— Конечно, ты права.
Наконец-то отошел и сел напротив.
— Кстати, — решилась я, — а почему я… хм, почему я оказалась не у себя?
— Ты не помнишь? Хотя, наверное, нет. Я тебя принес к себе… Нельзя было, чтобы кто-то вообще узнал. Ты сожгла свою гостиную. Мы еле пробились к тебе. Если честно, не ожидал, что ритуальный напиток так подействует на твой огонь.
— К-какой ритуальный напиток? В том бокале?
— Хм, — промычал что-то неразборчиво, почти виновато, и снял маску с лица, как будто тень слетела.
Налил мне кофе из кофейника, и придвинул чашечку с тарелочкой поближе.
— Пей. Потом поговорим.
И тоже взял свою чашку, отхлебнул, не спуская взгляда, который словно ощупывал мое лицо, касался мягкими мазками, неощутимо, но краской я все же вспыхнула. Его взгляд настораживал, ибо казалось, что мои глаза, щеки, лоб, нос и губы горят от ментальной ласки, почти намека на нее.
Кофе пили в полном молчании, я же елозила на месте от нетерпения. Любопытно было до одури. Как-то на второй план отошли все моменты, связанные с практикой. Сейчас больше всего волновал вопрос — что за ритуал и почему именно я была избрана для этого действа?
Как только я допила кофе и вытерла рот салфеткой, куратор поднялся, затем пригласил следовать за ним в его кабинет. Понимая, что не в моих силах в данный момент изменить ситуацию или как-то повлиять на нее, взяла себя в руки, вздохнула глубже и прошла следом. Стол мой исчез, наведя на одну мысль — я лишилась работы. Опустившись на диван, сцепила пальцы рук на коленях в замок и опустила на них взгляд. Настроение стремительно летело в темноту, ибо если нет работы, а денег все еще должна, то страшно становится, как отдавать-то? Куратор тоже молчал, усевшись напротив в высокое кожаное кресло, маску правда на лицо не вернул, но при этом казался предельно собранным.
Не выдержав напряжения из-за затянувшейся паузы, подняла глаза и вздрогнула. В его взгляде было что-то хищное, нечто такое, отчего инстинктивно хочется сбежать или спрятаться.
— Огнеда, ответь предельно откровенно на мои вопросы, — вдруг заговорил Эр-Гро, едва я снова спрятала взгляд под ресницами.
Пришлось молча кивнуть. У меня мурашки от его взглядов забегали, и что-то такое под ложечкой засосало, что предчувствие свернулось в спиральку и вот-вот развернется каким-то ужасным открытием.
— Итак. Ты родилась обычным человеком? Без дара «огня»?
Откуда он знает?! Вскинулась, хотела было отрицать сей факт, но легкий прищур его глаз подействовал отрезвляюще. Не стоит врать. Он почувствует и тогда не сдобровать. Откуда я это поняла? Не знаю. Я кивнула, выражая положительный ответ на его вопросы.
— Хм… Должно быть и эксперимент с твоим зачислением в КВА не обошелся простым подписанием бумаг и обсуждением вознаграждения. Ты согласилась на вмешательство в свой геном? И это касалось не только биологических изменений?
Сглотнула, прижала руку ко рту и с трудом расслабила мышцы шеи, которые вдруг одеревенели, и снова кивнула. Голос пропал, зато понимание надвигающейся катастрофы захлестнуло с головой.
— Та-а-ак! — и произнес это короткое слово таким тоном, словно я лично совершила некое преступление.
Мужчина вдруг поднялся, прошелся из стороны в сторону, и вернулся к своему креслу. Но садиться не стал, а оперся сложенными руками на спинку сиденья и снова начал сверлить меня взглядом. Я смотрела на него со страхом и смешанным чувством надежды. А вдруг… вдруг эта информация сломает его планы в отношения меня, какими бы они ни были, и он отпустит, да хотя бы обратно в группу.
— И вот что странно, — снова произнес он, понизив голос, — почему тогда твой внутренний огонь оказался сильнее любого из пяти выпусков кадетов, как если бы не они были рождены с этим даром во втором поколении, а именно ты обладаешь невероятной наследственностью… примерно в восемь поколений владевших огненным даром?
— Что? — моргнула от удивления, не поняв о чем он говорит.
— Простым языком, который должен быть тебе понятен, я сказал, что тебе только чуть скорректировали твой дар, почти ничего не привнеся нового… И ты уверяешь меня, что до поступления в академию была обычным человеком? Это странно.
— Послушайте, — встрепенулась я, выпадая из странного оцепенения, — причем здесь вообще моя наследственность и всё, что касается моего прошлого? Вы обещали мне объяснить, что за ритуал провели со мною? И… и меня беспокоит не прошлое, а мое будущее. Я прошу вас, сиг Куратор, — запнулась на обращении к Эр-Гро, так как глаза мужчины снова полыхнули огнем, заставив прикусить язык.
— Дамьян! Мое имя Дамьян и мы это уже проходили, Огни. Не советую испытывать мое терпение.
Черт! Вот именно! Черт ты, а не Дамьян! Но я только молча проглотила свое негодование, еще крепче сцепив пальцы меж собой… Вдох, выдох.
— Твое прошлое имеет для меня значение, Огни, но пока довольно об этом. — Помолчал, обдумывая что-то, потом недовольно мотнул головой, и чуть резковато добавил: — Ритуал мгновенной адаптации сианы довольно сложен, но более эффективен, чем второй вариант, который ты изучила по инструкции. Как я уже раньше говорил, второй вариант для меня утратил интерес и свою актуальность. Слишком долгий процесс и потом…
Умолк, отвел от меня взгляд и хмуро продолжил:
— Инструкция действительно не является тем документом, который принято так называть. Я пытался подобрать для тебя более близкое по значению слово. Но я не учел одного, что клятва ХэйдарАгэш для землянки… для человека с твоим даром… в целом это оказалось бы неприемлемо.
Неужели? Но я молчу и не прерываю, разве только руки перекладываю в замок на груди и начинаю вжиматься в спинку дивана.
— Да и сама клятва используется в отношении иридийской сианы, а они другие. У наших женщин иной жизненный уклад, другие принципы, да и характер тоже другой. Одним словом, они — «другие». Холодные, обжигающе холодные…
Мужчина замолчал, крепко сжимая губы и недовольно хмурясь. Я мысленно повторила последние слова «обжигающе холодные», и попыталась представить этаких ледяных красавиц. Почему именно красавиц? А может женщины дерадмиинов вообще страшные, вот мужики от них и прячут лица, чтобы не обидеть гримасой отвращения. Капелька юмора позволила мне сбросить внутренне напряжение, а голос куратора вернул к разговору.
— Ты спрашивала, что означает слово «сиана».
Хмыкнула, а мужчина улыбнулся и загадочно произнес:
— Я скажу тебе, но готова ли ты за ответ внести небольшую плату?
— Плату? — удивленно и несколько с опаской переспросила, затем чуть возмущенно. — И что это за плата, позвольте узнать?
— Позволяю, — фыркнул он в ответ и вдруг усмехнулся. — Озвучить или показать?
— Что показать? — ох и не нравится мне внезапное радостное выражение на его красивом лице.
— Вот это. — Вынул из нагрудного кармана кителя тот самый кулон с темным камнем, и подвесил его на руке. — Надев его на твою шейку, я вынужден буду ответить на любой твой вопрос.
— А что это?
— Пропуск.
— В смысле?
Удивил, если честно.
— В прямом. Это Саггирад, так камень именуется в подвеске. Так вот, с Саггирадом тебе открыт выход. И даже тренировки сможешь посещать.
— То есть… Вы хотите сказать, что без него мне не выйти из вашего кабинета? — возмущение пронеслось волной, зашевелив даже волосы на затылке.
А в ответ только взгляд исподлобья и упрямо сжатые губы.
— Да что вы себе позволяете?! — вскипела и поднялась, сцепив кулаки. — Да сколько можно?! Сначала, Огнеда, вы больше не в группе, подписывайте инструкцию, которая и не инструкция вовсе, а черте какая клятва, потом пичкаете меня какой-то едой, отравленной к тому же, что даже доктор в шоке, потом какие-то недомолвки, намеки непонятные, еще эти цветы… и вино! Что, черт возьми, вам от меня надо?! — под конец своей экспрессивной речи я сорвалась и перешла на крик.
— Что ж… — вздохнул как-то обреченно, сжал кулон в руке, затем мрачно, почти с иронией изрек: — В моем роду все наследники трона проходят инициацию по достижению двадцати лет, первая ступень — выбор стихии — или ты выбираешь, или она тебя. Мне повезло… почти. Я выбрал лед и воду, а меня выбрал огонь. Сначала он был слаб настолько, что казалось, спит или дремлет. Однако с каждым прожитым годом приходило осознание, что огонь не дремлет, он конфликтует исподтишка с основной стихией. Он мешал мне, превращая в пар все, что создавалось. И Оракул Дерадмиина озвучил свое пророчество, что по достижении определенного возраста я смогу примирить обе стихии, но для этого следует искать недостающее звено в цепи… вторую половину. Единственную. Ту, что я смогу назвать сианой. Моей сианой, моей нареченной.