— Это из-за того правила, что если вампир выпьет твою кровь, ты обязательно станешь вампиром? Я не умер, это да, но говорить о моем спасении…

— Обязательно? Кто тебе это сказал?

Ошино ухмыльнулся.

Он до сих пор делал вид, будто видит меня насквозь.

Делал вид, что видит мое сердце сквозь тревогу и недоверие, скопившиеся там, словно мусор.

— Это сказала Киссшот.

— Ты это слышал только от нее. А ты не думаешь, что она могла соврать?

— Не может быть!

Она солгала?

Это была ложь?

Но какой смысл ей лгать об этом?

— Я не особо понимаю ход мыслей Сердца-Под-Лезвием, но попытаюсь объяснить. Когда вампир сосет кровь, возможны два варианта. Первый — ты просто пища, восполняющая запас жизненной силы. Второй — ты служишь для создания подчиненного как личного слуги.

Это две совершенно разные вещи.

Ошино произнес это с легкой улыбкой.

— Для того, чтобы создать подчиненного, нужна определенная энергия. Но если бы она выпила всю твою кровь в качестве пищи, то, даже не восстановившись полностью, она не потеряла бы всех своих способностей.

— Да, но…

Думаю, так оно и есть.

Хотя Киссшот уже говорила про это под уличным фонарем.

Выпить мою кровь — это была крайняя мера.

Ее нынешний внешний вид, внешность десятилетней девочки.

Можно ли сказать, что она воспользовалась крайней мерой?

Можно ли сказать, что она могла пополнить запас своих сил?

Словно… ненакормленный ребенок.

— Вообще-то ее внешний вид говорит о том, что у нее осталась только способность к регенерации. Она потратила все свои силы, чтобы сформировать это тело. Похоже, она полностью утратила даже способность пить кровь.

— Что? Ты это серьезно?

— Да. Ее нынешний внешний вид — это что-то вроде экстренного выхода. В обмен на утрату всех своих способностей она сохранила свою жизнь. Все, что она могла делать после четвертования — это быть в отчаянии. Говоря прямо, если бы она выпила всю твою кровь, как еду, то сейчас она бы чувствовала себя гораздо лучше.

— Тогда…

Чувствуя, что мой мозг начал опухать, вытесняя последние остатки интеллекта, я безумно произнес:

— …Нужно ли вообще было делать меня своим подчиненным, жертвуя всеми своими способностями?

— Нет, не нужно, — Ошино развел руками. — Конечно, если ты спросишь об этом Киссшот, она может ответить «да». Однако, я думаю, что это больше похоже на спонтанное решение. Наверное, Сердце-Под-Лезвием просто не смогла убить тебя.

— …

— Вампиры, а особенно Сердце-Под-Лезвием, не особо любят создавать подчиненных. Даже если они на пороге смерти, они вряд ли захотят продолжать род путем создания адепта. Сердце-Под-Лезвием — это сердце под лезвием. По слухам, она сильно отличается от других вампиров. Она умирала, и, не желая убивать тебя, Арараги-кун, она сделала свой выбор — создала подчиненного.

Спаситель.

В таком случае Киссшот определенно мой спаситель.

Это точно.

Когда Киссшот позвала меня, у нее не было намерения делать из меня подчиненного.

Ее целью была пища для восполнения жизненной силы.

Ее целью была просто крайняя мера.

Однако.

Она… сказала спасибо.

Тому, кто был просто ничтожным человеком.

Мне, подставившему свою шею.

— Арараги-кун, когда ты проснулся, Сердце-Под-Лезвием спала рядом, не так ли? Она использовала твою руку как подушку. Не этот ли постоянный надзор зовется заботой?

— Постоянный надзор…

— Есть вероятность того, что превращенный в подчиненного человек может впасть в бешенство. Она следила за этим. Или лучше сказать «она присматривала за тобой»? И потом… потом, чтобы спасти тебя, легкомысленно вышедшего на солнце, она без колебаний бросилась за тобой, невзирая на то, что сама могла исчезнуть. Возможно, это что-то вроде привязанности людей к своим питомцам, но, по крайней мере, Сердце-Под-Лезвием доверяет тебе.

— Доверяет, хех.

— Поэтому будет печально, если ты не станешь верить ей. Разве я не говорил тебе? Самое главное — это обоюдное доверие, Арараги-кун. Не беспокойся, ты сможешь снова стать человеком, но после этого может возникнуть другая проблема.

— После этого?..

— Считать себя жертвой или кем-то вроде этого. Вести себя как жертва… я бы не хотел на это смотреть.

Это было грубо.

Это замечание выбило меня из колеи.

— Уверяю, у меня нет намерений вести себя как жертва.

— Отлично. Не забудь то, что ты только что сказал, Арараги-кун. В любом случае, я считаю, что ты слишком двадцать15.

— Двадцать16?

— Извини, слишком наивен17, — поправил себя Ошино.

Нет, так оговориться просто невозможно.

— У Кайи есть своя причина. Я имею в виду причину, по которой ты встретился с вампиром. Тебе стоит задуматься об этом.

— Ну, это же… была случайность?

— Это могло быть случайностью. Но лучше подумать о том, почему эта случайность произошла… Однако сейчас твоя голова должна быть занята только планом возвращения конечностей Сердца-Под-Лезвием. У меня нет никаких причин волноваться о тебе, но, Арараги-кун, твоя манера боя заставляет меня нервничать.

— Ну… видимо, я не могу просто сказать: «я позабочусь об этом».

Если разбирающийся в этом Ошино так говорит, я не думаю, что со мной все будет в порядке.

Это верно.

Несмотря на то, что она считает себя главной, Киссшот доверяет мне. Она называет меня слугой, но думает, что я обязан ей жизнью.

Если это действительно так — мне нужно оправдать ее надежды.

Отвечать доверием на доверие… это и есть нормальные взаимоотношения.

— Думаю, она уже закончила свою трапезу.

— Да… верно. Надо бы расспросить ее об Эпизоде.

Мы открыли дверь и вернулись в комнату.

Невероятно, Киссшот сильно изменилась. Вместо десятилетней девочки на нас смотрела двенадцатилетняя девочка.

Она выросла.

Пока нас не было, она стала такой большой.

010

— …Другими словами, ты говоришь, что каждый раз, как девочка съедает одну из утраченных конечностей, ее тело вырастает?

Этой фразой Ханекава показала свое понимание происходящего.

Сегодня первое апреля, только что зашло солнце, Киссшот все еще спит. Ночь — «дневное» время для вампира, и даже если для меня это ничего не значит, мне было неловко вытаскивать примерную ученицу Ханекаву на улицу поздно ночью, поэтому я решил потерпеть и встал пораньше.

Там, где находились руины школы, выставлен барьер — так сказал Ошино.

Мне объяснили, что он не только маскирует присутствие меня и Киссшот, но еще и существенно затрудняет обычным людям возможность добраться сюда без проводника. Из-за этого я попросил Ханекаву подойти поближе к школе и после заката сразу ее встретил.

Ханекава пришла в нужное место в назначенный час.

В своей обычной школьной форме.

— Салют, — Ханекава поприветствовала меня, подняв свою руку.

Ее дружелюбное поведение сняло с меня некоторую неловкость.

Неформальное приветствие уменьшило дистанцию между нами.

— Ты принесла мне то, что я просил?

— Разумеется. Скоро увидишь.

— Отлично. Спасибо тебе. Ну, нам сюда.

И затем я повел Ханекаву к руинам школы.

«Частная собственность, не входить».

Мы пересекли забор, на котором был прикреплен этот знак (даже окружающий руины забор находится не в лучшем состоянии — не преграда, а сплошная дыра), и вошли внутрь здания.

Ошино ушел на переговоры, а Киссшот еще спала. Я говорил ей, что хочу пригласить сюда Ханекаву, но, похоже, ей было все равно. Я думал поговорить в другом классе, но Ханекава захотела посмотреть на Киссшот.