— Пожалуй, да, — немного поколебавшись, ответил баронет.

— В таком случае я искренне сожалею, что вы не видели нашего города в былые дни… Тогда здесь не было так скучно!

— Значит, вы полагаете, что сейчас здесь тоскливо?

— А вы разве не согласны со мной?

— Боже мой, я приехал всего несколько дней назад и, честно говоря, пока не заметил, чтобы время тянулось слишком долго…

— Значит, вам повезло… Тут никогда ничего не происходит…

Именно в эту минуту в бар влетела Эннабель Вулер и, обведя взглядом зал, тут же бросилась к баронету. Собеседник Лаудера при виде этого живого урагана осторожности ради отодвинулся подальше.

— Сэр Арчибальд!

— Да, мисс Вулер?

— Ваша жена сейчас с Терри Лаудхэмом!

— В самом деле?

— И они идут сюда пешком!

— Ну и что?

— Но… Неужели вы не понимаете?

— Что именно, мисс?

— Неужели вы не знаете, какая у Терри репутация? Уж кто-кто, а я на собственной шкуре убедилась, что молва не преувеличивает!

Баронет поправил монокль.

— Я понятия не имею, что говорят о мистере Лаудхэме, — ледяным тоном заметил он, — и меня это ни в малейшей степени не интересует, мисс Вулер. Зато доброе имя леди Лаудер мне весьма дорого, и я не допущу, чтобы его пятнали хотя бы намеком на какие бы то ни было подозрения… Буду премного обязан, если вы это хорошенько запомните.

Англичанка покраснела до корней волос.

— Короче, вам плевать, что ваша жена и Терри…

— Прошу вас, мисс Вулер, ни слова больше… Позвольте откланяться.

И, не обращая больше внимания на Эннабель, сэр Арчибальд демонстративно повернулся спиной. Публичное унижение так потрясло секретаршу консула, что с нее мигом слетел весь благоприобретенный лоск.

— Тряпка, жалкая тряпка — вот вы кто! — завопила она. — Дегенерат! Другой вот-вот уведет у вас жену, а вы отделываетесь банальными фразами.

Посетители с особым любопытством взирали на эту сцену, поскольку британцы крайне редко ссорятся на людях. Баронет, чуть заметно пожав плечами, снова повернулся к мисс Вулер.

— Боюсь, вас слишком мало шлепали в детстве, мисс…

— И вам бы очень хотелось восполнить этот пробел, грязный аристократишка?

В баре раздались приглушенные смешки.

— По правде говоря, мисс, это и впрямь доставило бы мне удовольствие.

Секретарша, вне себя от ярости, замахнулась на баронета, но вовремя подоспевший Малькольм Райхоуп поймал ее руку на лету.

— Эннабель! Вы что, с ума сошли?

— Отпустите меня, мерзкий пьянчуга!

В ту же секунду к ним подошел метрдотель.

— Позвольте, я вас провожу, мисс.

Как и следовало ожидать, мисс Вулер разрыдалась и покорно проследовала к выходу. Метрдотель подозвал такси и приказал отвезти англичанку домой. Некоторое время после ее ухода в баре царило напряженное молчание. Атмосферу разрядил сэр Арчибальд. С самым светским видом он, как ни в чем не бывало, поблагодарил Малькольма.

— Благодарю, что так удачно заглянули сюда, мистер Райхоуп. Выпьете со мной виски?

— С удовольствием. Что за муха ее укусила?

— Насколько я понял, мистер Лаудхэм идет сюда вместе с леди Лаудер. Этого оказалось довольно, чтобы вызвать приступ бешеной ревности. Надо полагать, мисс Вулер настолько ценит привязанность молодого человека, что искренне вообразила, будто все женщины только и мечтают его похитить.

— Терри Лаудхэм — подонок.

— Ну-ну, не хватало еще, чтобы и вы тоже впали в истерику. Битва не проиграна, пока кто-то из противников не покинул поле.

Сэр Арчибальд повернулся к австрийцу, с которым разговаривал до прихода мисс Вулер.

— Как видите, сударь, в Вене тоже кое-что происходит!

Австриец поклонился.

— Меня восхитила ваша выдержка, сэр. Эта буйная юная особа позволила себе назвать вас тряпкой… Честно говоря, я бы, пожалуй, не стерпел!

Баронет добродушно улыбнулся и, обращаясь одновременно к обоим собеседникам, заметил:

— Мисс Вулер ревнует, а от ревнивицы не стоит ожидать здравых суждений. Кроме того, она, вероятно, еще ничего не знает, иначе не посмела бы так со мной разговаривать…

— Не знает о чем, простите за нескромность?

— Да о том, что вчера в Граце я прикончил парня, который имел наглость невежливо со мной разговаривать.

Райхоуп закрыл глаза и судорожно стиснул в руке бокал. А другой сосед сэра Арчибальда чуть не захлебнулся мадерой. Впрочем, флегматичное замечание баронета вызвало сильное волнение среди всех, кто его расслышал.

— Вы убили человека, сэр?

— Да, и довольно крепкого малого, но уж очень несимпатичного…

Австриец, окинув ближайшее окружение слегка потерянным взглядом, попросил уточнений:

— Так вы его и в самом деле…

— Я думаю, да… Раскроил череп топориком. Должен признаться, зрелище не из приятных. Очевидно, у меня слишком тяжелая рука, но, уверяю вас, в комнате стало очень грязно…

Малькольм попытался урезонить баронета:

— Этих господ совсем не интересуют такие вещи, сэр Арчибальд!

Однако его реплика вызвала лавину возражений.

— Похоже, никто не разделяет вашей точки зрения, старина, — ехидно бросил Лаудер.

— Но, прошу вас, сэр Арчибальд, послушайте доброго совета…

— Вы становитесь скучным, мой дорогой, а именно этого настоящий джентльмен вынести никак не может. В том числе, конечно, и я.

— Надеюсь, вам не придется пожалеть об излишней откровенности…

— Я никогда ни о чем не жалею.

Рут и Терри долго шли молча. Не смея в том признаться открыто, оба наслаждались прогулкой вдвоем, но в то же время испытывали легкие угрызения совести. Рут не могла выбросить из головы Арчибальда, а Терри — изгладить из памяти Эннабель. Общее сожаление о потерянной или по крайней мере изрядно ограниченной свободе еще больше сближало молодых людей, но пока они об этом не догадывались.

Разговор начался с ничего не значащих банальностей, словно каждый с трудом преодолевал невидимый барьер. Наконец, поговорив об Австрии, и в частности о Вене, а заодно о Великобритании, Лаудхэм рискнул задать мучивший его вопрос:

— Леди Лаудер… Как вы могли выйти замуж за баронета?

Сама не понимая почему, Рут почувствовала, что ей непременно нужно оправдаться в глазах Терри. Она рассказала о своем безрадостном детстве, не только без родителей, но и без единого близкого родственника, потом о столь же невеселой юности и обо всем, что ей пришлось пережить, чтобы добиться нынешнего положения. Перед свадьбой сэр Арчибальд представлялся лишь своего рода возмещением за прежние горести… Превратиться в леди, по сути дела, значило бы зримо доказать, что Рут преодолела все препятствия, какие только жизнь ставила на ее пути. И, соглашаясь выйти за баронета, она не думала ни о чем другом.

— Вы… вы его любите?

Не слишком приличное любопытство собеседника отнюдь не возмутило молодую женщину. Здесь, в Вене, в волшебный вечерний час хотелось пренебречь всеми общественными установками и освященными временем и традицией нормами сдержанности. Не отдавая себе в том отчета, леди Лаудер разговаривала не столько с Терри, сколько сама с собой. Более того, посмей Лаудхэм задать тот же вопрос утром, Рут сурово поставила бы его на место.

— Нет.

— А он?

— Арчибальд? Вряд ли он вообще способен питать глубокие чувства к кому бы то ни было. Прежде всего баронет влюблен в самого себя, да еще, пожалуй, испытывает искреннюю привязанность к матери. Жизнь он постигал в Оксфорде, и все, что не соответствует вынесенным оттуда представлениям, склонен считать сказкой или ложью. Никто и ничто не сможет открыть ему глаза.

Рут нисколько не обиделась, когда Терри ласково сжал ее руку в знак того, что понимает и разделяет огорчение спутницы. Бывшая мисс Трексмор впервые в жизни откровенно говорила о себе. Это приводило ее в замешательство и в то же время облегчало душу.

— А вы, мистер Лаудхэм?

— О, я мог бы рассказать вам примерно ту же историю. Нищие родители… Отец слишком много пил, чтобы скопить хоть малую толику денег. Мать рано умерла — надорвалась за работой. Учился я через пень-колоду, в пятнадцать лет удрал из дому, а отец и не подумал разыскивать. Потом мне повезло — в Америке я встретил одного потрясающего типа. Он-то и объяснил толком, что за штука жизнь и каким оружием с ней бороться. Еще через некоторое время я поступил в небольшой провинциальный университет, а деньги на это добывал, помогая старику садовнику. В Англию я вернулся готовым на все — как на самые благородные поступки, так и на преступление, но, к счастью, почти сразу столкнулся с агентом МИ-пять. Было это семь лет назад… Вот и все.