Но разговор у нас, конечно же, сразу зашел не о бракованных туфлях, а о перипетиях моего романа с Виноградовым.
Я со смехом рассказала ей, как трепетно и даже робко Владимир ведет себя. Откровенно говоря, я не знала, смеяться мне или плакать: мужчина обращался со мной, как с драгоценной статуэткой, не позволяя себе лишний раз ко мне прикоснуться. Конечно, это льстит, но одновременно наводит на подозрительные мысли: а вдруг он импотент или я просто его не привлекаю? Но тогда зачем вся эта эпопея? Я чистосердечно не понимала, в чем загвоздка.
Инна пила чай и задумчиво смотрела на меня, пока я выкладывала эти соображения.
- Слушай, подруга, пообещай, что ты на меня не обидишься и выслушаешь! - попросила она, когда я выдохлась и замолчала. Я с опаской кивнула, и она продолжила, - Ты мне долго рассказывала, как странно, что твой Владимир к тебе не приближается. Но ты ведь сама держишь его на расстоянии вытянутой руки!
Но я ведь ничуть не отталкивала Виноградова! Более того, если бы он только захотел, мы бы давно оказались в одной постели. Примерно в этом духе я и высказалась.
- Да я не о том, - пожала плечами подруга. - Просто... - она замолчала, подбирая слова. - Понимаешь, ты сильно обожглась на этом твоем драконе, и зареклась даже думать о любви. И если б вы в первую же ночь переспали, то для тебя это и осталось бы только сексом, и ничем больше. Скажешь, не так? - Инна вопросительно взглянула на меня.
А я молча смотрела на нее и не находила слов для ответа.
Подружка, помалкивая, прихлебывала чай и наблюдала за мной.
Полагаю, сейчас на моем лице читалась смесь недоумения, недоверия и озарения. Как я не понимала этого? Ведь эта мысль лежит на поверхности, и даже разок приходила мне в голову, но была отброшена как неправдоподобная.
Пожалуй, Владимир совершенно прав, что вел себя осторожно и не гнал коней. Я выдирала из себя Шемитта с мясом, и на месте любви к нему остались заметные шрамы. И я в самом деле еще не готова была снова любить.
- Знаешь, наверное, ты права, - наконец, слабо улыбнулась я.
- Вот видишь, - усмехнулась в ответ Инна. - А ты недоумевала... Похоже, он очень умный мужик.
- Верно, - медленно кивнула я. - Очень умный.
Вероятно, даже умнее, чем представлялось подруге. Он сумел навскидку понять все то, что я не замечала в упор, и что было очевидным лишь для моей давней подруги. Или речь шла о тонком расчете, и Виноградов тщательно собирал сведения обо мне, прежде чем действовать? Теперь я не удивилась бы даже этому.
Похоже, я опять совершила ту же ошибку - пыталась мерить мужчину по собственному опыту, хотя все говорило о том, что в рамки моих представлений он не вписывался совершенно. Что ж, это прекрасный повод рассмотреть его повнимательнее.
Пожалуй, на этот вечер с меня достаточно откровений, так что я резко перевела разговор на тему защиты прав потребителей. Конечно, Инна заметила этот маневр, но не стала спорить, с готовностью включившись в обсуждение.
В целом, вечер прошел замечательно, как в старые добрые времена. Я наслаждалась почти позабытым ощущением полного взаимопонимания, и гнала от себя мысли, что это ненадолго - завтра подружка снова погрязнет в семейных делах. Но это ее личное счастье, какое право я имею мешать? К тому же еще неизвестно – может, и я когда-нибудь подвигнусь на подобное?
Инна уехала поздно, а я с легкой ностальгией осталась помогать Нату убирать посуду.
Третье заседание по делу о разводе и заражении, как прозвала я процесс супругов Сергеевых, состоялось ранним утром седьмого августа, в понедельник.
В суд явился господин Налдот - тот самый врач-венеролог, которого мы просили вызвать. Именно он диагностировал заболевание истца, а потому я не боялась обвинений в предвзятости специалиста - никакого отношения к моей клиентке почтенный орк не имел. Кстати, необычный выбор профессии для правоверного орка - обычно они неохотно берутся за "грязную" работу. Однако небольшая татуировка на щеке с символами богини Эйр однозначно указывала на его род занятий, да и документы, которые придирчиво проверил судья, были в полном порядке (в скандинавской мифологии богиня Эйр - покровительница врачевания, целительница богов и богинь, прим. автора).
- Задавайте вопросы, - предложил мне судья, демонстративно не обращая внимания на мою коллегу.
Спрятав улыбку, я послушно начала:
- Скажите, вы осматривали господина Сергеева?
- Да, - взглянув на истца, ответил господин Налдот. - Я его помню.
- Значит, вы помните и диагноз, который поставили этому пациенту?
- Конечно, - согласно кивнул тот. - Мне он запомнился, потому что очень разъярился, узнав, чем болен. Да и не так давно это было.
- И у него были выраженные признаки, или же потребовались анализы? - уточнила я, игнорируя попытки коллеги что-то вставить.
- Я специально пролистал его карточку - у господина Сергеева были все симптомы болезни, но, конечно, я направил его на анализы, - объяснил орк, - Все подтвердилось.
Я настойчиво продолжила:
- Тогда поясните, пожалуйста, суду, как скоро появляются симптомы данного недуга?
- Инкубационный период двенадцать - четырнадцать дней, - не задумываясь, ответил господин Налдот.
- А возможно ли, чтобы человек был болен, но не было никаких признаков? - спросила я.
- Вообще, такое случается при других заболеваниях, но в данном случае это невозможно, - пояснил орк.
- Благодарю вас, - улыбнулась я и обратилась к судье. - Ваша честь, с вашего разрешения я предъявлю специалисту справку о состоянии здоровья ответчицы и ее медицинскую карточку.
- Сначала дайте сюда, я посмотрю, - ворчливо заметил судья, и сразу же рявкнул на представителя истца. - Помолчите и не мешайте суду, иначе я вас выдворю!
Пристально изучив поданные мной документы, он разрешил показать их господину Налдоту. Тот осторожно принял бумаги и внимательно прочитал диагноз, поставленный моей клиентке (он полностью совпадал с диагнозом ее супруга).
Наконец, врач закончил чтение.
- Скажите, - задала последний вопрос я, - По вашему мнению, кто из супругов заразился первым?
- Конечно, муж, - уверенно ответил тот. - Взгляните, тут написано, что у мужа симптомы уже были десятого июля, а у жены их еще не было при осмотре семнадцатого числа. Следовательно, он заразился раньше.
Что и следовало доказать! А уж откуда он принес в дом дурную болезнь - это лишь ему и богам известно.
На этом господин Налдота судья отпустил, не позволив коллеге Ждановой даже задать ему вопросы. По сути, рассмотрение дела было закончено, и остальная часть заседания заняла буквально десять минут.
Огласив материалы дела и выслушав дебаты, судья быстренько вынес решение о разводе.
Из заседания я вышла со смешанным чувством - к радости победы примешивалась противный привкус от грязи, которую выливали друг на друга бывшие близкие люди. Малоприятно, что и говорить!
Клиентка также выглядела несколько потерянно.
Выйдя со мною на улицу, она спросила лишь одно:
- Выходит, он точно мне изменял?
Ну, что я могла сказать? Все-таки любовь слепа: даже будучи уверенной, что это муж ее заразил, а не наоборот, госпожа Сергеева где-то в глубине сердца все еще чаяла, что он ее любит и ни в чем не виноват. А я ведь не психотерапевт, чтобы утешать расстроенных клиентов и умело приводить их в чувство, поэтому я только молча пожала плечами, выказывая свое недоумение.
Хотя, как выяснилось впоследствии, предположения о супружеской измене все же были неверны.
Следующим вечером мне позвонила госпожа Сергеева и взволнованно рассказала, что дело было вовсе не в этом:
- Представляете, мне сегодня позвонила Светлана - это жена Сергея, лучшего друга моего бывшего муженька. Так вот, она сказала, что ее муж тоже болен этой гадостью. Конечно, скандал был не хуже, чем у нас с Андреем! А потом выяснилось, что та же болячка и у третьего друга Игоря, притом давно - он холостой, и погулять любит, вот и подцепил заразу. В общем, когда я уехала в командировку, Светлана как раз поехала с детьми к маме. А мужья наши решили отпраздновать свободу и собрались в бане. И мой Андрей, и Сергей клянутся, что ничего такого там не было. И еще говорят, что Игорь их всегда подбивал девочек привести - не зря я так не любила, когда муж с ним куда-то ходил - а в тот раз он даже не заикнулся... Врачи говорят, что вполне вероятно, что там они и заразились - через полотенца или еще что-то такое.