Но когда он пришел, будто ничего не случилось, обнял ее и поцеловал, то все мрачные мысли вылетели из головы Нандиньи, и она забыла обо всем.

— Мы с тобой всегда будем вместе, любимая, — говорил молодой человек, — теперь мы скованы одной цепью.

Санджей имел неограниченную власть над девушкой, простившей ему даже убийство. Мало того, он привлек ее на свою сторону, пообещав жениться.

— Как только я получу деньги, ты станешь моей женой, и мы уедем в Дели.

— О, Санджей! Любимый, я сделаю все, что ты хочешь.

После разговора с адвокатом неудавшийся наследник поехал к Хералалу. Он надеялся, что хитроумный дядя найдет какой-нибудь выход и поможет подобраться к деньгам Арти.

Но на управляющего обрушились неприятности — благодаря стараниям Дикшита его понизили в должности, теперь он не мог воровать, как прежде, и быстро опустился, проиграв наличность в казино. Хералал все еще имел обширные кредиты, но коллекция неоплаченных счетов росла с угрожающей быстротой. Пока ему верили, однако, если бы не его прежняя репутация состоятельного человека, он бы уже сидел в тюрьме.

Новость, которую принес племянник, поразила Хералала как гром среди ясного неба. Он-то уже все рассчитал, куда пойдут деньги, какие ставки можно будет делать в игорных домах — и вдруг все пошло прахом.

— Семь лет? Да ты спятил, что ли? Ты считаешь, я проживу семь лет на те гроши, что у меня есть? — старый мошенник заметался по комнате, схватившись за голову. — Все мои усилия напрасны, это ты виноват! Не мог заранее рассчитать?

— Оставьте меня в покое, — огрызнулся Санджей, — откуда я знал, что им нужен ее труп?

Он поднялся с дивана и вышел через открытую дверь веранды в сад. Хералал потрусил следом за ним, причитая на ходу:

— Зачем ты сбросил ее в реку? Крокодил набил себе брюхо, а я? Что мне теперь — подыхать с голоду? Сбросил бы ее со скалы — вот она лежит, пожалуйста, возьмите!

— Да вы, дядя, кажется, сошли с ума! Зачем нужно навлекать на себя подозрения в убийстве? Я все продумал, все рассчитал, чтобы ни одной улики не осталось. По-вашему, мне надо было прикончить ее и пойти на виселицу?

— Ты не ее убил, ты погубил всех нас. Теперь, на старости лет, я буду просить подаяние. Ах, я несчастный, пропала моя последняя надежда.

Бывший управляющий привык к сладкой жизни, он разучился работать и умел только воровать, пить и играть в карты. Но, благодаря заботам адвоката Дикшита, красть теперь нечего, кроме авторучек и прочей канцелярской мелочи, а остальные его таланты требовали большого количества денег, которые не заработаешь честным трудом. Да он и не хотел так низко падать и начал вслух подыскивать приемлемые варианты дальнейшей жизни:

— Что же делать? Пойти работать ты не можешь: если муж миллионерши будет работать, как все, прощай репутация! Меня уже все знают и никуда не возьмут, — он заохал, схватившись за грудь. — Мое сердце не выдержит таких волнений.

Порывшись в кармане, Хералал достал пузырек с лекарством, открыл его и сунул таблетку в рот.

— Фу, гадость! — закричал он. — Кто подложил мне слабительное? Хотите меня отравить?

— Что за крики? — раздался голос из комнаты, и на веранду вышла Нандинья.

Она приехала сюда, чтобы повидаться с Санджеем — тот был слишком занят в последнее время.

— Кто так кричит?

— Не твое дело, — проворчал Хералал, озлобленный перспективой вести жизнь бедняка.

— Волноваться вредно.

— Ты нас подслушивала? Что тебе надо… — Он вскочил, готовый наброситься на нее с кулаками, но по дороге быстро сменил тон: — Что тебе надо, очаровательная Нандинья?

— Да, я слышала ваш разговор. Успокойтесь, Санджею не нужно работать, я пойду вместо него. Я ведь всегда помогала ему, он это знает. Так что проблем с деньгами не будет.

Продувная физиономия Хералала сразу расплылась в паточной улыбке:

— Ты ангел, Нандинья. Послушай, а у тебя нет тети?

— Что?

— Ну, тети, которая бы позаботилась обо мне, оплатила бы мои текущие счета…

— Я сама оплачу ваши расходы.

Женщины всегда выручали Санджея. Без них он не мог существовать, словно лиана, которая обвивает ствол дерева, тянется вверх, к солнцу, питаясь соками своей опоры и беспощадно губя ее.

Водяной лунь распростер широкие крылья, паря над рекой. Лишь острый глаз хищной птицы мог рассмотреть рыбу в мутной воде. Вот сверкнула серебром жирная спина, лениво пошевеливающая плавниками, и лунь стремительно кинулся вниз. Всплеск — и охотник тяжело поднимается, сжимая в когтях бьющуюся рыбу.

Арти проводила взглядом хищника, выплеснула воду из котла, который она мыла в реке. Женщина уже окрепла, ужасные раны затянулись. Она не могла спокойно видеть бугристые шрамы на правой стороне лица и прикрывала их черным платком.

Старый рыбак поставил ее на ноги, вылечил травами, отпоил крепкой ухой, кусками свежей рыбы, сваренной с корнями целебных растений, и козьим молоком, которое он привозил из деревни.

Позвякивая котлом, женщина пошла по узкой тропинке, протоптанной в траве, к дому. Она закончила все домашние дела, в последний раз помыла посуду.

— Что, ты собираешься уходить? — спросил ее Вишну.

Приближалась та минута, которой он так боялся. Конечно, старик понимал: рано или поздно Арти оставит его. Она заменила ему дочь, оживила его выжженную страданиями душу. Женщина тоже привязалась к рыбаку и называла Вишну отцом.

— Да, — ответила она, — мне пора, я и так пробыла здесь слишком долго.

— Куда же ты пойдешь?

Он знал все о трагедии, которая с ней случилась. Арти не скрывала, что ее пытался убить собственный муж.

— Я пойду туда, где меня не ждут. Пойду к тем, у кого не дрогнула рука совершить чудовищное злодеяние. Теперь в моей жизни появилась цель — отомстить за обман, за предательство…

Старый Вишну покачал головой, видя, как ожесточилось сердце Арти. Сам он никого не винил в том, что произошло.

— Бог сам покарает преступника, ведь от его суда никто не скроется. Зачем тебе губить свою душу? Зло не остается безнаказанным, возмездие свершится если не здесь, то на том свете.

— Нет, отец, я не буду ждать, я покараю их собственной рукой, и не за то, что они пытались убить меня, а за то, что убили мою душу, а с ней и мою веру в людей. Он притворился другом моих детей, был нежен со мной, я приняла его предложение, поверила, но оказалось, не я ему была нужна. Не только я страдаю сейчас от его подлости, отец, в чем повинны двое маленьких детей, которые остались без матери?

Это была ее постоянная боль — Бобби и Кавита в руках убийцы, они лишены материнской ласки, никто не защитит несчастных сирот.

Арти судорожно стиснула черный платок, ей стало душно, она сорвала его, подставив лицо прохладному ветру с реки. Когда она пойдет к людям, ей уже нельзя будет снимать платок, чтобы не пугать прохожих.

— Нет, такое простить нельзя. Принято считать женщин слабыми существами, я докажу обратное. Я не успокоюсь, пока не отомщу врагам за коварство, за свое израненное тело, за растерзанную душу. Месть моя будет страшной. Клянусь, он испытает то же, что и я. Он должен заплатить сполна за мои страдания, мою боль и отчаяние.

Глаза Арти горели неукротимым огнем, обезображенное ранами лицо исказилось, но ни одной слезы не нашлось у нее, вся душа женщины была высушена жаждой мести.

— Ах, доченька, гнев плохой советчик, послушай старика. Ты жива и радуйся, зачем брать на себя грех? — Он помолчал и добавил: — Вижу, бесполезно тебя отговаривать. Бог милостив, он подскажет, что делать. За эти дни я полюбил тебя, как родную дочь…

Обняв старого Вишну, женщина сказала:

— Я еще вернусь за вами. Вы спасли мне жизнь, все оставшиеся дни я буду молиться за вас, отец.

Непрошеная слезинка скатилась по ее щеке, — видно, трудно убить человеческую душу.

Рыбак довез ее до деревни, дальше она пошла одна. Ослепительное солнце палило так, словно пыталось сжечь крошечную фигурку женщины, бредущую по пустой дороге, но она упорно двигалась вперед. Едкая пыль, взметаемая горячим ветром, припорошила скромную одежду женщины, сделав ее неотличимой от тысяч других женщин, придавленных нуждой.