А у того короля были три красавицы дочки. Проведали они, что есть такие умельцы в их королевстве, и других женихов, кроме них, признавать не хотят.

Ничего не оставалось королю, как отдать своих дочек в жены ловким умельцам. Сыграли свадьбы богатые и зажили счастливо. Еще перед свадьбой старший брат поставил для всех по красивому дому, средний брат сшил для всех красивые платья, в которых невидимкой становишься, а младший выковал всем по железному коню, на котором можно по воздуху летать. Зажили — лучше некуда, и никто им не опасен. А королевские дочери были рады, что нашли себе таких умных мужей.

По заслугам и награда

или как-то по соседству два брата. Один богатый, другой бедный. Вот заходит вечером к богатому седой старичок и просится на ночлег.

Богатый говорит:

— Да вишь ты, некуда мне тебя положить. Ступай к соседу.

Приходит старичок к бедняку и просится переночевать.

— Да сделай милость, — отвечает бедняк. — Не взыщи, откушай с нами что бог послал.

Поел старичок и улегся, а утром, собравшись уходить, поблагодарил и сказал:

— Что начнешь делать с утра, то и будешь весь день делать.

У бедняка на станке с вечера была домотканина готова. Поднялся он чуть свет и стал ее снимать. Вот диво — нет ей ни конца, ни края. До обеда мужик работал, упарился даже. Комната уже полнехонька, а сукну края нет. Поехал вечером мужик в город и продал сукно за большие деньги. Послал бедняк сына к соседу за меркой — деньги мерить. Богач сам ее принес и стал выпытывать у брата, с чего это он так разбогател. Брат возьми и расскажи, что с ним приключилось. Бросился богач домой словно угорелый, да целый день варил и жарил.

К вечеру богач принял старичка как дорогого гостя и все напоминал, чтобы тот спать ложился. Утром богач дождаться не может, когда же убогий уйдет. Наконец тот и говорит:

— Что начнешь делать с утра, то весь день делать будешь.

Богач и спасибо не сказал, бросился с женой в клеть, подняли крышку сундука с деньгами и только хотели деньги считать, — вдруг у богача спина зачесалась. Подошел он к дверному косяку и почесался об него.

Только подумал, что хватит чесаться, да где там — никак от косяка не оторваться. И кричал, и дергался, бедняга, да ничто не помогло. Так и пришлось богачу целый день о косяк чесаться.

Как лихо бедняка покинуло

или-были по соседству два брата: один богатый, другой бедный. Бедный и непьющий был, и не мот — работал вовсю, надрывался, а все не мог разжиться. Как был бедняком, так бедняком и остался. Да тут еще одна беда свалилась: богатый грозится за долги последнюю корову забрать.

Вот сидит бедняк как-то вечером за столом и раздумывает о своем несчастье. И вдруг заиграл кто-то за печкой на скрипке, да так весело, что ног не удержать. Забыл бедняк про все беды и пошел в пляс, только пол ходуном ходит. Плясал-плясал, до того наплясался, что из сил выбился, еле дышит. Повалился на скамью, а ноги все не унимаются, плясать норовят. «Вот диво! — думает бедняк. — Сам плясать не хочу, а ноги хотят. Что за черт там играет? Эй ты, музыкант, выходи из-за печи!»

Выходит к нему длинный тощий скрипач, сам играет, сам приплясывает.

— Да уймись ты, непутевый! — кричит хозяин. — Скажи лучше, кто ты такой? Призрак, что ли, какой? Ну, говори, скрипач проклятый!

Отвечает верзила:

— Хочешь знать, кто я такой? Я твое Лихо.

— А, так это по твоей вине я столько намучился? Ну погоди, сейчас я тебя уважу!

Сгреб бедняк верзилу так, что тот затрепыхался, засунул в мешок, отнес на погост и зарыл свое Лихо.

С того времени отступились от бедняка все беды и напасти. Хлеб у него чуть не на каменьях растет, скот тучный такой, что не надивиться. Вскоре со всеми долгами разделался да еще и разбогател.

Приходит к нему как-то богатый сосед и просит рассказать, с чего это бедняк так быстро вдруг разжился. А богача все это время зависть глодала.

Рассказал бедный сосед:

— Сгреб я свое Лихо, закопал на погосте, и с той поры все у меня по-иному пошло!

«Ах вот, значит, в чем дело!» — смекнул богач и тут же отправился на погост, чтобы вырыть Лихо да снова на бедняка напустить — пусть его опять до нищеты доведет.

Пришел, вырыл. Вылезает верзила, сонный, — чего, дескать, тревожишь?

Богатый растолковывает:

— Вставай, вставай. Я ведь тебя затем вырыл, чтобы ты опять к своему дружку отправился. Он за это время, пока ты здесь лежал, разбогатеть успел.

Да только верзила стряхнул с себя дрему, обрадовался, кинулся на шею богачу и благодарит:

— Спасибо тебе, спасибо за то, что меня вызволил! Чего ж мне в другое место идти? Я уж лучше при тебе останусь, век тебе служить буду.

Перепугался богач:

— Господь с тобой! Да ты, братец, никак тронулся!

Хочет от Лиха убежать, да куда там — оно как репей прилепилось, не оторвать.

С того дня у богатого хозяина вся жизнь вразлад пошла. Начисто разорился, еще беднее брата стал.

Лайма-заступница

твел как-то барин одному человеку надел земли в лесу. Человек, не мешкая, построил избушку, выкорчевал пни и засеял поле. Да только земли было маловато, всего какой-то клочок, прокормиться трудно, вот и приходилось человеку ради приработка ходить к барину пни корчевать. А пни корчевать — дело неспорое, много не заработаешь.

— Ох, тяжело! — вздыхает как-то мужик.

Только сказал он это, как откуда ни возьмись подходит пригожая женщина и говорит:

— Ничего, ничего, с этого дня не так тяжело будет.

А та женщина была Лайма!

Так и вышло. На другой день работа совсем по-другому спорится, пни, точно морковь, сами из земли выскакивают.

На третий день опять приходит к мужику Лайма и спрашивает:

— Ну как, теперь полегче?

— Спасибо, спасибо! Теперь как по маслу идет.

— Вот как — это мне приятно слышать! — говорит Лайма и зашла в избушку отдохнуть.

Да как на грех в ту самую минуту управитель вылазит из чащи и спрашивает:

— Эй, корчевщик, что это за баба зашла к тебе в хибару?

— А бог ее знает! Как приходит, так и уходит, не сказавшись.

— Вот оно как! Барин прислал меня посмотреть, чем ты тут занимаешься, а ты мне сказки плетешь, правды не сказываешь!

— Какие там сказки, коли я и впрямь не знаю, кто она такая. Одно только знаю, что слово у нее верное. Как посулила мне легкую жизнь, так все легче пошло и работа заспорилась: пни сами из земли, как грибы, вылезают.

Услышал такое управитель и помчался к барину. Примчался и наговорил ему с три короба обо всем, что видел и слышал. Барин сперва было не поверил, да только управитель стал божиться:

— Вот, ей-право, эта баба не простая, ее слова чудесную силу имеют. Поглядел бы ты, барин, как он с пнями справляется, будто гнилые опята дергает. Надобно нам эту бабу в имение залучить. Да вот беда — по-хорошему-то она с этим корчевщиком не расстанется. Э, стой, стой! Вот что я надумал. Выпроводим-ка его с этого света, пошлем на луну с какой-нибудь вестью, да чтобы в три дня с луны вернулся. Ясное дело — как туда угодит, назад не вернется.

Понравилось это барину. Тут же наказал он корчевщику отправиться на луну и принести оттуда такую-то и такую-то весть. Горько заплакал корчевщик. Да тут приходит Лайма.