— Что-то купить желаете? — уточнила она хриплым после курева голосом, который так не гармонировал с ее ангельским личиком.

— Пачку «Ротманса» синего, пожалуйста, — попросил я, облокотившись на приваренную узкую полочку прямо перед оконцем.

Худая бледная ручка с тонким запястьем немедленно забрала поданные мною деньги, отсчитала сдачу, а потом положила ее на небольшую тарелочку вместе с заказанной пачкой.

— А что это у вас такое творится? — спросил я, делая вид, что интересуюсь этим лишь со скуки, как бы между прочим. Девчонка купилась…Купилась в силу своего возраста, да от одиночества, которое непременно гложет, если с восьми до восьми сидеть в этом душном металлическом каземате. Она соскучилась по общению. Потому радостно поддержала разговор, прошептав из-за решетки мне заговорщицким шепотом:

— Так, чудище агитируют ловить…На милицию-то надежды совсем нет. Они покрутились тут, отпечатки поснимали, да укатили в райцентр, а нам жить с этим под боком. Шутка ли четыре трупа за два дня! А кто следующий? Может и я… — она шмыгнула сопливым носом и защелкала зажигалкой. Из ларька потянуло ароматным дымом тонких женских сигарет. — Сидишь тут, как пень! А другой работы в селе нет! Не дояркой же идти в самом-то деле? — искренне удивилась она. У современной молодежи такая раньше многоуважаемая профессия теперь и за работу не считалась. — А похороны завтра…Вот Михалыч и агитирует сразу после идти ловить проснувшегося зверя.

— Похорон? — напрягся я. Уж мне-то точно было известно, что Марину Игнатенко и Константина Ивановича будут хоронить в Харькове. К тому же невольная обмолвка про четыре трупа. Неужели…

— Да наших же и буду хоронить! — поразилась моей неосведомленности девчонка. — Их вчера прям на окраине убитыми и нашли. А вы что ж не знали? — спохватилась она. Окурок был немедленно потушен, а в до того общительной, даже сверх меры, девчонке проснулась самая настоящая пролетарская бдительность. — Вы вообще кто такой? Ходят тут выспрашивают, нос суют не в свои дела! А ну-ка покажи удостоверение? Или как его…Жетон!

— Какой жетон? — ошалел я немного от резкого перехода.

— Полицейский! Иначе геть отсюда! Сейчас парней покличу, они быстро из тебя отбивную сделают! А может ты и есть тот самый зверюга, а Михалыч нам сказки рассказывает про зверей всяких, что они наше место давным-давно облюбовали… Маньячела! — поняв, что сболтнула лишнего, девчонка засуетилась, запиликала кнопками телефона и поспешила захлопнуть окошко.

Вот те раз…Все местные и некто Михалыч знают о каком-то звере, который терроризирует Шаровку уже много лет. Для них в этих убийствах нет ничего удивительного. Они даже готовы сами пуститься на поиски убийцы. Только вот все эти поиски совершаются обычно от чувства панического страха и ни к чему кроме самосуда над безвинным человеком не приводят, попасть под эти жернова крестьянского мщения вместе со своей семьей мне совсем не хотелось. Я оглянулся по сторонам. Из толпы выделилось несколько крепких даже с виду молодчиков и направились к нам. Значит парням девка все-таки дозвонилась. Я забрал сигареты с прилавка и быстрым шагом двинулся к мерседесу. Плюхнулся на переднее сиденье, дав себе зарок на будущее обязательно поговорить с этим таинственным Михалычем, который явно что-то знает, иначе не стал бы мужик в годах мутить просто так народ, подталкивая его на подвиги.

— Валера…Нам пора в замок! — быстро произнес я, захлопывая двери автомобиля. Движок послушно завелся. Позади Толик загудел клаксоном, подавая сигнал к отступлению, если не бегству. Да…народ в Шаровке напуган, но ни одного представителя власти я на его улицах так и не увидел. То ли не знают о происходящем, то ли не хотят вмешиваться…

Внедорожник, подняв в воздух облако густой пыли, рванул по проселочной дороге. Несколько куриц, мирно разгуливающих по обочине, важно кудахча, шарахнулись в сторону, косясь своим глазом-бусинкой, в след незнакомой машине. Позади громыхал на кочках гелентваген со Светкой и тещей, там же сидела Красовская. Парни, покрутились возле киоска, озабоченно почесав коротко стриженные лбы, и проводили наш эскорт недобрым взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

— Удалось что-то разузнать? — сын мой хитрый маневр с рекогносцировкой прекрасно понял, и теперь отвлекшись от экрана планшета заинтересованно смотрел прямо на меня.

— Пока ничего особенного, кроме того, что… Секунду! — телефон в карман отчаянно завибрировал. Я мог даже не смотреть, то мне звонит, конечно же сгорающая от любопытства Яна.

— Да, слушаю!

— Дворкин, а ты сволочь! — обругала немедленно меня журналистка. — Сам сказал, что пошел за сигаретами, а вляпался без меня в какую-то историю…После твоего похода к табачному ларьку, туда подгребли два местных индивидуума, и долго грозили нам какими-то оглоблями в след. Признайся честно, что ты наговорил продавщице? Предложил двести гривен за м…нет?

— Красовская! — разозлился я. — У тебя вообще-то рядом в машине сидит моя беременная жена…

— Ну и что?! — изумилась Янка. — Кто не без греха? Все мы люди, все мы человеки…

— Отстань! — я решил сбросить, но журналистка заканючила на том конце провода.

— Дворкин…ну Санечка, ну пожалуйста… Неужели это такой секрет? Я же умру пока мы доедем до Белого лебедя! Пожалей старую больную корреспондентку заштатной газетенки…

— Яна…

— Ну же!

— Зятек! Немедленно рассказывай! Мы тут тоже все во внимании, — в трубке послышался рассерженный голос тещи. Видимо, хитрюга Красовская включила громкую связь.

— Проведем так сказать селекторное совещание! — съязвила она.

— Девчонка-продавщица мне сказала, что вчера вечером на окраине Шаровки обнаружены еще два трупа. Старожилы, а во главе с ними некто Михалыч, напирают на то, что это будто бы некий зверь, который терроризирует жителей села уже долгое время, но в голове шаровчан по-моему просто паника. Меня лично приняли за какого-то маньяка …А этот майдан у них на улице — это преддверие ночи длинных ножей по-шаровски. Они собираются искать злодея такой толпой вместе с оглоблями и вилами, как в старину.

— Офигеть! — пробормотала ошарашенно Яна. — какой репортаж пропадает…Может вернемся?

— Я тебе вернусь! — разозлился я. — Хотя с этим Михалычем не грех будет поговорить…

— Вот и я говорю!

— Красовская!

— Все-все…Едем в замок.

Я сбросил звонок, откинувшись облегченно на спинку мягкого кожаного сидения. Мишка выжидательно посмотрел на меня.

— А что…Тут все не так просто, как кажется, сынок…

— Приедем, осмотримся? — предложил Миша.

— Обязательно! И не только глазами… — Валера недоуменно вскинулся на нас, не понимая о чем речь, но сын меня прекрасно понял. Если в белом лебеде есть хоть капля чего-то потустороннего, то либо я, либо он должны это почувствовать своим вторым зрением. Призраков же мы как-то рассматривали.

— Может позвонить Вячеславу Сергеевичу? — предложил Валерий.

— Думаю, что шеф твой уже знает о двойном убийстве на почти своей территории, — пожал я плечами, — хотя если хочешь, звони!

— Да нет! — отмахнулся Валера. — Я насчет того, чтобы увеличить охрану…Говорят эта зверюга самого Константин Иваныча порвала на кусочки..

— Не боись! Приедем, осмотримся, — я выглянул в окошко. Мы медленно вкатывались на земли усадьбы барона Кенинга в замок Белый лебедь.

— Уже приехали! — сообщил нам Мишка, блокирую свой планшет.

Глава 8

Дорогая иномарка самого лучшего риелтора Харьковской области надрывно гудела, переваливаясь через ухабы и рытвины, ведущие к замку. Заславский попросил об отсрочке в связи со сложившимися обстоятельствами. Роман посоветовался с Кенингом и тот дал добро, мало того он разрешил некоему большому другу олигарха пожить в замке вместе с семьей некоторое время. Именно их ехал встречать Чухненко. В его задачу входило показать им окрестности и как можно ярче разрекламировать поместье, потому как от мнения этих самых Дворкиных зависело решение о покупки самого Заславского.