Сам отправился на балкон немного подышать воздухом и покурить. Из головы у меня не шел разговор с Вышицким. Пан, конечно, хитрил, и это было заметно по его поведению, но как же заманчиво было бы побывать в мире, который сам бы ты построил из собственных желаний, мечтаний, фантазий! А если загадать Древнюю Русь? Крещение, князь Владимир, набеги татар…От головокружительных планов тоскливо заныло в груди. Я незаметно для себя закурил вторую, сбрасывая пепел с балкона, на прохожих. Красный огонек сигареты еле теплился в непроглядной тьме наших захолустных дворов, где об освещении слышали только понаслышке, а столб с фонарем видели только в кино.
Все мое писательское эго горело от любопытства и нетерпения. Одновременно с ним в душе царило чувство страха и необъяснимое предчувствие опасности. Я не видел подвоха, но подкоркой мозга ощущал, что он где-то должен быть.
В нашем мире, вряд ли в Зазеркалье иначе, все делается из личной выгоды и наживы. Что может выиграть Вышицкий, предложив мне невозбранно пользоваться зеркалами, играя отражениями? Я задумался, очнувшись уже тогда, когда понял, что ноги в легких резиновых тапочках уже совсем замерзли, а в дверь выглянула жена.
— Ты спать-то идешь? — спросила она, переодевшаяся в пижаму. Позади нее Эльвира Олеговна настраивала просмотр очередного сериала, который теперь затянется на всю ночь, а утром теща заявит, что катастрофически не выспалась, и виной тому перемена погоды или отчаянные скачки давления.
— Уже иду! — я ловким щелчком выбросил окурок на дорогу, забыв про переполненную пепельницу, которую мне уже который день было лень выносить. Завтра теща опять начнет рассказывать про то, что бычки отсырели, воняют, а ей белье повесить некуда сушиться. Ну ничего, завтра я уже буду далеко…
В этот момент, я поймал себя на мысли, что думаю о путешествии в Зазеркалье, как о совершившемся факте. Видимо, где-то в душе, внутри себя я уже давно все для себя решил, вспомнив кстати слова Вышицкого, что о такой неиспользованной возможности можно потом жалеть всю жизнь. Как говаривал один мудрый полководец: «Главное ввязаться в бой, а там посмотрим!» Вот и я, немного порассуждав, решил, что абсолютно неважно, что хочет получить взамен Вышицкий. Важно то, что, если я откажусь, то буду корить себя в этом до конца своих дней.
В спальне горел светильник. Света читала на телефоне какую-то книжку, увлеченно листая страницы. Когда я зашел, она на минуту отвлеклась, улыбнувшись.
— Накурился?
— Убил в себе лошадь, — расправил одеяло, сбросил треники и залез в тепло мягкого и пушистого пледа.
Жена погасила телефон, поставив его на зарядку. Повернулась ко мне на бочок, привстала на локоть, загадочно заглядывая в глаза.
— А Мишка уже лег спать… — прошептала она. — Мама смотрит сериал…
В другое время я бы безумно обрадовался бы такой инициативности, но сейчас настроения не было. Мне пришлось сделать вид, будто я не понимаю о чем она, пожаловался на головную боль и общефизическую усталость, пойдя по проторенной дорожке миллионов мужиков и женщин. Светка сразу все поняла, надула губы, обидевшись. Снова уткнулась в телефон, даже не поинтересовавшись мешает мне спать свет от бра или нет. Точно обиделась!
Если честно, то все мои мысли занимал Вышицкий. Я отвернулся к окну, задумчиво рассматривая как осенний холодный дождь кидает свои косые струи на толстое оконное стекло, барабанит по крыше.
Завтра же с утра, когда Мишка с Эльвирой Олеговной будут в школе, а Светка на работе, скажу, что согласен, решил я. Любопытство победило осторожность, как это и бывает в ста случаях из ста. Приняв это решение окончательно и бесповоротно, я закрыл глаза и уснул спокойно и без сновидений.
Ночь прошла спокойно. Господин Вышицкий, как и обещал, перестал мне надоедать своими бесконечными снами и гонками по зеркальному лабиринту. Впервые за долгое время я проснулся бодрый и полный до краев сил.
Из-под длинной тяжелой зеленого цвета шторы косо выглядывали настенные кварцевые часы, показывающие двадцать минут седьмого. Скоро у жены зазвонит будильник и придется вставать.
Опережая события, я аккуратно поднялся с кровати, стараясь не скрипеть и не разбудить Светку. Она приоткрыла один глаз, улыбнулась мне и накрылась одеялом с головой.
Все правильно! У нее время еще было. Пока я в ванную, пока сделаю кофе. Минут пятнадцать, не меньше…А благодаря нашим славным энергетикам, ранним утром в холодную квартиру вылезать из-под нагретого одеяла как-то совсем не хочется.
Я зашел в ванную. Кекс рванул на кухню, ожидая завтрака. Из спальни Эльвиры Олеговны доносился могучий богатырский храп. Значит сегодня опять будет история «про не выспалась»… В ванной было холодновато. Я зябко поежился, брызгая на лицо теплой водичкой. Немного полегчало. Сонные, заспанные глаза наконец-то широко открылись…от удивления.
В холодном неприветливом, стального цвета зеркале отражался старик Вышицкий в своем обычном облике сморщенного отвратительного деда. Ей Богу, мне казался он в сотни раз привлекательнее, когда мы находились в девятнадцатом веке.
— Дворкин! — он кивнул мне, не обращая внимание на мое удивление.
— Кажется сутки еще не прошли… — заметил я, покачивая головой, искоса поглядывая на дверь, за которой прошлепала босыми ногами на кухню Светка.
— Мне почему-то показалось, что они тебе вряд ли понадобятся, — самоуверенно заявил ясновельможный пан, — так что ты решил?
Мое сердце замерло, как перед прыжком с высоты, что-то в этот момент внутри меня пыталось остановить, оградить, защитить…Но я предпочел не обратить на это никакого внимания.
— Только не сейчас… — воровато оглянулся, чувствуя себя так, словно совершал какое-то преступление. Было стыдно.
— Не бойся! Твоего отсутствия никто и не заметит…Зеркальный лабиринт сможет вернуть тебя в эту же комнату, в это же время, в этом же… — он оглядел меня полуголого в одних трусах, брезгливо отметив, — в этом же наряде!
— Все равно… — помотал головой я, что-то ныло в груди. Настроение улетучилось— Давай через часа два.
— Понимаю! — осклабился своей беззубой улыбкой Вышицкий. — Хочется побыть с людьми, которыми плевать на тебя еще некоторое время? Что-то это все попахивает мазохизмом!
— Константин Афанасьевич… — укоризненно посмотрел на него я. Слова ученого зеркальщика больно резанули по самому оголенному, самому потайному.
— Ладно-ладно, — пошел тот на попятную, — мое дело предложить — ваше дело отказаться. Хотите через два часа, будет вам через два часа.
Его удивительная покладистость тогда, не заставила меня с подозрением отнестись к этой всей затеи. А может стоило бы?
В коридоре послышались легкие шаги жены. Она аккуратно постучала в дверь, шепотом, чтобы не перебудить весь дом уточнила:
— Сашка, ты еще долго? Мне вообще еще на работу собираться… — я отшатнулся от зеркала, зашептал в ответ, что уже почти выхожу, а когда обернулся в зеркале отражался только лишь я со своей полноватой фигурой бывшего спортсмена.
Кофе был чудесный. Жена неожиданно для меня сварила мне его в турке, а не как обычно в чашке. Тонкий аромат арабики разносился по кухне, заставляя меня глотать жадно слюнки. Я с наслаждением отхлебнул из небольшой чашки, чувствуя, как тепло волной разливается по всему телу.
Мы мило о чем-то поболтали, в основном о погоде, потом я проводил жену на работу, закрыв за ней дверь. На секунду задумался, замерев посреди коридора. Что же с собой взять? Что необходимо будет в этом путешествии по мирам, придуманным мною? Нож? Рюкзак? Запас провианта? Я же не в турпоход в конце-концов собираюсь?! Остановился на том, что надо просто хорошенько одеться, оставив все остальное на волю случая. Накинул куртку, на ноги обул кроссовки, новые джинсы и рубашку с длинным рукавом и шагнул в ванную, плотно притворив за собой дверь.
Зеркало было пустым, ну, естественно, кроме моего отражения, которое врачам не вселило бы оптимизма. Сам себе я казался каким-то странно угрюмым. На душе кошки скребли. Испытывали ли то же самое исследователи прошлых лет? Или наоборот горячились и для всех казались возбужденно счастливыми.