— Так почем были джинсы? И уж заодно, кто давал на них деньги? Да, забыл предупредить: все останется между нами. Ну? Он молчал. Я встал, застегнул куртку.

— Стой! — сказал он. — Я скажу, но только если дальше — без трепа.

Я снова сел. Он протянул руку:

— Сначала отдайте счет.

Я рассмеялся ему в глаза. Он заканючил:

— Ну хоть потом-то отдадите?

— Нет, — сказал я твердо, — счет не отдам до тех пор, пока не проверю, соврал ты мне или нет. И если соврал…

Он сцепил перед собой большие, как лопаты, руки и взглянул исподлобья. Я порадовался тому, что сейчас день и вокруг нас люди.

— Я его не знаю, — наконец процедил он.

На моем лице, вероятно, очень хорошо отразилось сомнение.

— Почти не знаю. Когда ему нужно, он приезжает сюда или домой мне звонит.

— И о чем вы беседуете?

— Вам что, все мои дела рассказать? — спросил он угрюмо. — Тогда уж лучше сразу стукните на меня ментам за это…

— Хорошо, — покладисто согласился я, — все не надо. Давай про Латынина.

— Про Латынина… — повторил он. — Месяца три назад или чуть поменьше звонит он мне домой, я как раз выходной был. Говорит, повидаться надо. И назначает стрелку у телеграфа, под глобусом…

— Кто звонит-то? — спросил я.

— В каком смысле?

— Ну, как его зовут, знакомого твоего? Горелов посмотрел на меня сумрачно:

— Слушай, отдай счет по-хорошему, нос к носу — и разбежались. Ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Плачу две кати, а?

Я молча его изучал.

— Три!

— А пятьсот дашь? — спросил я.

— Дам! — быстро сказал он. — Сейчас у ребят в момент соберу.

Я покачал головой:

— Почему ж ты его так боишься?

— Раз боюсь, значит, надо, — ответил он. — Так пошло?

— Не пошло. Я ж сказал тебе: все между нами. Он мне нужен, а как я его нашел — пусть гадает.

— Да не нужен он тебе! — взорвался вдруг Горелов. — Наживешь приключений на свою…

— Ты меня не жалей, — сказал я. — О себе лучше думай. Давай рассказывай.

— Ну гляди. Только не жалуйся потом, что я тебя не предупреждал. Зовут его Марат.

— В Центре крутится?

— Центровой. Но — сурьезный товарищ. В общем, встретились мы. Посадил он меня в машину, и поехали мы куда-то на Колхозную, в переулки, встали там напротив какой-то школы. Сейчас, говорит, покажу тебе парня, запомни его, потом познакомься с ним как хочешь и сделай так, чтоб он пристроился к делу. Подкинуть, значит, ему чего-нибудь сфарцевать или другую какую работенку, главное, чтоб нетрудную и денежную. И вообще, говорит, подружись с ним, а все расходы, говорит, принимаю на себя.

— А что у него за машина?

— У кого?

— Кончай придуриваться! — рассердился я. — Не у мальчика же!

— «Жигули», синяя, «трешка», кажется.

— Номер?

— Да что ж я, чокнутый, номера запоминать?!

— Слушай, Горелов, — сказал я мягко, — пойми наконец, чем скорее я его найду, тем скорее ты получишь счет. Ну, подумай.

Он действительно задумался:

— Кажется, три семерки там есть, но точно не помню.

— Так, хорошо. Что было дальше?

— Дальше я их свел. Познакомил, в общем…

— Когда это было?

— С месяц, наверное.

— А как ты это обставил?

— Как велели, так и обставил. Позвал мальчишку обедать в пиццерию напротив, а Марат туда зашел, будто бы случайно. Ну я и говорю вашему Латынину: вот, говорю, настоящий деловой человек, хочешь, познакомлю? И все: с тех пор ни того, ни другого ни разу не видал.

На этот раз было похоже, что Горелов не врет.

— Верю, — сказал я поощрительно. — А теперь опиши мне его. Как выглядит, в чем ходит.

Горелов в задумчивости почесал подбородок:

— Росту в нем примерно метр восемьдесят, волосы черные, очки такие затемненные. Что еще-то?

— Как одет?

— Да по-разному. Что у него, по-вашему, одни штаны, что ли? Я его последний раз видел — только снег стаял, а сейчас лето на дворе.

— Сколько ему лет?

— На вид — к сорока. А так — не знаю…

Я понял, что больше мне из него ничего не выжать. Пора уходить. Но напоследок я все-таки спросил:

— Кстати, а что было в этом чемоданчике? С которым ты его посылал?

— Ни черта. Пара пустых бутылок, тряпье какое-то. И адрес я ему давал то тещи моей, то тетки.

— И еще: почем, говоришь, были джинсы?

Он криво ухмыльнулся:

— У одного кента брал оптом по сто тридцать.

— А Марату говорил, что сто пятьдесят?

Горелов прямо вскинулся:

— Вы откуда знаете?

— Ладно, — успокоил я его, поднимаясь, — меня это не касается.

— Отдайте счет, — снова стал упрашивать он. — Всю правду ведь рассказал…

— Обождешь, — жестко сказал я. — А пока можешь получить с меня. Минус шесть восемьдесят…

По-моему, когда я отсчитывал ему деньги, он смотрел на меня, как на полного психа. Мы все-таки жили с ним в совершенно разных измерениях.

Феликс и Лика ждали меня в машине.

— Поехали ко мне, — предложил Феликс. Поздно вечером, проводив Лику до метро, мы возвращались по пустынным улицам домой, и Громов спросил меня:

— А тебе не кажется, что ты сейчас лезешь не совсем в свое дело? Если это шайка, пускай ее ловит уголовный розыск.

— Нет, — ответил я твердо, — не кажется. Сухову я, конечно, все передам, но вот задачи у нас с ним разные. Понимаешь, Латынин дружил с Кригером, а это для меня характеристика. Я тоже дружил с Кригером. И старик перед смертью попросил меня помочь вытащить парня. Пускай Сухов ловит шайку, если она, конечно, существует, а я буду искать Латынина. Я не верю, что он имеет отношение к убийству, по крайней мере прямое, но я не знаю, насколько он уже увяз в этом деле. Зато я знаю, чего хотел от меня Кригер: чтобы я не дал увязнуть еще больше. И я обещал ему, что он может на меня положиться.

— Хорошо, — сказал Феликс. — Тогда по-другому спрошу. А ты, часом, не боишься?

— Боюсь, — честно ответил я.

15

Свой следующий рабочий день я начал с того, что дозвонился Сухову и рассказал ему про официанта. Он реагировал как-то вяло. Поблагодарил, но сказал:

— Побаловался, и хватит. Давай кончай свою самодеятельность.

— Какую самодеятельность?! — возмутился я. — Это моя работа, мне, между прочим, за нее деньги платят!

— Не забивай мне баки, — ответил Сухов, — за то, чтобы ловить жуликов, деньги платят мне. А тебе платят за то, чтобы ты потом описывал, как я их ловлю.

Я обиделся:

— Пожалуйста, могу больше ничего тебе не сообщать.

— А вот это зря, — сказал он. — Не лезь в бутылку, мы ж с тобой одно дело делаем, в конце концов. Я тебе вот что предлагаю: ты ищешь Латынина и ищи. Найдешь — спасибо. А вот Марата оставь, пожалуйста, мне, я сам им займусь.

— Это почему же? — спросил я ревниво.

— Да потому, что ты можешь там напортачить и еще влипнуть во что-нибудь. Ну скажи, найдешь ты его, что будешь делать?

— Ну-у… — задумался я.

— Вот именно «ну-у», — передразнил меня Сухов. — Я чувствую, этого Марата, как того официанта, на кривой козе не объедешь. А спугнуть можно. Если ты уже не спугнул, — добавил он.

Да, резон в его словах был. Но мне не хотелось так просто сдаваться.

— Как же я буду искать Латынина без Марата, если все на нем завязано?

— Обещаю, — сказал Сухов, — что узнаю, расскажу. Договорились?

— Договорились, — согласился я с сожалением. — Кстати, нашли вы потом что-нибудь в квартире?

— Нашли. Два автомата и ящик с гранатами.

— Понятно, — сказал я. — Вот, значит, какой у нас будет обмен информацией.

— Чудак человек, — засмеялся Сухов, — сравнил кой-чего с кое-чем. Разве ж я могу тебе все рассказывать? Ничего мы там не нашли. Хоть и сидели до самой ночи.

Потом я сел и стал думать, как мне найти Витю Жильцова. Мосгорсправка вряд ли поможет. Про него мне было известно только, что он учится в школе где-то в новом районе. В Москве тысяча с лишним школ, и больше половины из них наверняка находится именно в новых районах. Неужели звонить по справочнику в каждую из них? А вдруг еще среди старшеклассников окажется не один Витя Жильцов? Сколько времени у меня уйдет на проверку?