Группа становится в вираж.

– Наверное тут его и не было, – слышу по радио ч неуверенные голоса штурмовиков.

Приятного мало.

Штурмовики продолжают полет по замкнутому кругу.

Больно укололи меня слова сомнения наших партнеров.

Парой лечу вдоль железной дороги до населенного пункта – путеразрушителя нет. Продолжаю полет дальше в глубь территории, занятой противником. Пролетев еще километров тридцать, вижу, как небольшая железнодорожная дрезина тянет злополучный путеразрушитель. Все понятно: пока мы с Кульчицким долетели до аэродрома, сели, пока наши самолеты заправляли горючим, а командование принимало решение, прошло около часа. Немцы тем временем подогнали дрезину и увезли путеразрушитель по исправному полотну железной дороги.

Передаю по радио: «Путеразрушитель нашелся!»

Цепочкой идут штурмовики. Пара истребителей их прикрывает.

– Митько, набирай высоту! – командую Кульчицкому.

Мы становимся в круг, а «илы» начали обрабатывать путеразрушитель, да так, что, наверное, и гайки от него не осталось!

За добросовестную разведку нас с Кульчицким командование представило к правительственной награде. Большой участок железной дороги остался неразрушенным. Эшелоны пойдут на запад!

Полк продолжал выполнять боевые задания. Наши наземные войска уже начали успешное наступление с Сандомирского плацдарма, и близился день, когда столица Польской республики – Варшава будет освобождена от фашистских оккупантов.

В это время дивизию закрепили за отдельным бомбардировочным корпусом фронтовых бомбардировщиков, и мы должны были сопровождать их во время полетов в тылы противника.

Бомбардировщики знали, кто их сопровождает и как необходимо взаимодействовать в полетах. Хотя мы и не видели друг друга в лицо, но сумели установить деловые связи, как говорят, на расстоянии мы неплохо сработались.

В феврале мы с Кульчицким вылетели на разведку войск противника в район Браунсберга, расположенного на берегу Балтийского моря. Расстояние большое. Летим над Восточной Пруссией, вокруг огромные пожары. Горят населенные пункты, дым стелется по земле и ввысь. Даже в кабину самолета проникает неприятный запах гари.

Наши наземные войска широким фронтом ведут стремительное наступление. Противник панически отступает в сторону Померании, Данцига, Штеттина. Горит фашистское логово.

Мы понимаем, что в этой обстановке разведку надо вести быстро и точно: командованию нужны свежие и разнообразные сведения, чтобы ими могли питаться наземные войска и действовать еще успешнее.

Тщательно проверяю направление полета. Почти на параллельном курсе с нами группа «лавочкиных», летят куда-то на север. «Хочется переброситься добрым словом, но этого нельзя делать – противник настроил свои радиостанции на наши, волны.

А вот и берег залива Фриш-Гафф, впереди коса. На льду отчетливо видно множество тропинок. По ним на косу перебираются немцы. Противник отступает к Данцигу. Это фашисты из Восточной Пруссии драпают.

Когда вернулись из разведки и доложили командованию, тут же было приказано снарядить четыре группы истребителей и срочно вылетать на штурмовку.

Прошел час, скоро настанут сумерки, надо торопиться. Взлетают группы самолетов. Их ведут командир полка Беркутов, командиры эскадрилий Шикалов, Макаров, Савченко. Мы с Кульчицким опять впереди, по нашим данным вылетел работать весь полк. Настроение приподнятое.

Переправа. На льду фашисты, бежать им некуда. Все они – как на ладони. Крепко им тогда досталось!

Но что это? Появился транспортный самолет Ю-52. Летит без прикрытия.

– Разрешите атаковать? – обращается Шикалов к командиру полка.

– Разрешаю! – командует Беркутов. Длинная очередь – и Шикалов отправил транспортника к предкам.

– Прекратить атаки. Домой! – раздается в наушниках голос командира полка.

Истребители собираются в группы, и мы летим на свой аэродром.

23 февраля День Красной Армии решили отпраздновать вместе с бомбардировщиками. Ужин прошел на славу. Только утром мы никак не могли найти командира эскадрильи Савченко. Оказалось, что он решил ночевать с ведущим бомбардировщиков на одной койке.

– Ну, теперь ты, Виктор Михайлович, совсем породнился с «бомберами», – шутили мы над Савченко.

– А вы как думали! Теперь я никак не могу допустить, чтобы моего личного друга, ведущего бомбовоза, сожрали фашистские истребители? Нет! Сам трупом стану, а «бомберы» все будут целехоньки.

Летчики единодушно его поддержали:

– Вместе до Берлина будем летать.

– До полной победы!

Восьмого марта мы поздравляли наших девушек-оружейниц. Летчики, по-эскадрильно, заготовили подарки. Девчата у нас на высоте положения, и подполковник Беркутов приказал в честь Международного праздника устроить для оружейниц торжественный обед.

Они, конечно, заслужили этого.

Конец Восточной Пруссии

Полевой аэродром Гросс-Козлау оказался очень ограниченным по размерам. Он не был приспособлен для взлета и посадки истребителей и поэтому, прежде чем сесть на него, мы долго присматривались к узкой ленточке грунта, расположенной вдоль шоссейной дороги.

В нескольких метрах от посадочной полосы, чуть ли не касаясь хвостами шоссейной дороги, расположилась стоянка истребителей.

За день до нашего прилета здесь прошли танки и пехота. Теперь они устремились на запад. Вдоль шоссейной дороги валялись исковерканные и обгоревшие немецкие танки, орудия, повозки, автомашины. Еще не убраны трупы фашистов. Картина не привлекательная! Но мы видим и понимаем, что наземные войска здесь хорошо поработали. Началось великое наступление на фашистскую Германию!

После посадки летчики направились к одной из землянок, в которой начальник штаба уже успел организовать командный пункт.

В этот день, без передышки полк произвел два вылета на сопровождение бомбардировщиков. Однако тылы наши пока еще не подтянулись, Не хватало техсостава и машин. Самолеты к повторным вылетам пришлось готовить самим летчикам с помощью небольшой группы механиков, прилетевших на транспортном самолете в составе передовой команды.

К вечеру организовали охрану и пошли устраиваться на ночлег. На улицах – ни души. Как будто все вымерло. Местное население попряталось. Позднее мы узнали, что жители были запуганы. Им наговорили всяких небылиц, будто русские комиссары и коммунисты начнут резать и вешать всех поголовно, не щадя ни стариков, ни детей.

Командир полка с замполитом и начальником штаба постарались по-хозяйски разместить личный состав. Через несколько часов мы уже знали, кто где живет, были назначены дневальные, затоплены печи.

Устраиваться закончили далеко за полночь. Все легли спать, только дежурный по части и дневальные несли свою службу. В эту ночь мне было приказано проверить караулы на аэродроме. Часы пробили двенадцать. Вместе с дежурным по части не торопясь пошли в сторону аэродрома.

Темнота шоссе выглядит мрачно и таинственно. Отдельными клочьями ползут в небе облака, а сквозь них проглядывает луна. Она то появится, то исчезнет, как будто ей не по себе от обгоревших танков и этих людских трупов, валяющихся повсюду.

С караулами все в порядке. Солдаты несут службу исправно.

Тихо. Будто войны нет. Но луна выглянет из-за облаков и как бы напомнит: враг еще не добит – он рядом!

Утром прилетели несколько самолетов связи. Мы с дежурным идем в населенный пункт. Смотрим, на его окраине расположен большой скотный двор с хорошими деревянными постройками. Окна и двери заколочены наглухо. Пусто. Но оказалось, что немцы согнали животных в одно большое отдаленное помещение и заперли их. Должно быть, хотели поджечь и не успели.

Открыли ворота. Из помещения, спотыкаясь и припадая на ноги, повалили голодные коровы и свиньи. Дня три их никто не кормил, не поил. Решили сообщить тыловикам, чтобы они немедленно занялись этим хозяйством.

По другой стороне дороги, рядом с аэродромом, расположен уцелевший и вполне исправный спиртзавод, В проходной будке сидит пехотный старшина, он легко ранен и поэтому воинская часть оставила его здесь для охраны.