– Простите, у вас не найдется прикурить?

Стивен поднял голову и взглянул на женщину, которая стояла у столика. Боже, подумал он, и здесь они. Она была очень хороша собой, изысканно одета. Он не встал. Он щелкнул зажигалкой, и она нагнулась к огоньку.

– Спасибо, – сказала она. – Я, кажется, потеряла свою. Вы живете здесь?

– Да. Хотите выпить со мной? – Он смотрел на нее нескрываемо оценивающим взглядом. Хорошая фигура, красивая грудь, дорогие духи. Он подумал о Кларе, и в нем зашевелилось мстительное чувство.

– Спасибо. Мне очень скучно. Терпеть не могу одиночества. Я бы выпила бокал шампанского.

Конечно, что еще она могла заказать. Она очень хорошо говорила по-английски, и ему нравился ее французский акцент. Интересно, сколько она стоит, подумал он.

– Я тоже здесь живу, – заговорила она. – Я приезжаю сюда на месяц каждое лето. Эта гостиница такая удобная.

Она улыбнулась официанту. Вид у него был почтительный.

– Добрый вечер, мадам.

– Добрый вечер, Жак.

– Шампанского для дамы. – Фраза сорвалась с языка Стивена, прежде чем он успел остановиться. – И бурбон для меня. – В пьяном виде он трахается не хуже, чем в трезвом.

– Меня зовут Полина Дювалье, – сказала она. – При жизни мужа мы проводили здесь больше времени. Он любил играть. А мне от игры скучно.

– Так же как от одиночества? – спросил Стивен.

Она погасила недокуренную сигарету. На левой руке у нее было кольцо с квадратным изумрудом. Судя по нему, она стоит очень дорого.

– Вы не сказали, как вас зовут, – напомнила она.

У нее был расчетливый взгляд, но в нем таилась улыбка. Интересно, что ее смешит, подумал он.

– Стивен Фалькони.

– Звучит вполне по-монакски, – заметила она. – В здешних жителях много итальянской крови.

– Как шампанское? – спросил он и отхлебнул большой глоток виски. Ему хотелось напиться. Злость возбуждает, а он был зол на весь свет. Больше всего на судьбу и на себя.

– Хорошее. Вы здесь один?

Обычно они об этом не спрашивают. Какого рожна ей надо?

– Нет. Жена осталась наверху. Вы интересная женщина, вы это знаете?

– Надеюсь, – сказала она и засмеялась. – А вы интересный мужчина. Очень интересный. Я смотрела, как вы накачиваетесь спиртным, и думала: как жалко. Такой мужчина пропадает. Хотите, поднимемся в мой люкс? Я больше не хочу шампанского, а вы, кажется, уже достаточно пьяны.

Он встал из-за стола. Вроде твердо держится на ногах.

– Люкс?

– Ну да, люкс, – повторила она. – Я останавливаюсь в одном и том же каждый год. Наверное, я вам плохо все объяснила. Я приглашаю вас, потому что мне этого хочется. Когда я вижу мужчину, которого хочу, я не жду, пока он меня попросит. Пойдемте?

– Конечно, почему бы и нет? – Он двинулся за ней к лифту.

Ее номер был лучше, чем у него. В дверях она с улыбкой повернулась к нему.

– Я не poule de luxe[10], – поддразнила она его. – Мне не нужно платить, месье Фалькони, разве только натурой. Я люблю, когда меня раздевают. Пойдемте в спальню?

Около пяти часов она разбудила его.

– Через полчаса горничная придет убираться. Если вы сейчас уйдете, то никого не встретите.

Он сел в постели, устало потянулся. Долгая была ночь, и женщина утомила его до предела. Она дружелюбно улыбнулась. На ней был шелковый халат, и она курила «Кэмел» из его пачки.

– Я довольна, – объявила она. – Надеюсь, вы тоже.

Он встал с постели, взял у нее сигарету и глубоко затянулся. У сигареты был тот же вкус, что у него во рту, – вкус мадам Дювалье.

– Вы часто так делаете? – спросил он.

– Не очень, – ответила она. – Только когда мне нравится мужчина. Ваша одежда на диване. Вы здесь долго пробудете?

– Четыре дня.

– Мы можем встретиться еще раз, – предложила она. – Может быть, вы снова поссоритесь с женой.

– Откуда вы знаете, что мы поссорились? – спросил он.

Она пожала плечами.

– Одинокая женщина должна быть осторожной. Я порасспросила о вас, прежде чем подойти к вам. Есть только одна причина, по которой мужчина во время медового месяца сидит один и напивается. Что вы ей скажете?

Стивен кончил одеваться.

– Это уж мое дело.

Она снова пожала плечами.

– Ну конечно. Мне не следовало спрашивать. Вы знаете мой номер. Если мы не встретимся, то счастливого пути, может быть, когда-нибудь, если вы приедете еще в Монте-Карло... – Она открыла дверь и протянула руку. – До свиданья, месье Фалькони.

Они ни разу не назвали друг друга по имени.

– До свиданья, мадам Дювалье.

Они обменялись рукопожатием. Она тут же закрыла дверь, сбросила на пол халат, забралась в постель и уснула.

Клара слышала, как он вошел. Долгие часы этой ночи не принесли ей облегчения даже в виде сна. Черепки разбитой фарфоровой вазы валялись на полу. Она ходила по ним, дробя их в пыль. Она больше не могла ни плакать, ни злиться.

Я сломлена, говорила она себе. Он сломил меня. Если он вернется, я буду целовать его ноги, рвать на себе волосы и пресмыкаться, если только он вернется и простит меня...

Она подбежала к нему, путаясь в ночной рубашке. Она обняла его, на глазах ее снова появились слезы и заструились по лицу. Тут она почувствовала запах чужих духов и вскрикнула:

– Где ты был? Я ждала тебя всю ночь.

Запах духов бил ей в ноздри. Она почти задыхалась. «Жуа». Самые дорогие духи в мире.

– Сядь, Клара, – проговорил Стивен. – Перестань плакать и заводиться. Я хочу, чтобы ты выслушала меня. Очень внимательно. – Он отстранил ее и усадил на кровать.

– Ты был с другой женщиной, – выдавила она. – Я знаю.

– Верно, был. И каждый раз, когда ты будешь вести себя так, как вчера вечером, я стану находить себе другую женщину. Может быть, на ночь, может быть, на более долгий срок. Я и не думал смотреть на блондинку в казино. Я думал о работе. О нашем семейном деле, Клара. Я подсчитывал, сколько она могла проиграть, если ей позволяют так много выиграть. Наши с тобой отцы хотят заняться этим делом. А ты только и думала, что я хочу переспать с ней. И закатила скандал, и заставила меня уйти, прежде чем я закончил. Ты вопила, как уличная девка. И вот что я тебе скажу. Ты хочешь, чтобы я был верен тебе, был хорошим мужем? Тогда больше не поступай так. Никогда не говори о моей жене, Анжеле. Да, я сказал: о моей жене. Закрой рот, Клара, и больше ничего не говори.

– Почему бы тебе не побить меня? – спросила она. – Вместо этого ты меня убиваешь.

– Потому что это тебя не остановит, – ответил он. – Я уже хорошо тебя знаю. Никакие побои на тебя не подействуют так, как это. В гостинице живет одна женщина. Я могу прийти к ней, когда только захочу. Все зависит от тебя. Теперь я приму душ. А ты подумай. И прибери-ка этот мусор на ковре, пока не принесли завтрак.

Когда он вернулся, она сидела в кровати. Она причесалась и слегка накрасила губы. Собирая черепки, она порезалась и перевязала руку носовым платком, на нем выступила кровь. Она открыла ему объятия.

– Я достаточно наказана. Прости меня.

Стивен заставил себя обнять ее. Он жалел ее и ненавидел себя, но сердце его было холодно, а душа устала. Интересно, думал он, качнется ли маятник снова кверху.

Она закрыла глаза и притихла. Женщина из гостиницы, сказал он. Не проститутка. Проститутки не душатся «Жуа», слишком дорого. Я найду ее, пообещала себе Клара и склонила голову ему на плечо; казалось, мир восстановлен.

Клара изо всех сил старалась загладить свою вину. Она предложила снова пойти в казино вечером; немецкая баронесса так же сидела и играла в баккара, делая все более отчаянные ставки. Она проигрывала.

– Привет. – Это опять был Ральф Мэкстон. До управляющего дошло, что Фалькони снова здесь. Мэкстон угостил их шампанским и принялся очаровывать молодую жену. Очень красивая женщина для тех, кому нравится ее тип. Он видел, как она сосредоточена на муже, и подумал, что, должно быть, скучно, когда тебя так обожают. С Фалькони было легко общаться. Он задал несколько вопросов, которые Мэкстон тут же парировал, и наконец отошел к другому столику, где ставки были меньше, и учтиво проиграл некоторую сумму денег. Это был красивый жест, и Мэкстон невольно одобрил его. Он умеет себя держать, этот итальянский гангстер. В отличие от тех, которых Мэкстон встречал в Неваде, где он просаживал свое состояние. Он удивился, когда миссис Фалькони внезапно заговорила с ним. Фалькони еще оставался за столиком, на этот раз ему везло.