое слово... 'Высокорожденный'.
Барон выругался про себя. Неужели гражданская война в Великом Лесу уже началась и он видит перед собой одного из проигравших?
И эта странная фраза, брошенная им во время пытки: 'А вот теперь я покажу тебе один прием, которому я научился на Сумеречной Войне.'
Хаален, услышав ее от барона, враз побледнел и, сбивчиво, выдал вот что.
Оказывается, что Сумерчная Война закончилась больше двух тысяч лет назад. То, что происходило во время нее, было настолько страшным и жутким, что даже легенды веют могильным холодом, а реальные истории лучше не читать на сон грядущий. На вопрос барона, чего ж он о ней никогда не слышал, Хаален посмотрел на него как на дурачка, а потом, что-то вспомнив, пояснил: Сумеречная Война у людей называется не иначе как 'Темными Веками'.
И барон, все поняв, сжал челюсти так, что мышцы чуть не свела судорога.
Может, он ослышался?
Когда длинноухий захотел свою часть добычи в виде всех денег бандитов, барон тут же согласился. Он и так получил достаточно: четыре десятка хороших лошадей и оружие грозили оставить в него в руках хорошую прибыль после того как он выплатит компенсации семьям погибших. Кроме того - меха остались же у него?