Больше похоже, что он говорит сам с собой, чем обращается ко мне.

— Ну ладно, неважно. Всё-таки этот город и правда занятный. Столько всего понамешано. Похоже, я ещё не скоро уйду... Ну, детали я расскажу Цундере-тян, услышишь всё от неё, Арараги-кун.

— М. А-ага.

— Если только... — протянул Ошино с издёвкой.

Так и вижу его ухмылку.

— Если только Цундере-тян послушно расскажет тебе.

А затем он повесил трубку.

Ошино никогда не прощается.

— Такие дела, Хачикудзи. Мы справимся.

— По разговору так не скажешь, что вы справитесь.

Слышала всё-таки.

Ну, слышала-то она только мои слова, так что основного знать не должна.

— Ладно, Арараги-сан.

— Чего?

— Я, наверное, проголодалась?

— …

Так вот.

Только не надо тут говорить псевдонамёками, чтобы я начал беспокоиться о невыполнении обязанностей, которые должен выполнять.

Хотя, если на то пошло, она права: из-за всей этой кутерьмы с улиткой, Хачикудзи и поесть не смогла. И Сендзёгахара тоже... Хотя, она, конечно, могла перекусить где-нибудь по пути к Ошино.

Ох, опять я забылся.

Моё-то тело спокойно обходится малым количеством еды.

— Ладно, когда Сендзёгахара вернётся, мы сходим куда-нибудь поесть. Хотя тут кругом одни дома... В другие места, кроме дома своей мамы, ты же можешь дойти?

— Да, могу.

— Вот и всё. Ладно, тут лучше спросить Сендзёгахару... Она наверняка знает, где здесь можно купить еды. Так, тебе что нравится?

— Любая еда.

— Хм-м.

— Твоя рука была вкусной.

— Моя рука не еда.

— Не надо скромничать. Она правда была вкусной.

— …

Вообще, она, похоже, серьёзно вкусила моей плоти и крови, и это никакое не иносказание.

Каннибалка.

— Кстати, Хачикудзи. Ты правда идёшь домой к своей маме?

— Правда. Я не врала.

— Ясно...

Но блуждает она не долго. Всё началось со встречи с улиткой... Стоп, почему Хачикудзи вообще повстречала улитку?

Причина.

В нападении на меня вампира была причина.

И у Ханэкавы, и у Сендзёгахары тоже.

В таком случае должна быть причина и у Хачикудзи.

— Гляди. Если обобщить, твоя цель это же не дойти до куда-то, ты просто хочешь встретиться с мамой, так?

— Грубовато, но да, так и есть.

— Тогда разве не лучше ей выйти навстречу? Смотри, ты не можешь дойти до дома Цунаде-сан, но твоя мама же не заперта внутри? Даже после развода, видеться с ребёнком это право любого родителя...

Хотя это все знают.

— Ну, как-то так, вот.

— Невозможно. То есть бессмысленно, — мгновенно ответила Хачикудзи. — Если б я могла, то давно бы так сделала. Но я не могу. Я не могу даже позвонить.

— Хм-м...

— Мне остаётся только встретиться. Даже если я и знаю, что никогда не смогу дойти.

Слова, конечно, размытые, но похоже, отношения в её семье куда сложнее. Это можно понять по тому, что она отправилась одна в плохознакомый город в День матери. Но даже так, должно же быть какое-то рациональное решение... Например, Сендзёгахара могла бы отдельно от нас отправиться к дому Цунаде... Нет, наверняка не сработает. Не думаю, что такая атака в лоб развеет странность. Если даже телефон Сендзёгахары оказался вне зоны доступа при попытке подключиться к GPS, то цель Хачикудзи и правда недостижима. Звонок Ошино прошёл только потому, что на другом конце провода был именно Ошино.

Потому что странности сами составляют этот мир.

И в отличие от живых, они тесно переплетены с ним.

Вот только наука не способна пролить свет на эти странности, потому до сих пор и продолжают появляться люди, подвергшиеся нападениям вампиров.

Даже если в этом мире освещены все тёмные уголки.

Тьма никуда не делась.

Остаётся только ждать возвращения Сендзёгахары.

— Странности... На самом деле я не особо в них разбираюсь. А ты, Хачикудзи? Хорошо знаешь всяких ёкаев и чудовищ?

— М-м, вовсе нет, — ответила после странного колебания Хачикудзи. — Знаю только ноппэрапон41.

— О, у Коидзуми Якумо...

— Надзиму.

— Не надзимуй тут.

«Мудзина»42.

Думаю, нет таких людей, кто не знал бы этой истории.

— Те ещё страшилища...

— Ага. Но никаких других я не знаю.

— Ну и ладно. Фиг с ними.

Ну, если говорить о ёкаях.

То мой случай с вампиром... Нет, неважно.

Касательно людей в подобном.

Проблема в концепции.

Проблема куда глубже...

— Хачикудзи... Мне не очень понятно, отчего ты так хочешь встретиться с мамой? Если честно, не вижу причины заходить тебе так далеко.

— Думаю, любой ребёнок хочет встретиться со своей мамой, это обычное желание... Разве нет?

— Ну, так-то оно так.

Так-то оно так.

Если б у неё была какая-то необычная причина, то я непременно смог бы докопаться, почему же Хачикудзи повстречала улитку, но, похоже, никакой чёткой причины нет. Просто импульсивное... не знаю как сказать, по принципу чем-то схоже с инстинктом.

— Арараги-сан, ты же живёшь вместе со своими родителями? Тогда тебе не понять. Тем, кто полны этим, не понять тех, кому не достаёт. Те, кому не достаёт, хотят этого. Когда станешь жить отдельно, Арараги-сан, ты наверняка захочешь встретиться с родителями.

— Так, значит?

Определённо так.

Роскошная проблема.

«Братик, вечно ты такой».

— И если говорить с точки зрения таких, как я, то я завидую близости твоих родителей, Арараги-сан.

— Вот как...

— Я «за» перед «висть» завидую.

— Вот как... Но ты немного ошибаешься в этом.

Интересно, что бы сказала Сендзёгахара, если б услышала положение Хачикудзи... Хотя нет, она наверняка ничего не сказала бы. Она вряд ли станет сравнивать Хачикудзи с собой, в отличие от меня.

Её положение куда ближе, чем моё.

Краб и улитка.

Оба обитают у воды?

— Ты сейчас так говорил, будто не любишь своих родителей, Арараги-сан, неужели это правда?

— А, да нет. Просто... — начал было я, как вдруг мне подумалось, что о таком с детьми не поговоришь, однако я уже начал, да и к тому же услышал положение Хачикудзи и остановиться только потому, что мой собеседник — ребёнок, не мог, поэтому продолжил: — Я вообще-то был очень хорошим ребёнком.

— Врать плохо.

— Я не вру...

— Вот как? Ну пусть не врёшь. Ложь это такой диалект.

— Типа из деревни лжи?

— Я из деревни правды.

— Ясно. Ну, я может, и не говорю в такой больно вежливой манере как ты, но я хорош в учёбе, хорош в спорте, не вытворяю ничего непристойного, к тому же, как и любые другие парни ни слова против родителям не сказал, я благодарен за воспитание.

— Неплохо. Просто великолепно.

— У меня есть две сестры, они чувствуют то же самое, у нас хорошие отношения в семье, только после экзаменов в старшую школу я немного перенапрягаюсь.

— Перенапрягаешься?

— …

Вдруг повторила с пониманием.

Неужто она такой хороший слушатель?

— Я напрягся, чтобы поступить в школу, которая выше моих способностей... И поступил.

— Это же хорошо. Поздравляю.

— Нет тут ничего хорошего. Было бы хорошо, если б я один раз напрягся и на этом всё, но в итоге мне просто не угнаться за остальными. Я откровенно отстаю от умников школы, и тут никаких шуток. К тому же все, кто туда ходит, такие серьёзные... Такие как я или Сендзёгахара — исключение.

Даже то, что сама серьёзность, Ханэкава Цубаса, якшается с таким, как я, уже само по себе исключительный случай. Похоже, лишь у неё достаточно способностей, чтобы преодолеть это.

— Тогда-то и всё пошло наперекосяк. Конечно, ничего особого не произошло. Ни в матери, ни в отце ничего не поменялось, ничего не поменялось ни во мне, ни дома... однако появилась какая-то неловкость, невыраженная словами. Стоит такому один раз проявиться, и оно уже никуда не уйдёт. Поэтому мы в конце концов стали так присматривать друг за другом и...