Поэтому я прыгнул в коридор, тут же разворачиваясь лицом к залу, в котором остались Деметра с Люсьеном. Выдохнул, расправляя плечи, вскинул подбородок, набираясь сил так, как учила мастер Сандра. И с резким выдохом пригнулся к земле, касаясь пальцами каменного пола. Огненные духи метнулись к проходу, все одновременно, когда я медленно распрямился, вытягивая вслед за собой стену из цельной скалы и наглухо отрезая коридор от зала. Ошарашенные лица Люсьена и Деметры были последним, что я заметил перед тем, как первый из хранителей врезался в каменную дверь. Я затянул последний край, отпуская стихию, и повернулся лицом к проходу. Путь у меня теперь оставался только один, а время стремительно сжималось: за спиной бились о стену разъярённые хранители, а впереди манили дивным светом огненные врата.
Подхватив брошенный двуручник, я побежал по коридору, съедаемый тревогой. Какого Тёмного альд прибежал в шахту? Почему не помог нам в зале? Ответ казался слишком очевидным, чтобы быть правдой, но я ещё надеялся на то, что ошибся.
Когда я завернул за угол коридора, ожидавший в тупике Фавиан дёрнулся на звук шагов, очерчивая обнажённым мечом полукруг. Я остановился в нескольких шагах от него; перед нами находилась глухая стена, в которой, прорываясь лучами сквозь разбитую породу, горели огненные врата.
– Дополз-таки, – с отвращением сплюнул альд. – Так не терпится сдохнуть?
Я не отвечал, лихорадочно размышляя, что забыл Фавиан в такой близости от врат, и как долго провела внутри Дина. Помнится, меня искали несколько дней, хотя казалось, что я там продержался едва ли с час. А как течёт время в царстве огня?
– Что молчишь, тварь? – презрительно скривился Фавиан. – Асса Дейруин не давал никаких указаний, но я с большим удовольствием выпущу тебе кишки. Иди сюда!
Альд рассёк мечом воздух снизу вверх; меня обдало горячей волной. Толку от двуручника в узком коридоре не было никакого – бросив верный меч, я выхватил из-за пояса короткий топор.
Фавиан расхохотался, от чего едва затянувшиеся ожоги на сером лице лопнули вновь, обнажая бордовую плоть.
– Животное, – растянув губы в жуткой усмешке, проговорил альд и тут же вскинул руку, выкрикивая заклинание.
Меня отбросило назад; чудом не выронил топор.
– Воздух – твоя стихия? – фыркнул нелюдь. – Мне не жалко, тупой ублюдок – получай!
Молния, сорвавшаяся с пальцев альда, пронзила тело тысячами раскалённых игл; хлестнул по лицу ледяной град.
– Посмотрим, спасёт тебя колечко госпожи Иннары!
Фавиан не договорил, огненное заклинание замёрзло в раскрытой ладони. Пламенные врата полыхнули за его спиной, с потусторонним рёвом выпуская из своих объятий охваченную дымом обугленную фигуру, и тут же захлопнулись, вновь превратившись в глухую стену, мерцающую жуткими красными трещинами.
– А-а, вот и сикирийская шлюха, – проговорил альд, разворачиваясь к рухнувшей на пол девушке. – Ну, достала артефакт?
Дина вскинула голову, и моё сердце дрогнуло от жалости. Прекрасная сикирийка выглядела лет на десять старше – с обожжённой кожей, опаленными волосами и диким взглядом полубезумных глаз. Фавиан рассматривал её с нескрываемым презрением.
– Да вот же он, – ногой пихнув девушку в бок, проговорил он. – Глубоко запрятала, тварь! Ну, – альд схватил её за горло, вздёргивая на ноги, – как ты там говорила? Руки неохота марать? Так теперь ты вся в дерьме! Отдавай, говорю! Ну!!!
Фавиан встряхнул девушку ещё раз – Дина почти не держалась на ногах – и отвёл в сторону руку с мечом. Бросив отчаянный взгляд в сторону, сикирийка заметила наконец меня – и единым жестом, сжав исхудавшую грудь пальцами, вырвала из себя сверкающий оранжевый шар. Альд отшатнулся от неожиданности – всего на миг – и Дине этого оказалось достаточно. Коротким жестом, в который она вложила всю оставшуюся силу, рождённая под знаком стихии швырнула сердце огня прямо в меня.
Задохнувшись, я втянул в себя воздух сквозь зубы, чувствуя, как наполняет лёгкие жидкий огонь, вставая болезненным комом в горле. В тот же миг альд Фавиан, зарычав от злости, всадил клинок в безвольное тело сикирийки по самую рукоять.
Дина умерла ещё до того, как упала на пол. Удар в печень – верная смерть. А нахлынувшая на меня лавина непривычных чувств едва не порвала утробу надвое. Не вставая на ноги, я швырнул вперёд единственное, что находилось у меня в руках – короткий походный топор. И не промахнулся.
Кромка вонзилась альду в живот, пробив кожаную броню, но Фавиан ещё держался на ногах, с невнятным мычанием втягивая в себя воздух. Я вскочил наконец на ноги, не сопротивляясь уже ни ярости, ни боли, ни желанию убивать. Мои руки светились ярко-оранжевым светом, когда я с животным удовольствием ломал альду шею, а потому я не услышал, как позади с глухим треском рушится каменная стена, и в коридор врываются знакомые голоса.
– Тёмный! – выдохнул Люсьен, выскочив из-за поворота. – Тёмный…
Обмякшее тело альда плюхнулось на пол, и я от души пнул его ногой, отшвырнув подальше от Дины. Не в силах больше совладать со шквалом болезненных эмоций, я уткнулся лбом в стену, хватаясь за лохмотья почти сгоревшей рубашки. Сердце стихии пожирало меня изнутри, пропитывая каждый клок обожжённого тела и наполняя болью каждую пульсирующую жилу под раскалённой кожей. Эта оказалась не та боль, к которой я привык, и утолить её силой воли я никак не мог.
– Эй, – Люсьен дёрнул моё предплечье, встряхнул, заглядывая в лицо. – Сопротивляйся, варвар! Слышал меня? Эй!
Деметра глухо вскрикнула, увидев убитых спутников, но альдский клинок, который по-прежнему торчал в животе Дины, не оставлял сомнений. Как и мой топор, застрявший в альдской плоти. Дочь Сильнейшего не задавала вопросов. Вместо этого она шагнула к раскалённым вратам, вскинула руку, беззвучно шевеля губами, и мотнула кистью в нетерпении.
Царство огня сдаваться не собиралось. В тот самый миг, когда бруттская колдунья попыталась его захлопнуть, кровавые трещины вспыхнули ещё ярче, ещё яростнее, расширяя проход, и Деметра вскрикнула от боли. Поднятая рука дрогнула, но не опустилась – её поддержал Люсьен, вцепившись в тонкую кисть железной хваткой. Их сдвоенные усилия на удивление быстро увенчались успехом – полыхнули огненные врата белым облаком и растворились в каменной породе с глухим хлопком.
Я сделал несколько шагов назад, придерживаясь за стену. Бруттские колдуны стояли бок о бок, измождённые и уставшие, но по-прежнему держались за руки. Вот уж к кому никогда не ревновал госпожу Иннару! А что, если?.. Проклятье, второй раз ношу в себе сердце стихии! Стонгард и Сикирия – как брат и сестра… и я лишил их главных сокровищ – ради кого? Ради чего? Глупец, глупец! А видел ли я другие сердца, которые, по уверениям Деметры и Витольда, находились в стонгардской гильдии?! Нет! Только те, которые принадлежали нашим землям. Великий Дух, как же я позволил себя обмануть?!
– Сибранд!.. Сибранд, посмотри на меня!
– Бесполезно. Не подходи, госпожа Иннара – зашибёт. Отчего-то наш варвар очень зол, причём мне кажется, ненавидит нас с тобой. Нужно выбираться отсюда…
– Дина…
– Дина мертва. Сибранд ещё нет.
– Если ты я только сохранила кристалл…
– Их там были сотни. Мерзкие существа! Неудивительно, что кристалл расплавился раньше, чем впитал в себя сердце стихии. Наверху у нас ещё один. Поспешим, иначе наш друг варвар сдохнет ещё на подъёмнике. Эй, староста! На-ка, освежись!
Ледяной ветер дохнул в лицо, пропитал лёгкие, насыщая горячую грудь. Я тряхнул головой, отгоняя оранжевые блики перед глазами. Лица Деметры и Люсьены проступали в неверном свете колдовского светлячка неясными тенями, так что я на всякий случай отступил ещё дальше, по-прежнему не отходя от стены.
– Двигаешься в верном направлении, – похвалил Люсьен, подхватывая мой двуручник с пола. – Ну надо же, второй раз наглотался артефактов! Быстрее, варвар! Ты же всё-таки хочешь вернуться домой к своей ораве детишек? Вот и шевелись!
Деметра подхватила меня под локоть, от чего сердце стихии вспыхнуло внутри вместе с моим собственным, и потащила к залу. Обернувшись, я заметил только, как Люсьен на миг или два склонился над телом прекрасной сикирийки, вглядываясь в посеревшие черты, и провёл пальцами по её лицу.