Глава 5
В фойе работает гардероб. Предупредительный слуга помогает мне снять шубу и уносит ее к вешалкам. Прибывшие гости общаются группами, угощаясь напитками и закусками у сервированного в стороне столика и бара. Шайен окидывает меня еще одним взглядом. Мельком рассматриваю ее наряд. Верх отсутствует полностью. Обнаженные руки и плечи скрывает накидка — длинный кусок ткани, а само платье начинается от груди — одного из самых выдающихся достоинств ведьмы. Плотный корсаж переходит в летящую юбку. На свету наряд переливается всеми оттенками крови от ярко-алого до темно-бордового. Привлекательно…
— Что ж… Надеюсь, тебе понравится вечер, — в глазах княгини мелькает злорадство и клубится Тьма. Равноденствие постепенно берет над ней верх. — Программа стандартная. Сначала представление, затем развлечения…
Ее прерывает появление князя. Муж Шайен высок, хорошо сложен, порочно-красив. Его строгий черный костюм дополняет галстук в цвет платья ведьмы. Они прекрасно смотрятся вместе. Элегантная пара. Но разве может быть иначе?
— Дорогая, — он обхватывает ее за талию и привлекает к себе, склоняясь к ушку, что-то шепчет.
Истинная улыбается, меж губ мелькает тонкий раздвоенный язычок, а зрачки начинают вытягиваться вертикально.
— Мы оставим тебя, — голос тоже меняется, приобретая неуловимый оттенок шипения. — Не с-скучай…
Она сминает рукав мужа и удаляется, вынуждая его следовать за собой. Отличная живая иллюстрация к тому, как все устроено у темных. Ведьмы правят бал, позволяя князьям чувствовать свою значимость… Когда им это нужно.
Разворачиваюсь в сторону бара. Меня оставили одну, предоставив видимость свободы. Ложь. На самом деле они наблюдают. Ждут. Слабости. Растерянности. Страха. Любую возможность, чтобы ударить и растоптать меня. Но у них не выйдет… С каждым шагом по огромному фойе, с каждым вдохом во мне просыпается то забытое и загнанное внутрь, что помогало выжить в течении трех лет. Улыбка расползается по губам в ответ на многообещающие гримасы вокруг. Походка становится плавной и хищной. Ненужные сейчас привязанности и мысли о близких исчезают. И остается лишь злость. Ледяные тиски охватывают грудь. И она тяжело вздымается, колыша ткань платья. А глубоко внутри тлеет уголек ненависти. Меня списали со счетов? Решили, что могут так легко уничтожить? Нет… Мы еще поиграем.
Останавливаюсь у бара и выбираю себе бокал красного вина. Разворачиваюсь к залу и делаю глоток. Вкус не ощущается, но он и не важен. Мне нужно лишь занять руки и выбрать выгодную позицию для наблюдения. Рассмотреть ауры. Послушать разговоры. Взгляд скользит по залу и останавливается на знакомой фигурке в дальнем его углу.
Сегодня Ферда выглядит иначе. Ради равноденствия она сменила привычный наряд на комплект из верха с длинными расклешенными рукавами и юбки в пол с такими разрезами, что длина становится сомнительным фактом. Темно-лиловый цвет оттеняет золотые волосы, собранные в тяжелую косу. Ведьма стоит в профиль ко мне в окружении магов, сжимая руку одного из них. Ее грусть о погибшем Филиппе едва ли длилась долго. Темным не ведома верность…
Один из свиты наклоняется к княгине и говорит что-то. Она резко оборачивается. Меня обжигает взглядом сине-лиловых глаз. Солнце село. Действие праздника начинается. И скоро все ведьмы начнут меняться. Я уже не раз видела их в иных обличьях, но сегодня впервые не ощущаю того же. Пьянящее чувство силы не сшибает с ног и не зовет совершить нечто ужасное. Кровавое. Жестокое. Нет. Сегодня я останусь собой.
Ферда отворачивается, так и не изменившись в лице. Месть удовлетворена. Ей плевать на меня. Делаю еще один глоток вина. Гости продолжают прибывать. И среди них заметно оживление. Многие стремительно очищают проход, образуя пустой коридор, по которому движется еще одна княгиня.
Невысокая. Тонкая. Практически лишенная половых признаков. Черное платье-чехол на тонких бретелях. Темная кожа. Неестественно длинные руки. Громоздкий головной убор, скрывающий волосы. Такие носили в древности. Еще до войны. На одном из погибших материков. Говорят, Чума — единственная, кто выжил из исчезнувшего народа. И возраст ведьмы заметен… Она движется неровно. Покачиваясь на каждом шагу. Но никто не рискует приблизиться, чтобы помочь. Прикасаться к ней опасно. Настоящее имя истинной давно забыто. Но прозвище полностью отражает суть. Одного ее прикосновения достаточно, чтобы разрушить ауру нейтрального мага, а при отсутствии помощи процесс станет необратим и приведет к гибели. Мучительной.
Невольно делаю шаг назад, ощущая холодок между лопаток. В помещении становится душно и тихо. Все внимание присутствующих приковано к медлительной фигуре. Один из служителей театра спешит открыть двери в центральную ложу и сгибается в низком церемониальном поклоне, ожидая княгиню. Она лениво осматривает зал. Взгляд матово-черных глаз на секунду останавливается на мне. Давит. Истинная сильна. Выдержать ее внимание даже недолго — огромное испытание. На висках выступает пот, дыхание сбивается. Но она уже движется дальше.
Руки в длинных перчатках с нашитыми на ткань кристалликами амбирцита живут собственной жизнью. Пальцы будто перебирают саму ткань мироздания. Их движение завораживает. Но смотреть долго нельзя. С усилием отвожу взгляд. За Чумой на расстоянии в несколько метров следует свита из ведьм и приближенных магов. Кто-то из них является ее мужем. Они не живут долго, но на смену каждому умершему всегда приходит кто-то новый. Власть и сила манит многих юнцов. А княгиня любит молодую кровь… Говорят, в прямом смысле…
Когда истинная со своим сопровождением проходит в зал, и служитель закрывает за ними двери, все присутствующие невольно выдыхают. А я в пару глотков допиваю вино. В горле пересохло. По крайней мере, никто из свиты Ферды и Чумы не имеет в своей ауре узоров, похожих на те, что нарисовал Деметрий. Муж Шайен не подходит. Изабель не имеет постоянного партнера. Значит, я права, и союз заключен между двумя носителями Абсолюта. Ведьма и князь. Но кто?
Гости постепенно заходят в зал. Истинные направляются к своим ложам. Раньше у нас с Иваром тоже была своя, но вряд ли кто-то сохранил ее за мной. Стоит попытаться. Все же меня пригласили. И какие-то права должны сохраняться…
Двигаюсь следом за всеми, постепенно уходя в нужную сторону. Ближе к индивидуальным входам. Подхожу к знакомой двери. Медленно поворачиваю ручку, готовясь в случае чего отступить и уйти. Тяну на себя…
— Я уже думала, что не дождусь. Проходи, располагайся.
В ложе царит полумрак. Но затылок Изабель, сидящей в одном из кресел у самого ограждения, сложно не узнать. Захожу и закрываю за собой дверь. В стороне от входа на скамейке пара ведьм. Рядом с княгиней пустое кресло и столик с закусками и бутылками вина.
— Решила сменить ложу? — устраиваюсь с комфортом, рассматривая зал и собирающихся гостей.
Сегодня здесь вся верхушка темных с приближенными. Многие мечтают попасть на самый главный шабаш в году, но не всех допускают. Внизу, в партере собираются те, кому не хватает места в личных ложах покровителей. Третий ярус по большей части пустует. Там обычно размешаются боевики Эскалара. Они же встают у всех входов, обеспечивая сохранность порядка. Или его подобия. Еще выше лишь пустая галерея. Там даже нет кресел. Зато много места и удобно наблюдать за происходящим.
— В моей слишком людно, а здесь нам никто не помешает.
Княгиня откидывается на спинку кресла, окидывая меня изучающим взглядом. Ее облегающее платье с коротким шлейфом переливается всеми оттенками серого и жемчужного. На плечах накидка из белого горностая. Тонкие серебряные нити украшают прическу. В ушах бриллианты. Строгость и недоступность — странные качества для ведьмы. Но Изабель необычна. Она никогда не выходила замуж. В ее свите состоят лишь молоденькие ведьмочки. Которых она охотно подсылает к темным магам, князьям и даже боевикам Эскалара. Ее называют фригидной сутенершей. И горе тем, кто обидит ее девочек… В гневе княгиня убивает весьма изобретательно.