Какое-то время он чувствовал угрызения совести. Ему показалось, что ее карие глаза видят его насквозь. Сердце предательски сжалось. Он вспомнил про свой замысел и подумал о том горе, которое постигнет ее, когда она, наконец, доберется до своего кабинета.

Выброси жалость из головы, приказал он себе.

Уже слишком поздно что-либо менять.

Джош протянул ей палку, найденную им недалеко от домика.

– Это на случай, если тебе захочется встать, произнес он.

– Спасибо, – Мередит, опираясь на палку, тут же поднялась на ноги. – Ты нашел что-нибудь на ужин?

– Здесь есть какая-то еда в коробках. Крекеры и что-то еще в том же духе.

– Надеюсь, я смогу сделать что-нибудь получше, она побрела к шкафу. – Тунец. Лапша. Значит, будет грибной суп и запеканка из тунца, – сделала она вывод.

Джош улыбнулся.

– Ты умеешь готовить запеканку из тунца?

– А что в этом смешного?

– Я даже представить себе не могу, как ты ее ешь.

Мередит нахмурилась.

– Ты, наверное, думаешь, что я типичная девочка из богатой семьи?

– Нет. Я думаю, что ты очень много работаешь.

– Так оно и есть. И я вряд ли похожа на многих знакомых тебе женщин. Мою жизнь нельзя назвать легкой и предсказуемой.

– Понимаю, – кивнул он. – Мне очень жаль твоего отца.

– Он никогда не был моим отцом. Он был моим отчимом. К тому же, он оказался вором, – она протянула ему консервную банку. – Открой, пожалуйста.

– Зачем так резко высказываться о человеке, который в течение долгих лет был частью твоей жизни? – Джош взял в руки открывалку.

Мередит пристально посмотрела на него.

– Ты думаешь, что я бессердечная?

– А разве нет? – спросил он, открывая банку.

Она пожала плечами.

– Мы с ним никогда не ладили. Я знала о его темных делишках, и меня тошнило от этого. К тому же он разорил нашу компанию. Моей матери не следовало доверять ему.

– Почему же тогда она доверяла?

– Моя мать любила его, – Мередит отвернулась и разорвала пакет с лапшой. – Такое постоянно случается с женщинами из нашей семьи. Иногда мне кажется, будто они не в состоянии сами позаботиться о себе. Они все время влюбляются в мерзавцев.

– Мерзавцев? – переспросил Джош, поставив открытую банку на стол.

– Мужчин, которые недостойны их.

– Включая тебя?

Она замерла.

– Нет, – через некоторое время ответила она.

– Значит, – произнес он, подходя к ней ближе, твой друг – хороший парень?

Мередит сконфуженно пожала плечами.

– Я действительно не хочу говорить о нем.

– Почему?

– Потому что я… просто не хочу, и все…

Джош кивнул. Он понял, что пора отступить.

– Хорошо, – он наклонился над столом. – А как же тогда Кэрли? Ее будущий муж тоже мерзавец?

– Марк? – Мередит тотчас успокоилась. Она повернулась к Джошу и улыбнулась. – Нет. Он замечательный. Добрый, умный, спокойный. Пожалуй, сложно найти кого-то, кто был бы лучше него.

Мередит описала своего будущего родственника так, будто сама была влюблена в него. Джош заметил, что, рассказывая о Марке, Мередит мечтательно прикрыла глаза.

Джош плотно сжал челюсти. Неужели она и правда влюбилась в своего потенциального родственника? – невольно спросил он себя.

– Наверное, ты очень жалеешь о том, что Кэрли добралась до него первой?

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что по какому-то странному совпадению (или это вовсе не случайность) тот продукт, который ты хочешь купить, принадлежит именно Дюранам.

– Откуда ты знаешь об этом?

– Из газет, конечно.

– Европейских?

– Я получал американские газеты через Интернет.

– Связь с «Дюрасноу», – помедлив, произнесла Мередит, – это чистой воды совпадение. Марк – хирург-кардиолог. Кэрли познакомилась с ним на вечеринке и влюбилась. Я предложила его родителям купить их продукт уже после того, как они начали встречаться, – она испытующе посмотрела на него. Должна признать, я просто поражена тем, что это тебя настолько интересует. Правда, ты всегда волновался из-за Кэрли. Мне даже кажется, что ты сам имеешь на нее виды.

– Кэрли – мой друг, я не общался с ней в течение многих лет, Мередит.

– Допустим, – произнесла она.

Джош точно знал: Мередит не поверила ни единому его слову. Но по какой-то непонятной причине он был абсолютно убежден в том, что должен заставить ее доверять ему.

– Я просто настоящий фанат раздела «Нью-Йорк Тайме», посвященного бизнесу. Про тебя там частенько писали.

– Если ты действительно его читаешь, то должен знать, что в последнее время там появилось много крайне нелестных статей о моей семье и компании.

– Но они очень добры к тебе. Они прекрасно понимают, что проблемы «Картрайт Энтерпрайзиз» возникли не по твоей вине. Ты ведь унаследовала их вместе с компанией.

– Мы снова вернулись к разговору о моем отчиме;

– Я удивлен тем, что совет директоров позволил ему так долго управлять «Картрайт Энтерпрайзиз».

– Они очень сожалеют об этом. Я из последних сил старалась спасти компанию. Это было очень трудно. В одно мгновенье на мои плечи лег огромный груз ответственности: семья, работа. Теперь все зависит только от меня. – Мередит протянула Джошу еще одну банку. – Я знаю, что меня называют бесчувственной и расчетливой…

– Мередит, – произнес он, забирая у нее банку, – ты не должна оправдываться передо мной.

Он открыл консервы и вернул банку Мередит.

Их пальцы переплелись, но она не стала отдергивать руку.

– Я знаю, что ты думаешь обо мне, Джош.

– Ты это о чем?

– Все так считают. Говорят, что я отвратительная женщина и получаю лишь то, что заслужила.

– Это не правда, – возразил он.

Джош понял, что должен сменить тему.

– А что думаешь обо мне ты? – спросила она.

Она приоткрыла рот. Эти губы просто умоляли о поцелуе.

– Разве это важно?

– В противном случае я не стала бы спрашивать тебя, – ответила она.

Джош посмотрел вниз. Ее соски напряглись, а грудь высоко поднималась при каждом вздохе.

– Сложно сказать. Я плохо знаю тебя.

– Раньше все было по-другому, – заметила Мередит.

– Ты так думаешь? Мне казалось, что я знаю о тебе все. Но выяснилось, что это не правда.

Она пожала плечами.

– Мы не чужие друг другу. Я имею в виду то, что мы когда-то провели ночь вместе.

– Значит, ты все-таки помнишь об этом, – заявил Джош, не сводя с нее глаз.

– Конечно, – ответила Мередит. – Тогда я потеряла девственность. Такие вещи не забываются.

Услышав интонацию, с которой она произнесла это, Джош замер. Он отошел от нее, поставил банку на стол и произнес:

– Почему ты попросила меня снова поехать сюда?

– Я же сказала. Мой парень прекрасно ездит на лыжах, и я…

– Но почему именно сюда? Разве нет трасс попроще и поближе?

Мередит сделала шаг назад.

– Мне нужен был по-настоящему интенсивный урок.

Джош подошел к ней так близко, что его губы почти касались ее рта.

– Ты волнуешься, находясь рядом со мной, Мередит? – спросил он.

– Немного.

– Она не сдвинулась с места. Казалось, будто он вызвал ее на поединок, а она, приняв его вызов, дала себе слово выдержать любое придуманное им испытание.

– Тогда почему после той ночи ты не отвечала на мои телефонные звонки?

– Я смущалась.

– Смущалась?

Мередит задержала дыхание, и ее щеки покрыл румянец.

– Мне просто… Мне… было известно о твоей репутации. Я знала, что для тебя это ничего не значит.

Не хотелось, чтобы тебе показалось, будто я бегаю за тобой.

– А мои звонки к тебе?

– Джош, пусть я вовсе не красавица, но и не дура. Не окажись мы запертыми здесь, ты никогда не стал бы заниматься со мной любовью.

– В этом ты абсолютно права, потому что у меня не хватило бы сил расстаться с тобой.

– Что? – она покачала головой. – Ты даже никогда не обращал на меня внимание.

– Тогда почему, по-твоему, я занимался с тобой любовью?