— Разумеется, — еще чернее протянул Железногривый. Не по себе становилось даже Сайдру. Подданные Архона смотрели на своего господина с трепетом, замешанном из благоговения и ужаса.

Агравейн широким росчерком руки казал на бумагу, вокруг которой расселись опытные дипломаты и воины его страны. Сам Молодой король предпочел стоять, чтобы иметь возможность смотреть на поверженных сверху-вниз.

— Земли. Все земли герцогства Ладомар отныне принадлежат Архону.

— Неужели тебе своих мало? — всхлипнула юная, почти маленькая Лоре. — Это же наши земли.

— Уже нет.

— Но в Архоне все наделы имеют названия княжеств по знакам Зодиака, их всего двенадцать, — вдруг заметил кто-то из охраны Нироха.

— В солнечном круге среди Небес тринадцать знаков, и давно пора Архону завести княжество Змееносца, — заявил Сайдр. Агравейн о подобной стороне вопроса и не задумывался, но сейчас нашел решение Сайдра идеальным.

— Второе, — продолжил Агравейн, глядя прямо на Нироха. — Дань, — Нирох сглотнул. — Ежегодно по триста мер камня, леса, тысячу лошадей, пятьдесят тюков разной ткани и шестьсот тысяч золотом.

— Это грабеж. Ты же выжег все земли и перебил всех людей. Где нам взрастить посевы? Кто будет растить эту тысячу лошадей? С чего и с кого собирать налог? — вскипятилась Гвен.

— Из уважения к стране, которая была причастна к появлению моих племянников я предложил такую низкую дань. И ты недовольна?

— Из какого еще уважения? — прошипела Гвен. — Из насмешки сильного над слабым? Из издевательства?

— Третье, — продолжал Молодой король еще суше и жестче, чем раньше. — Ежегодная дань людьми для святой веры праматери Богов и людей…

— Никогда… — шепнула Гвен.

— …по десять мальчиков и девочек для обучения на Ангорате, выбирать которых будут друиды и жрицы по способностям к колдовству.

— Только через мой труп, — Гвен заверещала. Для чего тогда вообще было… это все?

— Если это точная просьба, я не заставлю ждать, — отозвался Агравейн. — Но возьмите меч, королева, я не убиваю безоружных.

Лицо Гвендиор перекосило; Агравейн лишь скривил губы в болезненной, как при нервной горячке, усмешке надломленного человека, и продолжил.

— Четвертое…

— …еще не все? — влез Берад, встав со скамьи и выпучив глаза на Молодого короля в упор.

— …требование выдвинул Верховный друид Сайдр, и я, как приверженец старой веры, — скабрезно подчеркнул владыка, — не смог отказать.

Взгляды обратились на друида: какая теперь напасть?

— Мне нужен посох Таланара.

— Чего? — Нирох, явно не ожидавший, нахмурился, как если бы сомневался, что услышал верно.

— Верховный друид Таланар был моим отцом, и он умер в этих стенах, — продолжил Сайдр. — Я хочу получить его посох. Он завещал его Гленну.

— У нас его нет, — злобно отозвалась Гвендиор.

— Значит, найдите, — приказал Агравейн. — У вас год. Иначе мы придем и найдем сами. Пятое, — продолжил король, перекрывая протестующий гомон, — требование тоже не мое, и, хотя меня даже не просили, я внес его в договор. Сыновья Клиона Хорнтелла должны быть свободны сегодня же. И законный, и бастард.

— Вас проводят к темницам, но что вы там найдете — я понятия не имею, — лая, произнес Нирох. — Это все?

Агравейн загадочно улыбнулся, оттягивая ответ и явно наслаждаясь замешательством, которое его бездействие рождало среди иландарцев. Наконец, он едва облизнулся, чтобы ответить, как опять подал голос Тройд.

— Агравейн, если сейчас ты убьешь моего отца, я автоматически стану королем и подпишу любой договор подобного содержания. После этого можешь распорядиться моей жизнью, как хочешь. Но, пожалуйста, раз ты сказал, что Инна в Аэлантисе, пусти меня встретиться с ней хотя бы раз, — горячо попросил принц.

— ТРОЙД, — зашипели и заорали все иландарцы. Подобное заявление переходило все границы, но самого Тройда, кажется, никак не смущало.

Нирох всплеснул:

— Что ж, хорошо, как скажешь. Вот. Доволен, — он нагло выхватил перо у писчего и поставил на пергаменте подпись. — Обобрал нищих, передавил колесницами женщин, детей, вдов, стариков. Ничего не сказать — герой Этана.

Агравейна слова Нироха ничуть не задели:

— Не я сделал так, что они оказались под колесами.

— Ты изверг, — шепнул Берад, видя, как Нирох поставил именной вензель в соответствии с условиями соглашения о последующем ненападении на оговоренных условиях. — Столько жертв в угоду твоему властолюбию, — с глубоким и презренным сожалением протянул Берад.

Агравейн перевел на герцога полный уничижения взгляд:

— Это далеко не все жертвы, — и, не сводя глаз с потрясенного лица Берада, Агравейн восторжествовал:

— Я хочу Шиаду, — триумфально произнес он.

О, хоть поклянись Праматерью, он смаковал в воображении этот момент сотни, нет, тысячи раз. Тысячи раз представлял, как скажет эти слова и увидит дрогнувшего неудачника. Как Берад зайдется отчаянием, искривится, как линия судьбы на руке старца. И он действительно меняется в лице так. О, Праматерь. Момент блаженен.

В груди Агравейна взбунтовался, как во время весенней течки у самок, древний и беспощадный зверь.

— Что ты сказал? — Берад подошел ближе к врагу, медленно вытягивая меч из ножен.

— Я. Хочу. Шиаду. — не менее твердо повторил Агравейн, не сводя глаз с лица Берада.

Нирох как будто взбодрился. Он быстро встал на ноги, переглянулся с Сайдром, Кэем, потом с Тройдом, от которого никак не ожидал подобного предательства. Но если сейчас пустить все на самотек, будет еще хуже.

— Это невозможно, — твердо заявил Нирох, когда Бераду уже сделал пару шагов к Агравейну. Тот со скабрезным вопросом в глазах уставился на иландарского короля.

— Это невозможно, — обретая уверенность повторил Нирох. — Шиада замужем.

Агравейн плотно сжал жесткие губы, выпрямив их в линию, параллельную четкой линии подбородка, и увесисто шагнул вперед:

— Ты не понял меня, король Нирох, — заключил Молодой король. — Сейчас я прошу только Ладомар и дань, и, получив уйду. Но без Шиады, мы вытопчем здесь все, — шепнул он зловеще. — Даже наши кони изнасилуют твоих женщин. Я клянусь собственной кровью, я не оставлю камня на камне, и сотру не только династию, но надвое с северянами поделю твою страну, — голос богатыря поднялся до самого потолка, окутав всех присутствующих облаком угрозы и отбиваясь волнами от стен.

— Угрожай, сколько вздумается, — подал голос Берад, без страха сделав ответный шаг в сторону архонца. — Шиада была и остается моей женой, герцогиней Бирюзового озера.

— По традициям и обычаям староверов она никогда и не приходилась тебе женой.

— Нас венчал архие…

— Мне плевать, — они сошлись грудь в грудь, и Берад даже не думал отступать, сколь бы сильно противник ни превосходил его. — Без Шиады никакая дань не позволит вам избежать растерзания страны.

— Шиада. Моя. Жена. — повторяя недавние интонации архонца, заявил Лигар.

— Хочешь, — Агравейн потянул из ножен двуручный меч в шесть футов длиной, — сделаю ее твоей вдовой, раз уж вопрос настолько принципиален.

— Засунь. Свои. Угрозы. Себе. В задницу, — сухо тихо, почти по слогам прочеканил герцог. — Уверен, в троне твоего отца как раз есть для них дырка.

Берад толкнул Агравейна в грудь и выхватил свой клинок. Тот не терялся и сделал выпад.

— Отец, — вскинулся Кэй.

— Берад, — осек Нирох, отталкивая друга.

Глаза Гвен зловеще блеснули: наконец-то, она отмщена. И не кем-нибудь, а всего лишь случайностью, за которой непременно стоит воля Единого Владыки небес и тверди.

— Нирох, — Берад позвал по имени, отбросив все условности. — Нирох.

— Нирох? — скорее, спросила королева Гвен.

Герцог подхватил оседающее, неожиданно тяжелое для такого худого и изношенного организма, тело и увидел полное изумления лицо.

— Государь, — спохватились, наконец, иландарские солдаты.

Агравейн выглядел пораженным тем, что случилось. Унижение — да, но убийство Страбона в его планы не входило. Солдаты Нироха кинулись вперед, но архонцы существенно брали числом, и через несколько минут горячей схватки стало очевидно, что еще больше жертв Иландара ничего не изменит.