Уже с самого начала расширения территории Михалыч думал об организации границ своей территории. Постепенно, с ростом площади занимаемой Лесом и появлением информации о внешнем мире, стал вырисовываться план с полосой разграничения. Еще больше к развитию идеи подтолкнули аборигены Сталофара, принеся высокотехнологическое оружие. Стало понятно, что полосу разделения следует заселить людьми. А потом так уж совпало, что когда в преобразователе появились казаки, из Сталофара поступила крупная партия лазерных деструкторов, которые использовали Космические Абордажники ВКС Империи. Внешне эти самые деструкторы один в один джедайские мечи. Тут же стрельнула мысль – осовремененные казаки со светошашками. А еще были тяжелые плазменные пушки со склада хранения зенитных частей той же Империи. Танки сделать Михалыч не мог, а вот прицепить пушки на живые горы, что получились из относительно безобидных травоядных динозавров. Все остальное – это проработка деталей. Сколько всего людей, сколько деревень надо построить, каков план этих самых деревень. И многое другое. Но самое главное – это земля и люди.
После того как успокоились магические потоки, в предполье оказалось почти 30.000 квадратных километров. Это реально дохрена. На таком поле можно неплохо так размахнутся. Теоретически на такой площади спокойно, не теснясь могут расположиться около полутора миллионов человек. Но Михалычу столько было не надо. 300-400 тысяч человек, было предельной величиной. И то надо было оставлять зазор на многодетность и размножение. Поэтому реальную численность следовало планировать не более 200.000 человек. Минимальной единицей Михалыч планировал сделать Курень. У этого термина множество значений, но основным является деревня на сто домов. Если без детей, то один дом это два человека. Но возможны варианты. Так как основной религией Друид планировал – язычество, а если еще точнее, то веру в духов. В духов Леса, Поля, Воды, Земли и много другого, в том числе в духов рода или духов предков. В это же понятие включались и домовые. Поэтому многоженство Михалыч не отрицал, а даже поощрял. Соответственно для проведения религиозных обрядов планировалось как создание капищ, так и появление жрецов. В качестве оных Михалыч решил использовать классических Казачьих Магов – характерников.
Кто такой Характерник вообще. Характерник – это наименование ведуна, целителя, духовного наставника у первых, еще, Запорожских Казаков, который занимался не только ведовством или гаданием, но и лечением раненых казаков, их психологической и физической подготовкой. То есть, он выполнял роль психолога и духовной поддержки. Согласно легендам, Характерники обладали магическими способностями, которые они использовали для нужд казаков. Учитывая же появление на Земле самой настоящей магии, то их способности тоже будут самые настоящие. В основном это Общая Магия, некоторые элементы Ментальной Магии, элементы Стихийной Магии. То есть они могли использовать такие полезные вещи как телекинез, отвод глаз, морок, могли разжечь костер под дождем из мокрых дров, могли добыть поду в пустыне, надуть ветром парус. Многие способности Характерников предполагали использование Магии Духов, или как она еще называлась – шаманизм. В общем, очень многогранные и опасные ребята, хотя и несколько послабее классических магов. Также традиционно Характерники сильны в синтезе Ритуальной Магии и Магии Духов. Они могли при помощи ритуалов управлять духами. Теперь же они станут Духовными Пастырями у Лесных Казаков.
Почему Лесных, да потому, что служат Лесу. Михалыч планировал брать с казаков Клятву Служения, как Великий Истинный Князь. Казаки были одной из опор Российской Империи, и не удивительно, если они станут опорой и защитой Лесного Княжества. Внешне друид тоже казаков не обидел. Они у него стали кем-то типа былинных богатырей, высокие могучие мужчины и высокие, сильные статные женщины. Также Михалыча не устраивало то, что казаки будут только военным сословием. Типа позне-европейских рыцарей. У него казаки это вольные люди, которые в мирное время пашут себе пашню, ага, на трицератопсах, которых планировалось выдавать по одной паре на село, а сохе привязан магнитными захватами лазерный карабин, а на поясе светошашка. А там как в песне поется: ...Если вражески урод, нападет на наш народ... Ну в общем вы поняли. Кстати светошашки не обязательны, да и не хватит из на всех. Командирам да, Михалыч джедайский фонарик выдаст, а рядовому снаала надо его заслужить. Но и эльфийские кузнецы неплохие сабельки стали делать, и собственные кузнецы у казаков найдутся. В одежде Друид решил вновь созданный народ не ограничивать. Главное чтобы удобно и ярко. Поэтому классические казачьи шаровары и расшитые безрукавки и яркие куртки, шелковые пояса и меховые шапки – все шло в ход. И самое главное, казацкий чуб-оселедец, откинутый как и положено на левую сторону, в сочетании с длинными усами – это обязательный атрибут внешности.
По количеству, Михалыч планировал сделать пробную партию в 50.000 человек. Поровну мужчин и женщин, создавать и выпускать их друид планировал парами. Если по 200 человек на деревню, то первичный пул это 250 деревень. И еще надо построить уездный город, по одному городу на сотню деревень. В этом городе будут располагаться управа, арсеналы, склады военного снаряжения и стратегические запасы продовольствия, центральное капище, тренировочные базы, и прочие постройки пограничного городка. В то том числе и магазины, лавки, трактиры, кабаки, места спортивных состязаний, они же заменяли местным цирковые представления. Для начала, планировалось построить три городка по примерно одинакового проекта. Вообще за основу построек Михалыч взял древнескандинавскую архитектуру и немного ее осовременил в плане удобств и добавил несколько деталей, которые превратили простые деревянно-каменные домики в сказочное королевство. Ему вообще нравилось придавать своим проектам сказочный вид и антураж. Наш друид оказался немного сентиментален. Стройка заключалась в постройке нескольких образцовых домов, причем вместе с посудой, мебелью и одеждой. Затем Михалыч создавал схему магического ритуала. Достаточно было создать десятка полтора различных домов, из которых потом друид по заранее составленным планам создавал деревни, начиная с канализации и дорог. Вот тут и пригодились ресурсы собранные с разрушенного города.
Уездные города отличались от деревень только большим количеством домов, увеличением их этажности, наличием городской стены и защитных сооружений. Вообще смотрелось довольно сюрреалистично, когда на средневековой городской каменной стене поводили дулами автоматические, скорострельные рельсовые турели. А рядом с мастерской кузнеца, кующего подковы, серпы, ножи и мечи, находилась мастерская по ремонту антигравитацционых флаеров, когда телега запряженная лошадью соседствует с электрогрузовиком и тяжелым глайдером, когда драконы летают рядом с атмосферными фаерами. Основные ремесленные мастерские также располагались в таких городках. Но никакого промышленного производства. Только ремесленное несерийное производство, только ручная работа. Это делало изделия местных умельцев красивыми, индивидуальными, статусными и довольно дорогими. А для самозащиты были трофейные лазерные излучатели и тяжелые плазменные пушки. Вообще вопросы экологии были на подконтрольных друиду территориях на первом месте. И на столе каждого Уездного Атамана лежала книга «Экология». Для того, чтобы мусор не скапливался на свалках у деревень, его вывозили на восемь построенных по периметру казачьих земель, каменных мусороприемных площадок. На эти же площадки свозили мусор с соседних земель и городов. При этом выплачивалось некоторое вознаграждение в актуальных средствах типа продовольствия, камней энергии, патронов и прочего. Деньги пока еще никто не использовал. Таким образом, про «Мусорную Империю» Михалыч не забыл.
Тысяча человек стояла в строю, тысяча воинов. Первый Казачий полк Лесного Казачьего Войска. Вскоре они разойдутся вместе со своими женщинами, что бы заселить первые десять уже построенных деревень. Сейчас же все эти воины собрались для того, чтобы дать клятву служения Лесу. Михалыч же смотрел на этих, без ложной скромности сказать, идеальных воинов, воинов без страха и упрека. И сказать ему было нечего. Еще раз, окинув собравшихся мужчин внимательным взглядом, он начал говорить: