Я заверил, что подозрения напрасны. Паки паки, иже херувимы. Любимая рассмеялась — она знала это выражение — и, вздохнув, сообщила, что очень скучает. Я уверил ее в том же. Послав друг другу виртуальные поцелуи, мы распрощались.
Из здания станции я вышел в хорошем настроении. На перроне меня ждала Тая. Я довел до нее приказ Хойи.
— Ничего! — тряхнула она головой. — С тобой интересно воевать. Мне нравится. Как деньги будем делить?
— Какие деньги? — не понял я.
Тая объяснила. Оказывается, есть приказ: за подбитый бронеход выплачивают тысячу нулов, за захваченный — пять. Сотню бронеходов мы уничтожили, еще столько захватили исправными. Это было в моей записке. В Отечественную войну бойцам платили за подбитые танки. Я вспомнил и предложил. Пункт приняли. То-то Тая старалась! Шестьсот тысяч нулов — большие деньги.
— Пополам! — предложил я.
— Согласна! — обрадовалась она. Видно, ждала, что я потребую больше.
— Составлю рапорт, — предложила Тая. — Подпишем его вдвоем.
Мы ударили по рукам. Тая пошла радовать бронеходчиц, я — своих.
На другой день курумцы подогнали паровоз с ремонтной бригадой и попытались растащить завал на путях. Их охраняли бронеходы. Тая рвалась в бой, но я запретил. Война только началась, людей следовало беречь. Помня рассказы деды, я применил партизанский прием. В войну партизаны стреляли по паровозам из ПТР. При удачном попадании локомотив выходил из строя. Основной целью была паровая машина, но в нее из однозарядного ружья попасть сложно. К тому же боеприпасов не хватало — партизанам их возили на самолетах. Обычно повреждали котел. У нас патроны имелись, ружья стреляли быстро. Мы открыли огонь. Получив перфорацию, локомотив попробовал укатить, но не вышло. Паровую машину мы зацепили. Локомотив окутался паром и замер. Бронеходы пытались нас отогнать, но получили отпор. Потеряв с десяток машин, они отступили. На том все и кончилось.
На другой день нас сменили. Составы привезли бронеходы и стрелков с ружьями. У сменившего нас тучима имелись саперы. Я обсудил с ними схему постановки минных полей, попрощался с Таей (ее орх включили в состав прибывшей бригады) и отправился в столицу. Группа возвращалась воодушевленной. Мы разгромили врага, не понеся при этом потерь. Люди шутили и пели. Я улыбался, но восторга не разделял. Война только начиналась…
— Донесения с фронта говорят о том, что план быстрого захвата Мея провалился, — директор Военного Департамента выглядела мрачно. — Противник разрушил мосты на второстепенных дорогах. На главной уничтожил два эшелона. Их обломки остановили движение. При попытке расчистить пути поврежден «Змей». Для ремонта следует гнать на завод. Мы потеряли четыре «Змея» и три сотни бронеходов. Но это не так страшно. Главная беда — утрата скорости наступления. Противник подтянул резервы.
— Почему так произошло? — нахмурилась президент.
— Они применили неизвестное оружие. У них есть вещество, которое разрушает мосты и железные дороги. И не только оно. Сейчас я кое-что покажу.
Криг нажала кнопку на клаче. Дверь в кабинет распахнулась, вошли женщины в военной форме. Они тащили длинную, непонятную железяку на треноге. Установив ее перед столом президента, они козырнули и вышли. Перед этим одна них передал Криг небольшую сумку.
— Что это? — спросила президент.
— Трофей. Рельсотрон, стреляющий без электричества. Вот! — Криг достала из сумки патрон и поставила его перед президентом. — Это заряд. Внутри химическое вещество. Заряд вставляется в трубу, где вещество поджигают. Раскаленные газы толкают снаряд по трубе. Он летит с большой скоростью и, попадая в броню, пробивает ее. С пятисот шагов поражает любой бронеход.
— Такой маленький! — удивилась президент, взяв в руки патрон.
— Пилотам хватает, — вдохнула Криг. — От такого огня мы потеряли несколько сотен бронеходов. Большинство пилотов погибли, уцелевшие тяжело ранены. Трофей мы захватили в укрепленном пункте противника. Их расчет погиб, так что объяснить, что это такое, было некому. Поначалу не обратили внимания, но потом стали поступать донесения. Бронеходчицы несли потери от неизвестного оружия. Наши специалисты выехали на фронт, изучили и испытали это устройство. По мощи оно уступает рельсотрону, но зато мобильное. Его может переносить расчет из двух человек. Электричество не требуется. По докладам бронеходчиц, противник устанавливает эти трубы в кузовах грузовиков, откуда и ведет огонь. Темп стрельбы высокий. При массированном применении трубы в состоянии остановить тучим.
— Откуда у Сахья это оружие?
— Вопрос следует адресовать коллеге Сунн, — Криг кивнула на директора Департамента безопасности. — Она заверяла нас, что ничего подобного у них нет.
— Ну? — президент посмотрела на Сунн.
— Э-э… — проблеяла та.
— Это все, что ты можешь сказать? — ощерилась президент.
— Еще она заверяла, — сказала Криг, — что чужак из другого мира, которому мы обязаны «Змеями», сослан в провинцию, и от него не стоит ждать неприятностей. Я сейчас кое-что покажу.
Она подошла к экрану и вставила накопитель в проектор. Нажала кнопку на пульте. На экране возник мужчина в военной форме.
— Здравствуйте, друзья! — сказал он. — Надеюсь, вы узнали меня. Я — Милашка…
Президент и ее подчиненные слушали речь в гробовом молчании. Когда чужак заиграл на рике, Криг отключила запись.
— Дальше патриотическая песня, — пояснила присутствующим. — Это запись телевидения Сахья. Итак, что мы видим? Чужак, которого сослали в провинцию, на самом деле служил в армии. Судя по нашивкам, получил звание грона. Даже у нас нет офицеров-мужчин в таком чине. За что, спрашивается, возвысили? Ответ напрашивается один. Чужак снабдил армию Сахья неизвестным нам оружием и научил им пользоваться. Только так можно объяснить эффективность и внезапность ударов врага, в результате чего сорвано наступление.
«Сволочь! — подумала пришедшая в себя Сунн. — Сама все просрала, а валишь на меня?»
— Какой-то мурим остановил армию, — съязвила вслух. — Каков же уровень ее подготовки?
— Молчи, тварь! — взъярилась Криг. — Сколько девочек погибло из-за твоей тупости!
— Сама тварь!
— Молчать! — рявкнула президент. — Госпожа Сунн, покиньте кабинет. С этой минуты вы больше не директор Департамента. Расследованием ваших помахов займется следствие. Вон!
Сунн выбежала из кабинета.
— Что будем делать? — спросила президент.
— У нас есть два выхода, — вздохнула Криг. — Первый — продолжаем наступление. Второй — просим перемирия.
— О нем не может быть речи! — воскликнула президент. — Слышала слова этого мурима? Они собираются нас вешать. Не думаю, что это его инициатива. На перемирие они не пойдут, да и нам оно ни к чему. С перемирием мы банкроты. Не вижу причин бить тревогу. Мы понесли некоторые потери, но войны без них не бывает. Захвачены пограничные селения Сахья — это успех. Сорвался план наступления? Разработаем другой. У нас двадцать тысяч бронеходов, у них втрое меньше. Незачем паниковать.
— Враг встретит нас на подготовленных позициях. Это огромные потери.
— Насколько?
— По нашей оценке — до трети бронеходов.
— Пусть даже половина. Останется больше, чем у них. Не забывай, что и Сахья теряет людей. Жаль наших девочек, но это война. Они заключили контракт. Мы кормили их, одевали, платили жалованье. Пришло время платить по счетам. Какие будут идеи?
— В приемный ждет Зерг Тумс. Она возглавляла нашу резидентуру в Сахья. Это она узнала про чужака и придумала заманить его в Курум. Не ее вина, что ему удалось бежать. Хотя за это ее прогнали со службы. Я взяла ее к себе. У Зерг острый ум, необычный взгляд на привычные вещи. У нее есть интересные предложения.
— Зови! — кивнула президент.
Спустя несколько мгновений в кабинет вошла женщина лет сорока. На ней была военная форма. У порога гостья вытянулась и отдала честь.
— Госпожа президент!
— Проходи, Зерг, — сказала хозяйка кабинета. — Садись. Криг сказала, что у тебя интересные идеи. Предлагаешь убить этого чужака?