Байджарахи на левом берегу устьевого участка Лагерного ручья содержат окатанные валуны, включенные в серую песчанистую глину. Этот пласт с валунами лежит на 10 м выше уровня моря и перекрывается пластом торфяника (сфагнума?).

Хотя у Николая нога еще болела, он все же не мог воздержаться, чтобы не отправиться на поиски оленей. Не встретив ни одного живого существа, кроме белых куропаток, он вернулся весьма разочарованным и заявил, что «Истолбовой» совсем скверный остров. Он сомневался даже в том, что летом из байджарахов будут вымыты мамонтовые бивни. К сожалению, по этому поводу я не смог сказать ему ничего утешительного, так как не имел возможности разрешить в это время года данный вопрос. Однако вполне достоверно, что этот остров служит летом пристанищем для большого числа оленей, о чем свидетельствуют их многочисленные следы и помет. Тут для них нет недостатка в прекрасных пастбищах, если судить по пробивающимся через снег травам. Волчьих следов мы не видели. Возможно хищник не открыл еще этого острова, и олени здесь мирно наслаждаются летом, пока промышленники не избрали его местом своей охоты. Надо полагать, что рассказы Николая вряд ли соблазнят кого-либо из его товарищей промышлять на этом острове, так как другие острова таят в себе, по-видимому, неиссякаемые сокровища. Только на одном острове Новая Сибирь 30 лет назад, когда там летовали последние промышленники, было добыто 1600 кг мамонтовой кости. Какое большое количество кости могло быть вымыто за это время!

У меня было меньше повода для недовольства «ичитой» этого острова, чем у Николая, так как оба дня нашего пребывания на острове Столбовом стояла великолепная погода, было безветренно и безоблачно. Накануне нашего отъезда появилось прекрасное гало вокруг солнца — предвестник близкого шторма. Одновременно стал падать барометр. 7 апреля, когда мы тронулись в путь, началась 8-метровая поземка с юго-юго-запада, и остров покрылся густым туманом снежной пыли. Чем больше мы отделялись от острова, тем прозрачнее становился воздух, но несколько часов спустя нас снова накрыла поднятая ветром снежная мгла.

Подобно тому как в норвежских фиордах спускающийся с прибрежных равнин ветер подымает с гребешков морской волны мельчайшие капельки воды и переносит их над поверхностью земли в виде мглистого облака, так и здесь ветер беспрепятственно поднимает тончайшие снежные кристаллы с ровной поверхности тундры и с покрытого снегом полярного моря. Эти снежные кристаллы перегоняются ветром дальше; задерживаясь над горами, они парят подобно сухому туману. Такие мглистые облака в Норвегии носят народное название морского дыма, что хорошо определяет их сущность. Промышленники называют это явление «булит», в то время как для определения тумана они употребляют русское слово «туман». По аналогии с норвежским обозначением мы могли бы назвать это арктическое явление тундровым дымом.

Лед был почти совсем ровный, туман не принес нашей поездке вреда — за 8-часовой переход мы проехали около 60 км. Разумеется, Николай взял с собой с «плохого» острова богатый запас топлива, и в палатке было бы очень приятно, если бы меня не беспокоил «якутский» кашель.

На следующий день, 8 апреля, переход оказался значительно утомительнее. Усилилась снежная буря, которая давала себя особенно резко чувствовать в пространствах между торосами. Тем не менее за то же самое время мы проехали около 40 км. За оба эти дня мы видели много свежих медвежьих следов, которые вели на север. Очевидно, звери направлялись к полынье.

Обращали на себя внимание многочисленные оленьи следы, направлявшиеся на запад. Я взял курс через лед, чтобы прийти кратчайшим путем к Нерпичьей бухте. Со своеобразной по своей форме снежной дюны, навеянной западным ветром, я показал Николаю направление, которого ему надлежит придерживаться, и он хорошо выдерживал курс по гладкому ровному льду.

9 апреля в б часов, когда начало светать, Николай сообщил, что видна большая гора. Я быстро вышел из палатки. Казалось, гора находится довольно близко, на расстоянии не более 20 км. К ее подножию примыкал вытянутый берег острова. Это мог быть только остров Котельный. Приблизившись к горе, мы увидели, что это был Егоров-стан-тас. Теперь стало ясно, что вчера в тумане, объезжая торосы, мы уклонились от курса к востоку более чем на 10°. Когда мы ехали по прибрежному льду острова Котельного, создавалось впечатление, будто здесь проложена столбовая дорога, столько было следов от санных полозьев, собак и человеческих шагов. Чрезвычайно довольные, мы разбили свой лагерь в Урассалахе. Следующую ночь, последнюю перед возвращением на «Зарю», мы провели у устья реки Чукотской. Здесь собакам раздали последний корм, а именно по полной поварешке сухарей и юколу. 80 кг юколы могли прокормить наших 14 собак только в течение 10 дней. Сухари прекрасно заменяют сушеную рыбу, но их нельзя давать сухими без добавки сала, рыбы или мяса.

В последнем лагере мы спали не долго. Я поднялся в 2 часа ночи, отчасти из-за холода, отчасти из-за беспокойства. В 3 часа 30 минут утра мы снова сидели на нартах и за 2,5 часа проехали расстояние в 25 км до губы Нерпичьей. На «Заре» я застал всех здоровыми. Матисен еще не вернулся.

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА „ЗАРЮ" И ОТЪЕЗД НА ОСТРОВ БЕННЕТА

Суббота 12 апреля. На борту «Зари». Прибыли вчера в 7 часов утра. Все в порядке. Зееберг имеет здоровый и довольный вид. Сегодня он объявил, что готов идти со мной на остров Беннета. Я предоставил ему еще несколько дней на размышление. Надеюсь, что он не изменит своего решения, чему я буду чрезвычайно рад. Тогда мы отправимся с Николаем Омуком и Василием Чичагом около 1 июня с Новой Сибири. Отсюда выйдем месяцем раньше.

Бируля занят приготовлениями для путешествия на Новую Сибирь. Он отправил уже Степана, Егора и Егорчана с припасами на Фаддеевский остров, откуда провиант будет доставлен на Новую Сибирь. Команда деятельна, бодра и здорова. За мое отсутствие застрелено 10 оленей и 1 медведь, когда он подошел к самой поварне.

Пятница 18 апреля. Время так быстро мчится, что я рискую не успеть закончить своих приготовлений перед отправкой в путь. Начал вести дорожный дневник, но вынужден часто его прерывать, отвлекаясь службой наблюдений, которую я с удовольствием продолжаю нести.

В течение нескольких дней не стихает буря — 24 м/сек. Вчера во время бури прибыли с острова Новой Сибири Николай Куртах и Василий Чичаг. Они привезли мне письма от Стрижева, покинувшего одновременно с ними шесть дней назад Фаддеевскую поварню.

Привожу текст письма Стрижева: