Что там с оружием, я не очень поняла, но Фредо и сам знал очень мало, пересказывая все с чьих-то слов или из книг. Так что тут, скорее, надо зажимать в углу смешливого дедулю — Сеттимайо Алюменио. Вот уж кто точно знает, как все в прошлый раз было. А еще мне очень не понравился один момент… Пока «Книгу» под ворота Надзихара не доставили, мы не знаем, кто за кого, а потом что? Сразу станем врагами? А если я — налево, а Тим — направо, то, что тогда?!
Так что, если бы ильринка запела минут на сорок пораньше, я бы пришла домой озадаченная всеми этими странными вопросами, а так они отложились у меня где-то в глубинах подсознания, потому что Фредо сменил тему и негромко продекламировал, глядя на меня:
Твои глаза — как моря глубина,
Твои черты — для восхищенья повод,
Твой взгляд — как чаша тёплого вина,
Она согрела мою душу в сильный холод.
Твоё лицо — светлей иконных ликов,
Твоё тепло — от сердца, изнутри,
Твоя улыбка, словно солнца блики.
Прошу тебя, смотри, смотри, смотри…
До этого я действительно смотрела, вернее, хотя бы решалась изредка посматривать на своего собеседника. Особенно, пока меня разрывало от кучи вопросов о том, как будет проходит эта их битва тьмы и света, — тогда я, вообще, всякий страх потеряла. Но после такого… только сверлить взглядом тропинку, освещая ее пылающей краснотой щек и ушей.
Чтобы раскрыть все чувства пред тобой,
Мне не хватает слов простых порою,
Они — как половодье раннею весной
Из сердца льются, как нектар, рекою.
— Это кто-то из ваших поэтов, да? — прохрипела я едва слышно.
— Да, сам я стихи писать не умею, к сожалению, — так, судя по голосу, улыбается. Конечно, ему смешно, это у меня муки смущения и совести.
Стихи же… Пусть не собственные, пусть чужие. И, с одной стороны, безумно приятно, а с другой — как будто украла. Ведь не мне же, не для меня, не девушке Ринке, а парню, Рину. И осторожные прикосновения к руке, и стихи, и нежное поглаживание по щеке, чтобы смахнуть несуществующую соринку, и… И ильринка эта, как последняя точка. Не знаю, кто меня добил — стихи или птица. А может, все вместе? Но прямо вот хоть садись под ближайшей сосенкой и вой на луну, большую такую, красную, просто созданную для того, чтобы на нее выли глупые влюбленные девчонки. В конец запутавшиеся…Убежать, ничего не объясняя? Иногда очень удобно быть истеричной и непредсказуемой, но я так не могу. Значит, надо успокоиться, соорудить на лице что-то условно независимое и… я неожиданно оказалась буквально вдавлена спиной в ствол ближайшего дерева, а Фредо навис надо мной. Потенциальная угроза. Способов, как вывернуться из такой позиции, знаю почти десяток, но… Стою и смотрю в его бездонные черные глаза и жду. Жду, что он сейчас сделает.
Секунд тридцать жду, пока до меня не доходит тот факт, что если вдруг… то фигурой я, может, и не сильно, но все же несколько отличаюсь от мальчика. Да, узкие бедра и почти плоская грудь. Да, кадык проявляется в двадцать четыре-двадцать пять, и щетина может в девятнадцать еще не пробиваться. Да, плечи у меня пока еще, примерно, той же ширины, что и бедра, так что сойду за тщедушного заморыша…Только грудь уже не совсем плоская, кстати. Не такая, как у Агаты, конечно, но… заметнее, чем у Санасара, точно. И, это… как бы… нет у меня кое-чего в штанах! А Фредо сейчас как раз туда и полезет, судя по…
— Рин… Ты же весь, как открытая книга, — отличное сравнение, корректное. Обычно мне говорили: «у тебя ж на роже все твои переживания, толстым маркером!». А тут… книга.
— Не бойся, я ведь даже за руку тебя стараюсь не брать без твоего разрешения, — наглые враки, между прочим. За время прогулки ко мне уже столько раз как бы невзначай прикоснулись, что я со счету сбилась! Хотя да, иногда происходил уже своего рода ритуал, когда Фредо интересовался моим мнением. Робкий вопросительный взгляд в глаза и негромкое: «Позволишь?» или «Можно?». Тогда мурашки по всему телу уже от голоса, а само прикосновение — удар током, а уже потом волна освежающий магической энергии.
А сейчас его губы так опасно близко от моих, что я уже чувствую его дыхание, такое же освежающе-прохладное… как мята. Да, даже пахнет чем-то очень похожим на мяту. Такой странный успокаивающий запах: смесь почти выветрившегося за день терпкого парфюма, въевшегося под кожу, потому что он им регулярно пользуется и его естественный, собственный… Даже пота немного чувствуется, если глубоко вдохнуть. Все равно приятно, потому что…Потому что я — дура! Нашла в кого… Толпа мужиков по Академии бегает, а я… А что я? Он первый начал… Точно, дура! Даже не сама выбрала, меня поймали, как рыбку на крючок. И что мне теперь делать? Есть только один способ быстро со всем этим покончить — признаться, что я девочка и сбежать. Трусливо сбежать, забаррикадироваться в блоке и не вылезать. Только… А если Фредо всем расскажет?! Не со зла, а потому что менталитет же, и вообще.
Надо просто держаться от него подальше, дать понять, что он мне не интересен, и все! Проще простого! С моей-то рожей, на которой толстым маркером уже все мои чувства к нему написаны?!
— Дракон, да? — неожиданно почти прорычал Фредо. — Ты сомневаешься из-за дракона, верно?!
— Из-за тебя, — ну надо же, и голос сразу прорезался, стоило лишь почувствовать потенциальную угрозу для близкого мне челов… оборотня. И обвинения несправедливы, потому что проблема, действительно, во мне и во Фредо, Ниммей тут совсем не при чем! Ну… почти не при чем.
— Я слишком тороплюсь, да? — спокойно, почти ласково, как будто только что проявившийся хищный оскал ревнующего альфа-самца мне показался. — Хорошо, прости. Я буду ждать рядом столько, сколько ты захочешь, — тут он ухватил меня за подбородок своими сильными пальцами, нежно вроде, но так, словно… словно у него есть на это право. Я недовольно нахмурилась и приготовилась ударить. Влюбленность — это зло, ее надо уничтожать на корню, как сорняк. Вот не успела прополоть грядку вовремя, и на тебе, меня уже хватают все, кому не лень! Усмехнувшись, Фредо потянулся своими губами к моим…
Я резко дернулась вбок, потом нанесла скользящий удар ребром ладони по его руке, освобождаясь от захвата, затем коленкой в пах, чтобы согнулся от боли, и толчок сразу двумя ладонями в плечи… Просочиться в освободившееся пространство и… почувствовать, как его тело прижимается ко мне со спины, а обе его руки обнимают меня крест на крест, как раз по груди, которой почти нет, но она есть… Так что надо быстро вывернуться, освободиться, скинуть эти руки… Хотя так и стояла бы… Дура!
— Все… прости! Прости, Рин… Я, правда, больше не буду! Клянусь!
Фредо, развернув меня к себе лицом, заглянул в глаза, робко и умоляюще. Ну да, поверила, как же!..
— Я договорился на завтра насчет тренировки, — теперь у него спокойно-деловой тон. — Взаимодействие подразумевает полную открытость друг перед другом. Надеюсь, мне удастся убедить тебя, что я не хотел ничего плохого. Просто… мне показалось, что ты был готов… прости!
Да ладно, мне самой тоже показалось… настолько, что если припоминать, как оно было, то… вроде даже успела губами к его губам потянуться, прежде чем впасть в панику и начать отбиваться. Но это все равно не повод! Мало ли кому там что-то показалось?! И нечего давить мне на совесть, ненавязчиво так потирая ушибленную мной руку. За второй удар мне гораздо больше стыдно. По уже возбужденному… наверное, очень больно.
И тут до меня дошло, как до жирафа… убиться плеером! Полная открытость друг перед другом? Так, закат, ильринка уже пропела, приличным девочкам… то есть мальчикам уже пора домой, рвать на себе волосы и искать выход из той задницы, куда она, то есть он… то есть я… падаю на всех скоростях. Немного ошалевши-задумчивые мы вместе дошли до замка. Дальше, по моему плану, Фредо сворачивал в сторону своей башни, а я отправлялась к себе, в гордом одиночестве, размышляя о тщетности всего сущего. Но не тут то было.