Изменить стиль страницы

Смотрю на часы, что-то задерживается электричка, хорошо, что сейчас тепло и лето, и хорошо, что дождя нет, а то на этой станции укрыться от него негде. Сегодня я сдала последний экзамен, завтра или послезавтра сдам в библиотеку все методички и у меня каникулы, пойду работать к маме в центр, уборщики летом всегда нужны.

Наконец-то показалась электричка. Вагоны почти пустые, я села у окна, 20 минут и дома, что-то я задержалась сегодня, обычно успеваю на электричку, которая везет после смены рабочих, иногда сесть негде, приходится стоять, а сегодня еду в пустом вагоне, только две старушки сидят в конце вагона, а более никого.

Толпу громко говорящих парней и девушек я услышала через пять минут после отправления, она шли по проходу, громко смеясь, и тут последний парень резко остановился у моей лавочки и направился ко мне, сел рядом и уставился на меня, от него сильно разило спиртным и глаза мутные.

— Какая цыпочка, — ухмыльнулся он, его сопровождающие остановились, замолчали и уставились на меня. — Не хочешь отпраздновать окончание сессии.

Я отрицательно покачала головой, в мозгу же у меня звучали слова психолога из центра — «жертва и всегда будет привлекать подонков и насильников» в висках застучало, пока ещё это предупреждение, но головная боль начнется скоро.

— Что не хочешь с нами погулять? — Засмеялся парень, — домой едет цыпочка? — Он резко хватает меня за подбородок и поворачивает голову к себе и наклоняется от запаха перегара меня начинает тошнить и я сглатываю, — люблю портить таких вот цыпочек, — говорит он, наклоняясь ко мне, а я борюсь с тошнотой, если меня вырвет на него, он просто убьет меня, глаза хоть и мутные, но злость в них плещет, пальцы сжимаются на моем подбородке и он уже почти дотянулся губами до меня, как раздается громкий женский возглас:

— Темка, ты что собрался какую-то левую девку целовать, да ещё и при мне!

Мой подбородок резко отпускают, парень ухмыляется:

— Нет, я её погладить хотел, а целовать я буду тебя, — он разворачивается и смотрит на девицу в короткой юбки, которая сжимает кулаки и мечет глазами молнии, — тебе жалко, если я кого-то поглажу? — Добавляет он, — ну не будь такой жадной киса….

— Ну погладь, если уж так хочешь, — милостиво разрешает она, — и пошли уже в первый вагон, там парни с выпивкой нас ждут.

Парень разворачивается, прищуриваясь, смотрит на меня и, фыркнув, говорит:

— Не буду я тебя гладить, — а потом резко поднимает руку и бьет меня по щеке, у меня в глазах вспыхивают искры, голова резко откидывается вбок, я ударяюсь о спинку сиденья скулой, и на минуту в моих глазах темнеет…

Когда темнота проходит, вижу спины парней, которые, смеясь, двигаются к другому вагону, даже думать не буду чем не угодила этой пьяной твари, я ведь даже не смотрела на них, просто он решил, что я слабая жертва, одна, а их много и им все можно. Синяки будут и голова начала болеть до дому бы дойти нормально, а там кровать и уколы.

* * *

Маме пришлось рассказать о случае в электричке, она покачала головой сделала мне укол, налила успокоительного и уложила спать. Думаю, в начале учебного года к вопросу о моем проживании у бабушки мы ещё вернемся, переживать это одно, а когда видишь, что может случиться со мной в дороге, это другое.

Глава 6

Три недели спустя. Мария.

Позвонил старший сын отчима и сказал, что его отец скончался, похороны назначены через три дня и что бабушка просила помочь ей. Мама не стала брать Валентина Сергеевича, чтобы лишний раз не раздражать бабушку, мы поехали вдвоем на электричке, взяли вещи, наверное, останемся там ночевать поддержим бабушку.

* * *

На кладбище ни я, ни мама не поехали. Там и так будет много родственников, а я и не знала, что семья отчима мамы так разрослась, как-то никогда не интересовалась ими, да и в доме была редко, обычно бабушка приезжала к нам в гости, а её муж видимо был обижен на маму, и последние два года они не виделись. Поминки делали в доме, на кухне работали две нанятые поварихи и мы с мамой сервировали и накрывали на стол, остальные же родственники сидели как в ресторане, никому не пришло в голову помочь нам. Я бы это так не восприняла, если бы не мама, которая шепотом высказала свое отношение к этому, а я услышала. Мне было не трудно накрыть стол, раз родственники так убиты горем, что им в голову не приходит, что еда на столе не появится из ниоткуда, но маму это возмутило. Хотя она права, у мужа бабушки двое детей, каждый имеет свою половину и по двое детей, все дети мужского пола, так получилось. У старшего сына «дедушки» сыновья уже довольно взрослые, один пришел с невестой, второй видимо ещё не определился с выбором. У дочери тоже два сына, но я их ещё не видела, может они сразу на кладбище придут. Есть ещё две бабушкины подруги, женщины пожилые, так что помощи от них никто не ждет. Старинный друг «дедушки» с супругой, тоже довольно пожилая пара, соседи, бывшие сослуживцы и, понятно, что они не будут работать на кухне, но дочь и невестка сына могли бы помочь с поминками, нет же, они сидят на стульях как приклеенные, да ещё и носы кривят, когда мы проходим мимо. Мама уже закипает, я вижу по тому, как она закусывает губы, если хоть кто-то скажет слово, то она взорвется, нужно срочно уводить её на кухню, а то вдруг у родственников нет чувства такта, и они решат указать ей, как правильно расставлять тарелки. Мама взорвется и всем мало не покажется.

Мы тихо кушали на кухне, когда разговоры за столом в гостиной резко стихли и послышался громкий мат. Мы с мамой вышли в гостиную. В двух шагах от стола стояли два парня. Один, тот, что выше и более накачанный, держал второго пьяного, того, кто ударил меня в электричке. Вид у них был вызывающий кожаные обтягивающие брюки и кожаные куртки косухи с большим количеством металлических шипов, на запястьях браслеты из бритв и много цепей на шее, высокие ботинки с металлическими клепками и большие перстни на пальцах, на головах банданы с черепом и перекрещенными костями.

Пьяный обвёл всех присутствующих мутным взглядом и ухмыльнулся:

— Собрались дедово наследство делить, так ничего вам не будет, дед плевать на вас хотел, вы его разочаровали, он ненавидел всех вас и ничего вы не получите….лохи, зря приперлись…

Мама взяла меня за руку:

— Пошли, — шепчет она, — это переходит все границы.

Мы тихо двигаемся к выходу, но тут звучит строгий бабушкин голос:

— Вы куда? Мальчики погорячились, они, как и все мы переживают утрату.

Мама разворачивается к бабушке, отпускает мою руку и прищуривает глаза, все сейчас будет взрыв, я пытаюсь взять её за руку, может успокоится, но она прячет её за спину.

— Сначала вы сделали из нас подавальщиц, расселись как в ресторане и ещё я должна выслушивать гнусные инсинуации малолетнего имбецила, хорошо же ты воспитала своих родственников, мама.

— А ты воспитала свою дочь ш….й! — Громко говорит бабушка, — ты думаешь, я ничего не знаю?

— И ты озвучиваешь грязные сплетни перед чужими людьми? Не ожидала от тебя, спасибо за доброе слово, — у мамы не один мускул не дернулся.

— Здесь нет чужих, — отвечает бабушка.

— Для меня здесь все чужие, — твердо заявляет мама и быстро направляется к выходу, как хорошо, что наши сумки в кладовой рядом с прихожей, мы надеваем туфли берем сумки, выскакиваем из этого дома и быстро направляемся в сторону станции.

— Мама, ты куда так бежишь, электричка только через пару часов, можно не торопиться.

— Нет, два часа я здесь не выдержу, сейчас позвоню Валерию, пусть заберет нас, а пока пойдем куда-нибудь кофе попьем.

— Пойдем, рядом с ВУЗом есть хорошее кафе, кофе там нормальный, есть и пирожные и даже мороженное бывает.

В кафе был только скучающий бармен и парочка, которая самозабвенно целовалась за дальним столиком, пока я заказывала кофе и пирожные, мама позвонила Валерию Сергеевичу и попросила его приехать за нами.