1819 год

Леди Джейн Бересфорд, дочь графа Истбери, получившая воспитание, типичное для девушки из высшего общества, ограничилась лишь едва заметной улыбкой, завидев вдалеке крышу усадьбы. Ее утомительный, полный тревог и волнений путь подходил к концу.

Представители сословия Джейн одобрили бы подобную сдержанность. Бурное проявление чувств рассматривалось ими как невоспитанность, свойственная низшим слоям общества. Но леди Джейн не разделяла такие взгляды и в глубине души завидовала беднякам: их жизнь была полна лишений и страданий, но они могли свободно проявлять свои эмоции…

Леди Джейн была окружена роскошью, все ее желания беспрекословно выполнялись, но она не чувствовала себя счастливой. В течение последних четырех лет ее вывозили в свет с единственной целью – найти подходящего мужа. После свадьбы ей предстояло управлять его хозяйством и рожать детей. В противном случае она останется старой девой, а это значит, что ее жизнь будет прожита впустую.

Не так давно Джейн отказалась сопровождать родителей в их путешествии по Италии и усматривала в этом поступке первый шаг к долгожданной самостоятельности. Скорей бы получить свою часть наследства и обрести материальную независимость! Это даст ей возможность самой решать, кто подходит на роль ее спутника жизни…

Она предавалась бы мечтаниям и дальше, если бы ее взгляд случайно не упал на молоденькую девушку, которая большую часть пути смотрела в окно и была крайне неразговорчива.

– Надеюсь, путешествие вас не утомило, Латимер? – улыбнулась леди Джейн. – Февраль едва ли самое лучшее время для путешествий, но мне приятно сознавать, что я прислушалась к вашему совету и ответила согласием на предложение моей двоюродной сестры Элизабет погостить в ее имении Найтли-Холл.

– Нет, нисколько, миледи, – последовал короткий ответ.

Вот так всегда, подумала Джейн с досадой, вспоминая преданную и удивительно обаятельную Фенвик, которой она нередко доверяла свои самые сокровенные мысли. Как жаль, что она заболела и ее место заняла сухая и неразговорчивая Латимер. Когда ее старая преданная служанка стала жаловаться на плохое здоровье и была вынуждена оставить работу, Джейн полагала, что подберет себе молоденькую служанку из многочисленной прислуги, жившей в доме ее отца, но ее мать – графиня Истбери – решила сама найти замену Фенвик.

Джейн перевела взгляд прекрасных миндалевидных глаз на свою миловидную служанку. Рози Латимер вот уже два месяца безукоризненно выполняла обязанности ее личной служанки, но Джейн не могла забыть добрую, преданную Фенвик. Несмотря на то, что Латимер имела рекомендательное письмо от леди Ферфакс – подруги матери Джейн, – новая служанка девушке не нравилась. Джейн никак не могла отделаться от мысли, что Латимер относится к ней с равнодушием, граничащим с презрением.

– Ну, наконец-то! – радостно воскликнула Джейн, когда карета остановилась у парадного подъезда величественного каменного здания.

Не дожидаясь спутницы, Джейн вышла из кареты и направилась к двери, которая тут же широко распахнулась, и на крыльце появился молодой лакей в черной ливрее с серебряными галунами.

Не успела Джейн отдать свой подбитый мехом плащ слуге, как в холле показалась и сама леди Найтли.

Двоюродные сестры обладали необыкновенным сходством: глаза, волосы, черты лица красноречиво говорили об их близком родстве.

Хотя они знали друг друга с детства, по-настоящему Джейн сблизилась со своей двоюродной сестрой только три года назад, когда леди Найтли отказалась от светской жизни и целиком посвятила себя мужу, двум детям и племяннице.

– Моя дорогая, зеленое тебе, бесспорно, к лицу! – воскликнула леди Найтли, окинув взглядом зеленый дорожный костюм кузины, сшитый по последней моде.

В ответ Джейн с удивлением отметила про себя, что, несмотря на недавние роды (три месяца назад Элизабет Найтли подарила мужу наследника), ее сестра смогла сохранить безукоризненную фигуру.

– Ты прекрасно выглядишь, Элизабет! Надеюсь, Луиза, маленький Стефен и племянница Джулиет здоровы?

Говоря о Джулиет, Джейн не могла не вспомнить то страшное утро четыре года назад, когда в газетах появилось сообщение о трагической гибели сэра Чарлза Найтли, его жены и старшего сына из-за несчастного случая с каретой, когда возница не справился с управлением. Джулиет была тогда совсем крошкой, и родители решили оставить ее дома с няней, благодаря чему она не пострадала. Титул Чарлза Найтли перешел к его младшему брату Ричарду, который стал опекуном девочки. И Элизабет, и ее муж относились к сироте как к родной дочери и воспитывали ее вместе со своими детьми.

– Слава богу, они здоровы, – ответила Элизабет, просияв от счастья при упоминании о детях.

– Дамы, вы обе точно простудитесь, если будете стоять на таком сквозняке! – неожиданно прозвучал чей-то насмешливый мужской голос, и Джейн обернулась. В дверях стоял не кто иной, как муж Элизабет собственной персоной.

Сэр Ричард Найтли был одним из тех немногих мужчин, с которыми Джейн чувствовала себя легко и свободно. Без колебаний она шагнула ему навстречу и немедленно оказалась в его дружеских объятиях.

Когда через несколько месяцев после свадьбы Элизабет пригласила Джейн к себе, Ричард ей понравился с первого взгляда. Хотя многие считали его скоропалительную женитьбу на Элизабет неудачной, от Джейн не ускользнуло, что он без ума от своей хорошенькой жены. С тех пор прошло несколько лет, но отношения Ричарда и Элизабет остались такими же теплыми и доверительными.

Освободившись из объятий Ричарда, Джейн взглянула на его улыбающееся лицо. Несомненно, он очень привлекательный мужчина, к тому же умен, обаятелен и прекрасно воспитан. Сэр Ричард был приятным исключением из того разряда мужчин, которых она называла про себя «хищными самцами» и от которых старалась держаться подальше. Здесь следует вспомнить, что Джейн всегда пользовалась неизменным успехом на балах. На нее обращали внимание завидные женихи, но она неизменно отвечала отказом на любые их попытки сблизиться с ней. Что ж, это бывает с непрактичными молоденькими девушками. Очень скоро ее холодность обернулась против нее самой. В светском обществе за ней закрепилась репутация мечтательницы и надменной гордячки. Но Ричард открыто не разделял мнения большинства своих аристократических друзей и считал ее самой приятной родственницей жены. Он ценил ее за дружелюбный нрав и безукоризненные манеры.