Убить. Слово звенело в ушах. Я словно говорила о ком-то другом, ком-то далеком. Но мы говорили о моей жизни, и здесь не было гарантий, что конец будет счастливым. Я чуть не лишилась жизни сегодня, никто не смогло бы ее вернуть. Я крепко сжала руку Ровены, мой кулачок дрожал. Слова полились из меня, я не успела остановить их:

— Мне так страшно, Ровена, — призналась я, кусая губу. — Боже, мне так страшно.

Она гладила меня по руке, придвинулась ближе. Уна опустила голову, сочувствуя. Может, я нагружала служанок своими проблемами, но только с ними во всем королевстве я могла поговорить. Я знала Ровену всего пару месяцев, Уна была почти незнакомкой, но я доверяла им, как Падрэгу и Ахерну. Это казалось странным, но мое сердце треснуло бы по швам, если бы я не призналась кому-то в своих страхах. Ровена гладила мою руку.

— Ну, ну, миледи, — улыбнулась Ровена. — Вы не одна. У вас есть верный народ, как Уна и я, и сильные люди, как ваш отец и муж, защищающие вас.

— Но моя жизнь так опасна из-за связи с такими людьми, как моей отец и муж, — ответила я. — Они действуют по своим тактикам, не думая, что это кого-то ранит.

Ровена пожала плечами.

— Мой папа часто бил меня палкой, даже если я хорошо себя вела. Особенно, когда болезнь забрала маму зимой. Но я пережила это, пережила домогательства мужчин в замке Кэрлеон.

Уна подняла голову, сначала ее голос был тихим и дрожащим.

— У вас хотя бы есть родители, — начала Уна. — Саксы забрали моих родителей и сделали худшее со мной, пока я не сбежала. Работа служанкой не стирает кошмаров о том, что они сделали с моей деревней.

Женщины переглянулись и взяли друг друга за руки.

— Видите, Ваша светлость? — Ровена всхлипнула. — Мы тоже многого боимся. Но мы стараемся. У нас не так много выбора.

Я выпрямила спину, глубоко вдохнула, слезы уже высохли на коже. Как эгоистично было плакаться из-за своих проблем, когда эти две женщины пережили не меньше, а то и больше меня в свои юные годы. Их били, насиловали и кто знает, что еще с ними было, но они выдержали сложности. Я сжала пальцы Ровены одной рукой, и пальцы Уны другой.

— Аббат говорил мне, что никто не может быть храбрым, не познав страха. Так что мы хотя бы можем быть храбрыми вместе.

Девушки просияли в ответ.

— Больше не бойтесь, миледи, — ответила радостно Ровена. — Теперь мы будем с вами спать, и вы не будете одна. Я буду спать с кочергой в руке и кухонным ножом под матрасом.

— Я уже ощущаю себя в безопасности, — улыбнулась я.

Мы рассмеялись, но слова Ровены, действительно, успокоили меня лучше любого настоя. До брака я никогда не боялась убийц, потому что никто не обращал внимания на некрасивую дочь, живущую в Дифеде. Только теперь я видела, что должна прожить свою жизнь, какими бы ни были угрозы. Таким было бремя королевы.

Ее черные кукольные глаза смотрели на меня. На моей руке в перчатке сидела самка сокола, пятнистые перья выделялись на фоне серого неба. Падрэг сказал мне, что самки соколов ценились больше всего. Сильнее и быстрее самцов, самки соколов и охотились лучше, и производили здоровое потомство. Аббат называл эту разновидность сокола мерлином. Я стояла на вершине башни Кэрвента и смотрела на зеленые поля, серебристые реки и темные леса за ними. Я взмахом запястья отпустила птицу, ее крик пронзил небеса, она нырнула к земле внизу.

— Хорошо! — сказал рядом со мной Падрэг. — Вы ей нравитесь, Ваша светлость.

— Потому что вы научили меня с ней обращаться, — ответила я. — Думаю, я назову ее Вивиан.

— Вивиан, моя королева?

— В честь матери.

Птица спускалась по воздуху, летела над лугами в поисках добычи. Ее крылья были широко расправлены, она обыскивала поля внизу. Я вздохнула. Как приятно летать там, легкой и свободной.

Кто-то кашлянул за нами на вершине башни. Король Морган стоял в тени арки. Падрэг вежливо извинился.

Я бы хотела, чтобы аббат остался. Морган редко приходил в мою кровать за последние несколько недель, не оставался на ночь. Я дрожала в своем плаще, осенний ветер запускал пальцы в мои темные волосы.

— У меня есть просьба, моя королева.

— Не приказ? — рявкнула я, все еще злясь из-за последнего разговора после нападения убийцы.

— Мой восточный подданный, лорд Гриффис, просит дополнительные отряды на границах.

— Так отправьте их ему.

— Некого. Большая часть людей в моей армии отслужила лето и отправилась домой на зиму

— И что вы от меня ждете, мой сеньор?

— Я хочу, чтобы вы отправились в крепость лорда Гриффиса вместо меня.

Мои зеленые глаза сузились, я смотрела на бородатое лицо мужа. Он был серьезен. Краем глаза я следила за Вивиан, кружащей над полями внизу. Я обошла мужа, глядя на свои ноги.

— Почему вам не отправиться самому? Вы — его король.

— Крестьяне в другом районе отказываются присылать хлеб и зерно, так что я должен с людьми отправиться туда и все исправить.

— И вы отправите на такое важное дело меня, а не Малкольма?

— Малкольм отправится в Корнуолл. Я предложил ему взять в жены дочь местного лорда.

Он указал на корабль, движущийся по реке к морю. Маленький парус пропал за горизонтом, и принц Малкольм с ним. Морган решил остепенить младшего брата. Союз с Корнуоллом был бы на руку растущему королевству Моргана. Мой муж всегда думал обо всем с разных углов.

Но это не объясняло, что я должна делать у лорда Гриффиса. Я слышала, что он охраняет небольшую крепость у леса Дин у реки Сабрина на восточном краю королевства Южного Уэльса. Саксы были там на другом берегу. Я покачала головой, понимая, что мое присутствие не поможет военачальнику, который просил у короля о подкреплении.

— Если ваш подчиненный просит отряды, он не обрадуется мне. Что мне ему сказать?

— Твое присутствие успокоит его и покажет, что его интересы мне важны. И ему сейчас не нужны отряды. Половина осени прошла, время сражений позади. Жизнь на границе с саксами сделала лорда Гриффиса нервным. Он видит саксов даже в своем супе.

— Почему я, Морган?

— Ты спокойная, и я верю, что ты справишься. И это шанс побывать вне стен замка.

— Нет, почему вы мне это предлагаете?

— Чтобы исправить ситуацию между нами. Чтобы показать, что я ценю твои способности не меньше, чем у мужчин.

Нас разделяло несколько шагов, наше дыхание туманило пространство между нами. Хотя он не сказал этого, я знала, что так он извинялся за слова между нами, когда он и его брат назвали меня «глупой девчонкой». Может, для монарха это было близко к слову «прости». Морган взял меня за руку, холодные пальцы потирали мою ладонь.

В былые времена Старые племена часто посылали женщин как посланников, но с приходом римлян и саксов такие традиции угасли в Уэльсе. Морган был последним из людей, от кого я ожидала соблюдение такой старой традиции. Может, так он хотел уладить проблемы в замке, пока меня нет.

В день, когда напал убийца, Морган сказал мне, брату и сыну, что доверяет только нам. Теперь я видела напряжение в его взгляде. Он доверял мне дела с восточной границей его королевства. Я не знала, гордиться или расстраиваться. Это был шанс доказать себя, но задание казалось невозможным.

И все же я крепко сжала руки Моргана и посмотрела в его серые глаза с благодарностью. Я никогда не хотела быть лишь грелкой в кровати короля, и мне стало легче, когда я увидела, что Морган понимает это.

— Когда я уезжаю? — спросила я.

— Сегодня, — он улыбнулся, целуя мою ладонь.

Морган оставил меня готовиться. Я поспешила в конюшни и нашла брата Падрэга у сена среди стойл. Я склонила голову, не понимая, что монах там забыл. Не поднимая голову, он поманил меня.

— Помогите, миледи. Время этой кобылицы пришло.

— Аббат, я уезжаю через час по делам короля. Вы должны быть со мной.

— Еще много времени. Я учил вас лечить людей и зверей. Или вы слишком хороши для того, чтобы помочь в конюшне?