Говорю правду. Ну, не всю. В Сахья голодно, продовольствие продают по карточкам. Но мне хорошо платили, и я питался в ресторане. Там без карточек, зато дорого. К мужчинам в Сахья отношение плохое. Меня дважды били. В первый раз — в поместье. Во второй — в кафе, куда я неосторожно зашел. Там висела табличка: «Муримам вход воспрещен». Но я не знал, что она означает. Меня побили и выкинули за дверь.

— Расскажешь это журналистам! — говорит Мург. — Непременно. Что ты сообщил им о двигателях?

То же, что и здесь. В Доме заинтересовались? Не знаю, госпожа! Мне об этом не говорили. Обращались со мной плохо. Заставляли учить язык, затем отвезли в общежитие. А там грязь, вонь и пьяные муримы. Повезло, что взяли в кино.

— Ты спал с режиссером?

Киваю. Прости, Кея!

— Понятно, — хмыкает она. — Кто б взял неизвестного актера на большую роль? У нас тоже так. Победим Сахья, сделаешь карьеру. Режиссеры любят смазливых.

Хихикает, гнида! На пряник намекнула. Ее начальница не пыталась. Зачем? Я ведь в их руках. Врезать бы, но это потом. Скалюсь.

— Ты видел их бронеходы?

— На съемках, госпожа.

— Старье! — она машет рукой. — У нас давно новые. Вон, смотри!

Указывает на ангар. Из него выходят машины. Яйцеобразный корпус на ажурных опорах, «руки»-манипуляторы… Выглядят хищно. Один, второй, третий… десять. Бронеходы останавливаются на плацу. Из них выскакивают женщины в комбинезонах. Шлемов на них нет. Женщины выстраиваются у машин. Из дверей ангара появляются фигуры в шлемах. Подходят к бронеходам. Женщины без шлемов рапортуют. Ага, это техники, а те, кто в шлемах, пилоты. Приняв доклады, они лезут в машины. Закрываются задние двери. Бронеходы выстраиваются в колонну и идут к воротам.

— Как тебе? — спрашивает Мург.

— Большие… Бронеходы, бронеходы, а я маленький такой…

Она хохочет.

— Это последняя модель, «Агарь». Без подзарядки пройдет триста мергов.

— Не может быть! — подыгрываю я.

— Может. У «Агарь» две батареи. Когда иссякнет одна, подключается другая. Но и от силы пилота зависит. Вот ты, — тычет мне в грудь, — даже б не стронул с места.

— Мне это не нужно, госпожа!

— Разумеется, — хмыкает она. — Привыкли прятаться за нашими спинами. Ничего, победим, разберемся. А то дали прав…

Она торопливо замолкает. Лишнего сказала.

— Куда они? — меняю тему. — Темно ведь.

— У бронеходов система ночного зрения. Новая разработка. Это учебная база. Здесь переучивают пилотов на новую модель, в том числе ходить ночью. Сегодня у них, — она указывает на колонну, — последнее занятие. Завтра приедут другие.

Почему она говорит это потенциальному врагу? Хотя какой я ей враг? Узник, пошедший на сотрудничество. В ее представлении мне отсюда не выйти. Это раз. Во-вторых, это не ее тайна. В-третьих, элемент устрашения. Смотри, какие мы сильные! Пой, ласточка, пой!

— Устал, — говорю, зевая. — Хочу спать.

— Идем, — соглашается Мург.

— Райя?

— Слушаю, госпожа президент!

— Слышала заявление Сахья? Требуют вернуть какого-то мурима. Они остановили торговлю. Твои штучки?

— Да, госпожа.

— С ума сошла? Зачем нам мурим?

— Он пришелец из другого мира. Владеет неизвестными нам технологиями.

— Ты веришь в сказки?

— У меня есть доказательства. Собственноручно написанные муримом признания. Рисунки неизвестных машин, описание их действия. В Сахья строят двигатели, которые не используют электричество. Технологию сообщил этот мурим. Он важен для нас.

— Сахья прекратила поставки руды. У нас остановятся заводы. Представляешь последствия? Это не все. Мы сколачиваем коалицию для войны. Не все ж нам биться за свободу. Соседи пока думают. Инцидент отвратит их от союза. Там многие против нас. И тут мы даем повод. Похищение актера…

— Он выбрал свободу. Заявил о желании жить в Куруме.

— Вправду?

— Мы его убедили.

— Покажи его журналистам. Пусть скажет.

— Нужно подождать.

— Почему?

— У него разбито лицо.

— Не нашли другого способа убедить?

— Случайность, госпожа! Мурим подставил лицо под удар.

— И так десять раз подряд… Не узнаю тебя, Райя! Раньше ты работала тоньше. Значит, так. Свяжись с Департаментом иностранных дел. Пусть заявят, что мурим выбрал свободу. Пообещай: через три дня…

— Пять. За три дня не заживет.

— …Пять дней мурим выступит перед журналистами. Отсрочка продиктована тем, что он…

— …Боится шпионов Сахья. Его обещали убить. Он сам это сказал. Потому просил спрятать его. В настоящее время мы ищем шпионов. Арестуем их или вышлем из страны. Готов список дипломатов Сахья.

— Не увлекайся. Они выслали одну, нельзя больше. Нам с ними торговать.

— Поняла, госпожа президент!

— Через пять дней предъявишь журналистам мурима. Он скажет нужные слова. Если нет, Департамент возглавит другая.

— Сделаю, госпожа президент!

— Приветствую вас, госпожа директор!

— Проходи, Зерг, присаживайся. Не скажу, что рада — в Сахья ты была полезней. Но раз вышло… Хочу поблагодарить. Сведения подтвердились. Мурим из другого мира, он в этом признался. Сейчас пишет отчеты. С утра до вечера.

Райя засмеялась.

— Благодарю, госпожа директор.

— Хочешь посмотреть?

— Если можно.

— Вот! Это раздел об их государственном устройстве. Это о взаимоотношениях полов и структуре общества. Способы ведения боевых действий… Машины, которые они производят. Впечатляет?

…Спустя несколько минут.

— Он врет.

— Что?!

— У меня есть донесение агента. Дом Сонг испытал новый двигатель. Его установили его под капот грузовика, и тот поехал. При этом шумел и плевался дымом. Но дым шел снизу, а не из этой трубы. Агент видел это собственными глазами. Никаких цистерн и рычагов, приводящих в действие колеса. Все как у обычного грузовика.

— Вот как? Мурим решил поводить нас за нос? Ладно. Завтра оправляемся на базу. Поговорим с ним. Я не буду сдерживать Мург. Поедешь со мной.

— Слушаюсь, госпожа! Но я могу и сегодня.

— Отдохни, Зерг! Вечер, а ты с поезда. Да и я устала. Трудный день. Мне звонила президент. Приказала решить проблему с муримом, чем мы и займемся. Время есть.

— Слушаюсь, госпожа!

Бежать нужно. Время поджимает. У лжи короткие ноги. Тетки поймут, что их дурят. Сопоставят сведения от агентов с моим творчеством — и приплыли. Пытка током и тюремный режим. Страшно. Я не стойкий солдатик. Журналист, пресс-секретарь, актер. Я хочу жить и, желательно, долго. Мне тридцать лет. Вчера, к слову, стукнуло. Здешний календарь близок земному, так что я посчитал. В Минске позвал бы друзей, накрыл стол. Здесь встретил дату в камере.

Главное — не подать виду. Играть, играть! Это трудно. Кулаки чешутся. Но я говорю с Мург заискивающим тоном. Муримы трусливы и угодливы. Стараюсь соответствовать шаблону. Похоже, удается. Хорошо, что здесь мужчин презирают. На прогулку Мург выводит меня одна. А чего ей опасаться? Вокруг военная база — сбежать невозможно. Пусть так и думает.

День тянется бесконечно. Завтрак, работа, обед — и снова работа. Она едва движется. Мысли витают далеко. С трудом сочинил пару абзацев. Мург не скрывает недовольства.

— Ленишься, мурим! Лишаю тебя прогулки!

— Простите, госпожа! У меня день рождения. Вспомнил свой мир. В этот день мне дарили подарки…

— Сколько тебе лет?

— Тридцать.

— Выглядишь моложе. Не служили вы. Прячетесь за нашими спинами. Ладно, собирайся! Отнесу клач и вернусь.

— Благодарю, госпожа!

Мург скрывается за дверью. Скрежещет в замке ключ. Надеваю шлем и застегиваю комбинезон. Теперь — к двери. Здесь у камеры мертвое пространство. Жду. Время тянется. Ну же, ну! Мург может передумать. Она садистка, а у тех тараканы в голове величиной с мышь… Вновь скрежет ключа. Пришла. Дверь распахнулась.

— Мурим?..