— Отправляюсь к себе! — перевоплотился Израдец, — Узнаю. Сообщу.

— Не лучше ли в Олово отправиться? — Михаил с надеждой посмотрел на демона, — Времени нет — бой сейчас начнется. Если не сможем разгадать, что к чему, то хоть просто побьем сикарийцев. Причиним максимальный вред живой силе.

— Точно! — согласился Ждан, — Даже если какие-то тайны не откроем, то просто набьем морды.

— Не могу! — гневно топнул огромной лапой Израдец, — Права не имею. Да и велийцы на меня реагируют неправильно. Бояться и бегут. А юззи, наоборот, считают своим и радостно атакуют.

— Ой, выдал! Ладно, я пошел.

— По местам! — громко распорядился Руслан, — Идем вперед и будь, что будет.

— Плана придерживаемся или просто бросаемся в бой? — спросил Антип.

— Да какой тут план! — отмахнулся капитан ВДВ, — Все летит в тартарары. Если не тот бой, если приходила не та девица, то какой смысл верить в атаку на левый фланг? Туда почти половину сил бросили, а может на правый основной натиск направят?

— А может в центр, а может никуда! Все может, — перешел на крик Рустам, — Как котята слепые! Никакого понятия, что делать.

— Драться! — окриком остановил панику Руслан, — Антип, отведи засадный полк в лес, за спину основного войска. Стой по центру и жди команды. Помогать тем, на кого сильнее нажмут — из середины с одинаковой скоростью доберетесь и налево, и направо. Готовься и разделить отряд, в случае необходимости.

— А казаки? — тихо спросил капитан.

— Пусть остаются на месте до команды.

— Эй, вы о чем? — бандиту так и не объяснили всего плана, — Где казаки? Что казаки?

— Еще резерв… Некогда рассказывать, — торопился Руслан, — Занять места! Идем вперед!

Армии зашевелились. Комендант Сикария, заменив трость широким палашом, первым выступил в центре войска. Следом мелкими шагами тронулись полки юззи. Фланги и центр двинулись одновременно. Хлюпала под ногами черная земля, хрустели остатки снега — широким фронтом сикарийцы приближались к протам. Только резервы, открыто стоящие у края леса, остались на местах.

Центр, крылья — все это неважно при ширине поля боя в восемьсот метров, но приходилось соблюдать навязанные правила, исполнять роль в глупом спектакле, где смерть и ужас были настоящими. В двадцати метрах друг от друга войска замерли. Смолк грохот поступи, стих звон доспехов, исчезли другие звуки. Напряжение, усиленное неизвестностью, заставило велийцев с испугом взирать на подошедшие полки врага.

Тишина разорвалась воем сикарийских труб!

Комендант издал истошный крик, призывающий к бою, и сикарийцы сделали шаг вперед.

Еще вопль, и еще один шаг по направлению к противнику.

— Вперед! — раздался лающий хрип из глотки уродца.

Сикарийцы лавиной устремились на велийцев!

— Лучники, огонь! — скомандовал Руслан.

Облако стрел поднялось над полем, несколько юззи упали на землю, но основная орда волной катила на протов.

— Вперееееееееееед! — выкрикнул команду Золотой Воин.

Меч Руслана первым опустился на голову ближайшего юззи, разнося в щепки строительную каску. Велийцы ринулись следом, и восьмисотметровый фронт сшибся. Началась битва! Оружие встретилось над головами бойцов, издав оглушительный лязг. Следующий удар — мечи и топоры врубились в самодельные латы. С треском лопались деревянные щиты, открывая беззащитные тела. Тут и там металл вонзался в плоть, вызывая алые всполохи кровавых фонтанов.

Руслан отчаянно работал мечом. Здесь Олово, здесь не работают правила Меди, когда Беспроторице достаточно было лишь коснуться врага оружием. Приходилось рубить, колоть, бить.

Первые пострадавшие мешками упали под ноги. Предсмертные хрипы потонули в грохоте боя. На место ушедших встали следующие, но мечи работали без остановки — мертвые и раненные непрерывным потоком опускались вниз, преграждая живым путь. Черная, истоптанная земля как могла впитывала кровь. Бугорки грязного снега насквозь пропитались алым, и эти редкие остатки зимы шипели, разъедаемые горячей жижей.

Смерть безвкусный художник: пни — и маленькие пеньки, и гигантские пеньчища — перекрашены в красный грубыми, отвратными мазками. Изувеченные тела застыли в корявых, неестественных позах. Смерть! Она бывает разной: и героической, и нелепой, и страшной, и легкой, но, каких бы высей или глубин не заслуживал человек в будущем, здесь, в Олове, смерть всегда уродлива.

Вопли умирающих забивались криками живых. Звон металла переплетался со звуком крушимых доспехов. Приказы путались с мольбами о помощи. Но люди продолжали терзать друг друга, коля, рубя, разрывая на части. О, какофония боя! Оркестр Савриила исполнял любимую мелодию.

Огромный меч Руслана безостановочно сверкал золотом гарды, направляя и подбадривая протозанщиков. Центр велийцев держался ровно — люди падали, умирали, покрывая землю трупами, но войско выдерживало ритм навязанного боя.

Десантники на левом фланге расправлялись с врагом огромными мечами. Профессионалы действовали уверено: стоящие за ними велийцы лишь изредка допускались к бою, чтобы через несколько мгновений отдыха снова быть смененными опытными бойцами. Спотыкаясь о покойников, путаясь в раненых, воины наступали на сикарийцев, понемногу оттесняя неприятеля.

На правом фланге картина менее радужная — Рустаму пришлось довольствоваться неопытными бойцами. По краям фланга удалось сдержать продвижение врага, но середина изогнулась в сторону Велия, угрожая разрывом.

— Рустам просит помощи! — пробираясь через битву к Руслану, доложил молодой посыльный.

— Беги к Антипу, пусть идет на выручку.

Нырнув в стороны тыла, посыльный устремился к лесу. Расталкивая локтями бойцов, паренек добрался до конца воинства и забежал в чащу.

— Стоять! — раздалась команда и два меча оказались возле горла.

— Я от Руслана… к Антипу!

Через несколько секунд, показавшихся парню годом, вышли к огромным завалам валежника. Из-за стволов появились головы, и через мгновение весь засадный полк с интересом рассматривал гонца.

— Антип, к тебе!

— Что? — нервно спросил Анти-поэт, — К Рустаму? Правильно понимаю?

— Да, — скороговоркой произнес посыльный, — У Рустама возможен прорыв. Руслан согласен, что надо туда. Только, пожалуйста, поторопитесь!

— Подъем! — громогласно распорядился Антип, — Выходим немедленно. Идем прямо, к центру. Остановка на краю леса до следующей команды.

— Почему в центр? — на бегу спросил гонец, — Почему? Рустам же справа!

— Никто не знает дороги. Застрянем! Выйдет еще дольше.

— Давайте поторопимся?

— Отвали!

Засадники остановились на краю леса, пытаясь разобраться в происходящем. Видны были лишь спины бьющихся велийцев. Волна сражения колыхалась в разные стороны, то наплывая на них, то откатываясь к Сикарию. Каждая раз, отхлынув, оставляла на земле изрубленных, стонущих людей. Задние ряды войска еще не вступали в бой, но под ногами уже заметно множество человеческих «коробочек».

Из увиденного складывалась картина боя: центр по-прежнему бился ровной полосой; левый фланг ушел немного вперед; правый совсем ослаб, сильно изогнулся в сторону леса и готов был разорваться, выпустив противника в тыл.

— Антип, пожалуйста, побыстрей, — причитал курьер, — Что медлишь?

— Что-то тут не так, — размышлял Анти-поэт, — Не пойму… но, что-то не так!

— Сейчас прорвут фронт и перебьют наших, пока ты думаешь.

— Трое на деревья! — распорядился Антип, не обращая внимания на нытье, — Один докладывает о бое, двое о движении резервов.

Три казака взобрались на ели, попеременно выкрикивая происходящее. Посыльный в ужасе присел на землю, закрывая лицо руками — каждая минута промедления новый шаг к смерти. В запасном полку слышался ропот недовольства — картина боя слишком очевидна, чтобы не понять происходящего. Решение Антипа расценивали как нерешительность.