Он так спешил завершить свою сделку с блондином, что даже не проверил взятые у дочери облигации.

Ему просто в голову не пришло, что они тоже могут выиграть.

Вчера вечером в центральной сберкассе его поздравили с удачей, но попросили немного повременить. В газете могли быть опечатки, и потому все операции по выплате выигрышей начнут производить завтра.

— Я уже заявила в милицию, — сообщила дочь. — Пусть там разберутся.

Зардодханов не нашел в себе мужества сказать, что это он взял облигации. Проводив дочь, старик в изнеможении опустился на кровать.

Полковник Мирзоев передал заявление гражданки Зардодхановой капитану Успенскому:

— Надо проверить.

— Улица Красных партизан, — прочел Успенский. — Знакомый адрес.

— Потому я и поручаю это дело вам.

Младший сын Зардодхановой — Вахид Долматов — был наводчиком в раскрытой группе малолетних злоумышленников. А заправлял всеми его великовозрастный приятель Хаким Маджидов.

— Сперва набеги на холодильники, теперь кража облигаций, — невесело сказал Успенский.

— Только не обольщайтесь одной этой версией, — посоветовал полковник.

Главный инженер треста Долматов сразу принял капитана.

— Опять Вахид? — спросил он, приглашая Успенского сесть.

— Еще не знаю.

— Что же вас привело ко мне?

— Вам известно о пропаже облигаций?

— Ну разумеется. А вы откуда узнали?

— Ваша жена сообщила в милицию.

— Я же просил ее не заявлять! — расстроился Долматов. — У нас говорят: пусть голова треснет, лишь бы под тюбетейкой.

— Не хотите выносить сор из избы?

— Она кого-нибудь подозревает? — вместо ответа спросил инженер.

— Вашу невестку.

— Только не Саодат! Это откровенный, добрый человек. Просто необходимо доказать, что она не причастна к этой грязной истории.

— Так, может быть, облигации взял ваш старший сын?

— И это невозможно.

— Тогда остается Вахид.

— Нет, нет! — горячо возразил Долматов. — Он мальчик увлекающийся, это верно. Но не способен на такую кражу. И потом — вызов в милицию. Для него это серьезное предупреждение.

— Но облигации-то пропали!

— Может, их взял посторонний?

— В таком случае почему он не взял все облигации?

— Я просто не знаю, что и подумать, — признался инженер.

Саодат производила приятное впечатление. Бесхитростная молодая женщина с огромными, доверчивыми глазами в каждом члене семьи видела только хорошее.

— А как свекровь к вам относится? — спросил капитан Успенский, придя на квартиру Долматовых.

— Тоже хорошо, — ответила она, слегка смутившись.

Саодат знала, что облигации исчезли. До этого понятия о них не имела. Но тут свекровь подняла шум:

«Вор в доме!»

— Скажите, а кто-нибудь приходил в ваш дом в последнее время?

— Из посторонних никто. При мне, во всяком случае. Захаживает, правда, отец свекрови. Но я его что-то давно не видела.

Успенский дождался прихода Вахида. Тот узнал его и насупился.

— Садись, — предложил капитан. — Разговор есть.

— Ничего я больше не сделал!

— Вот и прекрасно. А с Хакимом когда виделся? Он бывал у вас в доме?

— Нет, я его не приводил.

— А без тебя он не мог зайти?

— Без меня мог зайти только дед. У него есть ключ от нашей квартиры.

Накануне около пяти часов вечера дед тоже приходил. Вахид играл с ребятами во дворе и видел, как Зардодханов вошел в подъезд. Внук не любил деда — у того даже порции мороженого не выпросить.

— А ведь у него денег много, — с обидой сказал Вахид.

— С чего ты взял? На пенсию особенно не развернешься.

— Ну да, — усмехнулся паренек. — А цветами в аэропорту кто торгует?..

«Вчера около пяти часов вечера Саодат была в консультации и, значит, могла разминуться со стариком», — заключил капитан.

Генерал Аркадьев положил на стол министру сводку о преступлениях и крупных происшествиях, зарегистрированных в городе за истекшую неделю.

Министр стал внимательно изучать документ.

— Правильно, что подымаете вопрос о детской безнадзорности, — сказал он. — Отдельные факты настораживают. Я понимаю: жажда приключений, показное геройство и, конечно, внушаемость в одинаковой степени могут способствовать становлению преступника. Но тут мы обязаны думать прежде всего о профилактике.

Дети всегда были предметом особой заботы министра. Возможно, потому, что он сам много лет проработал в школе.

Не каждого в четырнадцать лет вызывает к себе директор и назначает… учителем. Его назначили. Это было в тысяча девятьсот сорок третьем году.

Он пришел в первый класс: «Здравствуйте, дети! Я — ваш новый учитель».

В глинобитной кибитке, где мальчик жил со своими родителями, в начале войны поселилась молоденькая учительница с огромной черной косой. В далеком небольшом селе на берегу Припяти фашисты расстреляли всех ее родных.

Мальчик сразу привязался к ней, делился послед ней лепешкой. Рискуя сорваться в пропасть, срывал для нее орехи в горных рощах.

Красивое у нее было имя — Надежда.

— А как это звучит по-таджикски? — спросила мать.

— Умеда, — перевел сын.

Все так и стали звать молодую учительницу — Умедой. Она помогала мальчику готовиться к занятиям, а потом держать экзамен в учительский институт. В родной кишлак он вернулся преподавателем родного языка и литературы.

— Помню, у нас в школе сложилась трудная обстановка, — задумчиво сказал министр. — Еще не оправились от войны, а тут начались селевые оползни. Грязевые потоки со всех сторон наступали на кишлак, сносили кибитки, сады. Вот где отличились комсомольцы! Появились у нас и свои тимуровцы. — Он пояснил мысль: — Очень важно зажечь ребят таким делом, где бы нашло применение их извечное стремление к благородным, мужественным поступкам.

И сразу лицо его помрачнело:

— Тогда бы и несчастных случаев было поменьше. Вот только что мне сообщили, что в районе новостроек в залитом водою карьере, утонул восьмилетний мальчик.

— Четвертый случай за лето! — угрюмо подсказал Аркадьев.

— А ведь мы просили райисполкомы усилить контроль за стройками, надежно оградить все карьеры. Значит, нужно подключить комсомольцев. Пусть помогут навести порядок в этом деле.

Министр придвинул к Аркадьеву пиалу с душистым зеленым чаем.

— Скоро состоится республиканский партактив о мерах по усилению борьбы с преступностью. Наметьте, кто из наших товарищей выступит.

— Хорошо, я подумаю.

— Вы тоже выступите.

— Я бы предложил майора Тагаева.

— Ну что ж, и он пусть выступит. Нерешенных проблем, к сожалению, еще много. Как у него, кстати, продвигается работа над диссертацией?

— Да вроде бы ничего. Я на днях с его научным руководителем беседовал.

…Профессор Франк обрадовался гостю.

О Тагаеве начал разговор сам:

— Очень серьезно работает. — Придвинул листы с машинописным текстом. — Вот любопытные данные из его выборочных исследований.

Аркадьев прочел заголовок: «Жертвы умышленных убийств».

— Обратите внимание, — стал пояснять профессор, — что преимущественно это мужчины цветущего возраста — от восемнадцати до сорока девяти лет. Сорок три процента из них находились в нетрезвом состоянии. Почти каждый второй в событиях, предшествовавших убийству, играл активную, провоцирующую роль.

Франк был известным специалистом-криминологом, и генерал слушал его с большим интересом.

— При совершении некоторых преступлений часто создается положение, при котором виновен не только преступник, но и потерпевший. Вы с этим согласны? Задача виктимологии как раз в том и состоит, чтобы выработать способы распознания истинного содержания различных форм и категорий вины потерпевшего, соотнести ее с виной преступника в рамках единой социальной ответственности каждого гражданина перед обществом, согражданами и собой…