Резкие движения рук короля нищих, манера величественно наклонять голову показались странно знакомыми, а когда до меня донеслись несколько слов, которые он произнес густым, звучным голосом, под ложечкой сжалось. Бродяга заметил мой интерес и кинул настороженный взгляд исподлобья. По позвоночнику пробежал неприятный холодок.

Торопливо отвернувшись, я поспешила прочь. Бродяга поднялся, в два широких шага нагнал меня и преградил путь. Вскрикнув, я подалась назад и чуть не оступилась на осклизлых мостках. Я узнала предводителя побирушек. Это был старейшина Уго!

– Что вы здесь делаете? – в растерянности проговорила я.

– Вот это встреча, Камилла! – ядовито прошипел он. – Удивлена? Ведь это по твоей милости меня изгнали из общины. Пришлось податься в Аэдис. Все от меня отвернулись, даже жены! Но, как видишь, устроился я неплохо. Мои попрошайки приносят за день столько, сколько не зарабатывает самый богатый лавочник в Олхейме за месяц. Я уже присматриваю себе дом в Меркатии. Тебе, я вижу, повезло меньше. Где же твой теург, пожри его Тьма? Наигрался с тобой, и выгнал на улицу, как паршивую собаку? Так ты подумай хорошенько, мое предложение еще в силе...

Уго протянул руку, но я отскочила и быстрым шагом пошла к своему убежищу. Старейшина брел позади и сыпал угрозами и льстивыми обещаниями, однако при виде Кассиуса и Лероя, которые лениво перебрасывались в кости у костра, осекся и повернул назад.

– Увижу, что ошиваешься рядом, – переломаю ноги, – хмуро пообещал ему в спину Лерой. Уго вздрогнул и ускорил шаг. Больше старейшина на глаза мне не попадался.

Скоро я привыкла к содроганию стен, когда, бешено вращаясь по спиральным рельсам, в соседнем тоннеле проносилась пассажирская субтеррина, выгоняя через воздуховоды порывы сухого, пахнущего машинной смазкой сквозняка; привыкла к редким оранжевым вспышкам угасающего саламандрова огня в заброшенной шахте и шуму подземных вод. Я мучительно хотела попасть на поверхность, в охваченный мятежом город, чтобы узнать о судьбе Джаспера.

Шер не принесла никаких известий. Она вернулась усталая, раздраженная и пропахшая порохом. Посланник от богатого покровителя Убийц Магии не явился, имперская гвардия пошла в наступление, мятежники терпели поражение.

– Кто этот человек, который поддерживал вас все это время? – попробовала расспросить я. – Это мог быть господин Дрейкорн?

Шер отмахнулась.

– Исключено. Это кто-то из сената или Совета Одиннадцати. Принятие Третьего Пакта и засилье теургов далеко не всем по душе. Неудивительно, что есть недовольные. Мелкие фабриканты, например.

– Господин Дрейкорн здесь ни при чем, – мрачно подтвердил Пикерн. Он сильно сдал, тревога за дочь и собственные беды заставили его высокую фигуру ссутулиться. Он не выходил из убежища за трубами, сидел у костра, уныло ворошил уголья железной кочергой. Дворецкий немного приободрился, когда Шер привела его младших сыновей, своих сводных братьев – веселых подростков, которые быстро почувствовали себя в подземном убежище как дома.

– Он подозревал, чем занимается Шер, и не возражал, когда я позволял ее друзьям использовать «Дом-у-Древа» как перевалочный пункт. Впрочем, не так давно он строго-настрого запретил это делать. Как я виню себя в том, что не послушал его и потакал тебе, дочь! Посмотри, к чему это привело. Твою вину взвалили на него. Я так надеялся, что хотя бы дружба с Камиллой заставит тебя одуматься...

– Нужно связаться со стряпчим, – подал голос Кассиус. – Скорее всего, Джаспер у кого-то из друзей. Может, у Карадоса, может, у Леноры.

– Как ты не понимаешь, Кассиус, – я в сердцах оборвала управляющего. – Никому из них нельзя верить. Кто-то докладывал канцлеру обо всем, что происходит в доме. Это был Оглетон, я уверена! А баронесса… я не знаю. Может быть, он у нее.

– Не городи чепухи, Камилла. Оглетон может что-то знать. Я отправлюсь в город, попробую разведать.

Шер не возражала. Она раздобыла одежду мастерового – объемные штаны, куртку и картуз. Кассиус переоделся, намотал вокруг шеи широкий шарф, скрыв нижнюю часть лица, и заметно повеселел. Весь день он изводил меня брюзжанием. Жизнь подземного города угнетала его, он горько сетовал на то, что произошло, и рвался наверх.

Чтобы довершить маскарад, Шер щедро мазнула Кассиуса сажей по щекам и нацепила ему на лоб очки-консервы.

– Урод уродом, – радостно подытожила она. – Иди, милый, теперь тебя никто не узнает.

– Я скоро вернусь, Камилла, и приведу Джаспера, если он еще не убрался вместе с Ленорой на «Гончей» подобру-поздорову,– пообещал Кассиус. – Все будет хорошо. Продержись еще немного.

С этими словами он отправился к лестнице наверх.

– Не ходи к стряпчему, Кассиус! – крикнула я вслед, но он меня уже не услышал.

Вечером Кассиус не вернулся. Шер явилась одна, упала на тюфяк и уснула. Мне не спалось. Я лежала, прислушивалась к затихающему шуму подземного города и думала о Джаспере. Увижу ли я его? Вернусь ли в «Дом-у-Древа»? Может, мне пригрезилась жизнь в загадочном особняке и его суровый, прекрасный хозяин? Может, я так и бродила по предместьям Аэдиса, пока не попала в «Крысиное подворье»...

В конце концов, удалось задремать. Приснился сон, в котором я вновь смотрела в темные глаза Джаспера и чувствовала прикосновение его рук. Он что-то прошептал мне на ухо, и, заливаясь во сне слезами, я упрашивала его: «Что ты сказал, Джаспер? Прошу, не надо загадок. Просто скажи, что любишь меня и никогда не уйдешь». Лицо Джаспера поплыло, растаяло, закачались ветви Ирминсула, передо мной возникли точеные черты баронессы. Она открыла кроваво-красный рот, из которого полезли белесые змеи, и низким мужским голосом произнесла: «Облава! Спасайся!»

Меня толчком выбросило из сна. Яркая оранжевая вспышка ослепила сквозь сомкнутые веки. Раздался лязг, оглушающий грохот. Тоннель наполнили панические крики и суета.

Я подскочила и выбежала наружу. Саламандров огонь в шахте ожил, заливая убогие своды подземной пещеры тревожным красноватым светом. Огромные стальные ворота у входа медленно опускались, отрезая путь к бегству. Обитатели подземелья метались, как потерявшие направление крысы.

– Облава! Остроголовые! – крикнул хромоногий бродяга, пробегая мимо, нырнул в узкий лаз боковой штольни и тут же вылетел обратно, преследуемый фигурой в долгополой шинели.

Я чуть не упала, когда в спину меня толкнула Шер.

– Туда! Туда! – закричала она, показывая на темное отверстие арки в дальнем конце пещеры.

Не раздумывая и не оглядываясь, я пустилась наутек, но далеко уйти не успела. Едва перескочила через деревянные мостки, как кто-то схватил меня за талию и отбросил назад с такой силой, что я отлетела к каменному столбу. За спиной раздались шаги, жесткие пальцы впились в плечо и заставили подняться. Я увидела перед собой ряд медных пуговиц, шишковатый нос и черные усы, похожие на щетку.

– Куда? – рявкнул суперинтендант Тарден. – Набегалась, девочка, хватит. Вигиланты тебя заждались.

Полицейские вывели Шер и Пикерна. Тарден осклабился.

– Знаменитый генерал Линн! Баба, кто бы мог подумать!

– Сдохни, остроголовый, – коротко ответила Шер и сплюнула. Пикерн молчал, потупившись.

Нас повели наверх. Конвоир крепко держал под локоть, грубо тянул вперед, и идти по крутым ступеням было тяжело. Позади хрипло дышал Пикерн, Шер вели впереди, она шла, высоко подняв голову.

– Интересно, откуда они пронюхали? – бросила она, не оборачиваясь, и тут получила тычок в спину от конвоира.

– Кассиус пошел к стряпчему Оглетону, – ответила я. – Вот откуда. Стряпчий донес вигилантам.

Пикерн хрипло выругался и пожелал, чтобы кто-нибудь засадил Оглетону в глотку адмиралтейский якорь по самый шток.

– Ничего, Камилла, – прошептал он мне затем на ухо, – если Джаспер на свободе, он нас вытащит. Верь в него.

– Если он на свободе. Если он жив…, – отозвалась я горько. С каждым мгновением я все сильнее падала духом. Надежды на спасение не было.