— Да то, что Вы создаёте плетения, которые не под силу ни одному Высшему Мастеру! Вы не хотите вступить в наш клан?

— Не-е-е, я ещё маленький, мне ещё многому надо научиться!

Сёстры прыснули в кулак.

— Вот видите, даже остальным это смешно! Перестаньте паясничать, Сергей Владимирович!

— Олег Павлович, если позволите, я останусь в прежнем статусе. Спасибо Вам за исторический экскурс, но нам хотелось бы найти место для будущей лаборатории. Если Вы не против, мы пойдём.

Олег Павлович ещё некоторое время смотрел на закрывшуюся дверь, затем снова стал листать фолиант.

Глава XVIII

Лаборатория

Огромную комнату нашли в подвальном помещении. Она была разделена на несколько отсеков. И как нельзя лучше подходила для лаборатории. Надо только было сделать косметический ремонт, провести силовые кабели и завезти оборудование.

Набежало много энтузиастов, готовых хоть сейчас приступить к работе. Но Воронов предложил перенести все на завтра. На Денгофе, он же зав. лабораторией, лежала ответственность за матчасть, списки которой должны были составить остальные.

Минос зашёл в приёмную Пасифаи. Двери в её покои тихо приоткрылись… Из них, спиной вперёд, осторожно вышел мужчина.

— А что делает Начальник стражи в спальне царицы?

От неожиданности тот подпрыгнул и повернулся к царю лицом:

— Так я это… проверяю…

— Угу-у-у… Всё ли у всех на месте, — закончил за него Минос.

— Так точно, Ваше Величество! То есть я хотел сказать…

— Мафусаил, саблю поправь. А то она висит у тебя прямо между ног. Как бы не отчикала тебе твой… проверяющий орган. Пошёл вон отсюда. И не попадайся мне на глаза.

Тот, осторожно обходя монарха, стараясь не поворачиваться к нему спиной, выскользнул за дверь. Минос немного постоял в раздумье, затем открыл дверь в спальню. Там суетились, наводя порядок, служанки. Минос с брезгливостью посмотрел на измочаленную кровать:

— Где царица?

— Она в косметической комнате. Ванну принимает, — одна из служанок присела в поклоне.

Пасифая лежала в небольшом бассейне, под слоем пены. Глаза её были закрыты, на лице застыла сладостно-мечтательная улыбка. В воздухе густо пахло целым букетом благовоний.

— Расслабляешься? — вывел её из транса Минос. — И кто же это тебя так утомил?

Пасифая открыла глаза:

— Плохо ночь спала, кошмары мучали…

— Видел я твой кошмар. В приёмной встретились. Тоже весь измученный. Вы вдвоём совсем обнаглели! Тот отымел почти половину служанок во дворце, ты же скатилась до соития с охранником! Ещё раз услышу о вас, скормлю акулам!

— И это говоришь мне ты?! А своих наложниц ты не считал?! — Пасифая вскочила, пена стала стекать по её начинавшему дряхлеть, некогда прекрасному, телу.

— Ты себя со мной не ровняй. У мужчин природой заложена полигамия. В общем, больше повторять не буду. Ты не забыла, что сегодня праздник «Быка»? Мы с тобой обязаны находиться в ложе. Начало через час. И не смей появляться там позже меня!

Трибуны были заполнены до отказа. Над ними витал тихий гул. При появлении Миноса все вскочили на ноги и стали аплодировать. Сотни голосов выкрикивали приветствия. Минос помахал всем в ответ, и прошёл в ложу, где стояло три трона. Центральный — выше остальных. В правом сидела Пасифая. При виде Миноса она встала и, мило улыбаясь, протянула ему руку. Тот наклонился и поцеловал её. Уже сидя на малом троне, Пасифая повернулась к Миносу и тихо спросила:

— И за что народ тебя так любит?

— А ты у них сама спроси. Просто надо заботиться о тех, кто от тебя зависим. Кстати, а где Ариадна?

Тут кто-то сзади мягкими ладошками накрыл глаза Миноса. Тот отнял одну, и поцеловал:

— Ариадна, почему опаздываешь? Нельзя появляться позже царя.

Но та наклонилась через его плечо и поцеловала в щёку, Минос ответил тем же, перетянув её к себе на колени:

— Ладно, подлиза, садись на место.

Ариадна соскользнула с его колен и села на трон слева. Минос проводил её взглядом. Дочери досталось самое лучшее от родителей. И она по праву считалось самой красивой девушкой Крита. Царь Крита встал и поднял руку. Мгновенно наступила тишина:

— Сегодня наступил день Священных Игр! Пусть в ней победят самые смелые, сильные и ловкие! И пусть Удача сопутствует вам всем!

Через калитку на арену вышло двенадцать молодых людей, от семнадцати до девятнадцати лет. Соискатели Славы. Их появление сопровождалось бурными овациями. Под кожей у всех перекатывались витые мышцы. Все по-юношески стройны. Одеты только в набедренные повязки, один конец которой был пропущен между ног, скрывая отличительные половые признаки. Они в приветствии подняли руки, поклонились монарху, затем всем остальным.

И вот на арене предстоящего представления остался только один. С противоположной стороны открылись ворота и оттуда вышел огромный, выше двух метров в холке, бык белоснежного цвета. Животное было настолько изящным и гармоничным, что невольно над толпой пронёсся вздох восхищения. Пасифая, схватившись за перила, неотрывно наблюдала за ним. Ариадна дотронулась до руки Миноса:

— Папка, откуда такой красавец?!

— Селекция, девочка моя, селекция. Породу вывели совершенно недавно. Что, нравится?

— Да он просто восхитительный!

Предмет же всеобщего обожания в это время спокойно осматривал беснующуюся на арене толпу, а затем стал вытаскивать губами пучок травы между плит. Раздались крики негодования. Не этого ждала публика от такого… бычары. Минос усмехнулся. В быках этой породы удалось совместить удивительную миролюбивость с повышенной фертильностью.

Первый претендент подбежал к быку и остановился перед ним. Животное не обратило на него никакого внимания, продолжая пережёвывать траву. Тогда молодой человек стал перед ним подпрыгивать, кричать, махать руками. Бык посмотрел на него удивлёнными огромными глазами, вытянул вперёд морду… и над ареной пронеслось низкое, закладывающее уши «му-у-у-у». Затем он высунул язык, облизывая юноше лицо. И занялся новым пучком. Над ареной пронёсся громкий хохот.

— Пап, ну в чём дело?!

— Не беспокойся, сейчас всё будет нормально.

И он, прищурившись, посмотрел на животное. То перестало жевать, проглотило остатки скудного обеда и наклонило голову. Глаза его стали наливаться кровью. Ударив копытом по каменной плите, «белоснежный красавец», как ураган, полетел на спортсмена. Тот, обернувшись, понесся ему навстречу. И, не добегая пару шагов до нацеленных на него острых рогов, высоко подпрыгнул, «ласточкой» перелетая через тушу чудовища. Сгруппировавшись, несколько раз перевернулся, и встал на ноги, разведя руки в стороны. С трибун грянули крики и аплодисменты. Следующие четверо молодых людей повторили прием предыдущего.

На арене показался шестой претендент. Он также побежал навстречу быку, но вместо прыжка «ласточкой» он, высоко подпрыгнув, сделал сальто, прогнувшись назад над головой животного, и опустился на его крестец. Взбешённое животное резко подбросило свой зад вверх. Воспользовавшись приданым ускорением, атлет повторил своё сальто и твёрдо встал на ноги сзади нёсшегося по инерции вперёд быка. Зрители на трибунах вскочили на ноги, крики восторга и овации не смолкали очень долго.

Наконец, всё стихло. На арену вышел совсем молодой атлет. Лет семнадцати. Как и все остальные, сложен он был великолепно. И они с белым быком бросились навстречу друг другу. Но только он подпрыгнул, бык встал на дыбы и дёрнул головой вверх. Оба острых рога пронзили грудную клетку юноши и вышли под лопатками. Сбросив с рогов тело, бык стал метаться по пустой площади.

На трибунах стояла оглушительная тишина. Минос с грустью смотрел на поверженное тело:

— Дальше соревнования проводить не имеет смысла. Эта новая порода не только красива, но и на удивление умна. Остальных… он будет просто… уби-ива-ать.