Но леди Корт, вне всякого сомнения, этого не желала. Не дожидаясь ответа, она вылетела из комнаты, хлопнув дверью, так как не могла не знать, какую опасность таил в себе гнев, внезапно охвативший её супруга. Но никакие эмоции не могли надолго завладеть этим апатичным человеком. Сэр Джеймс откинулся в кресле, помянул черта и вздохнул. Снова развернув лист бумаги, который все это время был у него в руке, он погрузился в чтение, а потом долго сидел, охваченный мрачными мыслями. Наконец он встал, подошёл к секретеру, стоящему между открытыми окнами, и запер в него письмо и томик, переплетённый в пергамент. Только после этого он обратился к ожидавшей его остальной корреспонденции.
Глава 4
Тоска леди Корт по изысканному обществу, доставлявшая немало страданий её домочадцам, получила некоторое утешение на следующее утро, когда «Мария Моденская» приблизилась к острову Невис - огромной зеленой горе, словно выросшей среди моря, - и бросила якорь в Чарлзтаунской бухте.
Мистер Корт, горевший нетерпением сойти на берег, уже отдал стюарду Джейкобу распоряжение относительно выгрузки его вещей, когда в каюту вошёл капитан Блад.
- Высадку, очевидно, придётся отложить до завтра, - сказал он.
- До завтра? - изумлённо уставился на него Джеффри Корт. - Но ведь это Невис, не так ли?
- Безусловно. Но прежде чем высадить вас на берег, следует решить небольшое дело, касающееся платы за проезд.
- Ах, вот оно что! - с презрением промолвил мистер Корт. - Я же сказал, что плата - на ваше усмотрение.
- Ну что же, ловлю вас на слове.
Джеффри Корту не понравилась улыбка капитана, которую он понял по-своему.
- Если вы измерены заняться вымогательством…
- О, нет, что вы, никакого вымогательства. Плата будет самой умеренной. Садитесь, сэр, и я вам все объясню.
- Объясните? Что?
- Садитесь, сэр, - властно повторил Блад, и сбитый с толку мистер Корт предпочёл подчиниться.
- Дело вот в чем, - начал капитан Блад, усевшись на кормовой рундук [167] спиной к открытому окну, сквозь которое в каюту проникали яркие солнечные лучи и доносились крики торговцев, которые, подъехав к кораблю на лодках, предлагали овощи, фрукты и дичь. - В данный момент я бы просил вас, мистер Корт, считать себя в определённом смысле заложником. Заложником моего очень близкого друга, который в настоящее время является рабом вашего кузена - сэра Джеймса. Вы сами рассказывали, как ценит и любит вас Джеймс, поэтому нет оснований для беспокойства. Короче говоря, сэр, свобода моего друга плата за ваш проезд, которую я попрошу внести вашего кузена. Вот и все.
- Все? - переспросил Джеффри Корт, выпучив глаза и задыхаясь от бешенства. - Но это насилие!
- Не смею вам возражать.
Мистер Корт изо всех сил старался сдержать свои чувства.
- А если сэр Джеймс откажется?
- О, зачем вам травмировать себя такими неприятными предположениями?
Сейчас ясно одно: если сэр Джеймс согласится, вас немедленно высадят на берег.
- А меня интересует, сэр, что будет, если он не согласится?
Капитан Блад любезно улыбнулся.
- Я человек порядка и люблю все делать вовремя. Предугадывать будущее в большинстве случаев означает попусту терять время. Мы не будем обсуждать такую возможность по той причине, что она, по-видимому, никогда не станет явью.
- Но это… это чудовищно! - вскочив, завопил мистер Корт. - Разрази меня гром, сэр, но своими действиями вы рискуете навлечь на себя немалую опасность.
- Я - капитан Блад, - последовал ответ. - Поэтому не думайте, что меня может испугать какая бы то ни было опасность.
Это сообщение вынудило мистера Корта отбросить всякую сдержанность. Его лицо побагровело, глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
- Вы - капитан Блад? Этот проклятый пират? Хотя, так или иначе, мне наплевать, кто вы такой…
- Чего же вы тогда так разволновались? Единственная моя просьба к вам - не покидать своей каюты. Мне, конечно, придётся выставить у дверей караул, но в остальном вы не будете испытывать никаких неудобств.
- И вы полагаете, что я подчинюсь?
- Могу заковать вас в кандалы, если вы предпочитаете это, - учтиво предложил капитан Блад.
Мистер Корт, с ненавистью глядя на собеседника, все же решил, что лучше обойтись без кандалов.
Выйдя из шлюпки, капитан Блад направился к резиденции вице-губернатора - великолепному особняку с зелёными жалюзи на окнах, который возвышался на берегу моря, окружённый пламенеющими азалиями. Воздух вокруг был напоён ароматом апельсинов и ямайского перца.
Блада беспрепятственно пропустили к сэру Джеймсу. Для такого явно значительного лица, облачённого в темно-синий костюм безукоризненного покроя, в шляпе с пером и с длинной шпагой на расшитой золотом перевязи, двери колониальной администрации обычно раскрывались настежь. Блад представился как капитан Питер, что почти полностью соответствовало действительности, и дал понять, что состоит на военно-морской службе и что корабль, на котором он прибыл, его собственный. Целью его прибытия на Невис - крупнейший в Вест-Индии невольничий рынок, - по его словам, было приобретение какого-нибудь парня, годного в качестве кают-юнги. Он слышал, что сэр Джеймс сам немного занимается работорговлей, но даже если это не так, он питает надежду, что сэр Джеймс согласится помочь ему в этом деле.
Манеры капитана Питера, сочетающие почтительность с достоинством, и его элегантность тотчас же покорили сэра Джеймса, который заверил своего гостя, что окажет ему всяческое содействие. Правда, сейчас он не располагает рабами для продажи, но в любой момент из Гвинеи может придти судно с грузом чернокожих, и если капитан Питер не очень торопится, то, несомненно, через день или два его желание осуществится. А пока что не соизволит ли он остаться пообедать?
Капитан Питер соизволил, тем более что на пришедшую вскоре леди Корт он произвёл такое неотразимое впечатление, что она горячо поддержала приглашение своего мужа.
За обедом, учитывая цель, с которой капитан Питер прибыл на Невис, разговор, естественно, касался рабов и сравнения качеств чёрных и белых слуг. Сэр Джеймс, будучи всецело убеждённым в превосходстве белой расы, заявил, что сравнивать их просто нелепо, дав тем самым возможность капитану затронуть интересующий его вопрос.
- И тем не менее белые, высланные сюда после мятежа Монмута, - сказал он, - расточительно используются на плантациях. Странно, но никто не подумал о том, чтобы найти применение их способностям в каком-нибудь другом месте.
- Они ни для чего другого не годятся, - заявила её милость. - Из этих бунтовщиков не сделаешь хороших слуг. Я знаю, потому что пробовала этим заняться.
- В самом деле? Это интересно. Неужели бедняги, которых вы избавили от работы на плантациях, были так равнодушны к своей судьбе, что не проявили усердия в должности слуг?
- Опыт моей супруги более ограничен, чем вы можете подумать по её утверждениям, - вмешался сэр Джеймс* - Она судит по единственной попытке.
Леди Корт пренебрежительным взглядом ответила на критику, а галантный капитан пришёл ей на помощь.
- Ab uno omnes [168], сэр Джеймс. Это изречение часто оказывается верным.
- И он повернулся к леди, которая благодарно ему улыбнулась. - А что это была за попытка, и кто был этот человек, который остался глух к вашему милосердию?
- Один из осуждённых мятежников, сосланных на плантации. Мы привезли его с Барбадоса. Я купила его, чтобы сделать грумом, но он оказался настолько неблагодарным и неспособным оценить перемену в своей жизни, что я в итоге отправила его назад, на сахарные плантации.
- Что ж, поделом, - с одобрением кивнул капитан. - И что же с ним произошло?
- Этот гадкий мятежный пёс расплачивается за своё поведение на плантациях сэра Джеймса.