Около четырех часов пополудни в дверь осторожно позвонили. Слишком осторожно, по мнению Иможен! Интуиция подсказывала, что гость не хочет привлекать внимание соседей. Быть может, это второе покушение врага? Прежде чем открыть дверь, шотландка снова выглянула в окно — не стоит ли у крыльца традиционный черный лимузин, на котором ее собираются увезти, после того как похитят? Не заметив ничего похожего, она все-таки взяла огромный револьвер и, крепко сжимая его в руке, открыла дверь. На площадке стоял похожий на коммивояжера молодой человек с большим пакетом в руке. Пакет напоминал те, что обычно доставляют из кондитерской. При виде направленного на него револьвера молодой человек побледнел, потом покраснел и снова побледнел, и только обостренное чувство долга помешало ему задать стрекача.

— Ми… мисс… Мак… Картри?

— Да.

— Де… держите… это… вам!

Он сунул Иможен пакет и, не дожидаясь чаевых, бросился прочь. Мисс Мак-Картри слегка смутилась, но, будучи настоящей шотландкой, поздравила себя с тем, что, по крайней мере, сэкономила таким образом шесть пенсов. Сначала она внимательно оглядела пакет со всех сторон. Кто мог послать ей пирожные? И сразу же в голове мелькнула мысль о Нэнси Нэнкетт, проявившей вчера столько дружеского участия. Иможен развязала веревку, сняла бумагу и тут же чуть не вскрикнула от удивления: под двойным рядом песочных пирожных, зажатый меж двух картонок, виднелся знаменитый конверт, виденный ею вчера у сэра Дэвида Вулиша. Мисс Мак-Картри осторожно вытащила его и узнала пометку «Т-34». Значит, внутри действительно были планы «Кэмпбелла-777»! Иможен восхитилась изобретательностью секретных служб и с этого момента окончательно уверовала в грядущие приключения.

Около пяти часов, не в силах более терпеть одиночество, Иможен позвонила Нэнси в бюро и, сославшись на то, что хочет сообщить важную новость, попросила заехать. Как только девушка переступила порог, мисс Мак-Картри поведала ей о своем отъезде, извинившись, что не может сказать ни куда едет, ни зачем.

— Знайте лишь, дорогая Нэнси, что меня, вероятно, ждут величайшие опасности.

— Опасности?

— Не забывайте, дорогая моя, что мы работаем в Разведывательном управлении Адмиралтейства!

— Скромными машинистками-стенографистками…

— Любому из самых скромных служащих могут поручить и более ответственное дело… Постарайтесь понять с полуслова, поскольку я обещала хранить тайну…

— Иможен, вы меня пугаете!

— Не стоит бояться! Но… в случае, если я не… не вернусь… я хочу, чтобы вы знали: все, что есть в этой квартире, я оставляю вам… Распоряжайтесь моим хозяйством по своему усмотрению… Однако хочу поручить вашему особому вниманию вот этот портрет Роберта Брюса…

— Прекратите, Иможен, или я сейчас расплачусь и обе мы будем выглядеть ужасно глупо! Впрочем, я убеждена, что вы сильно преувеличиваете и через несколько дней вернетесь к нам из этой таинственной поездки в самом добром здравии…

— Да услышит вас Бог, моя дорогая Нэнси!

В улыбке мисс Мак-Картри проглядывала скорбная решимость, свойственная тем, кто «знает тайну», но не может ее открыть, а потому уже как бы не принадлежит этому миру. Пока мисс Нэнкетт готовила чай, Иможен сунула конверт в чемодан и спрятала среди белья, потом положила револьвер в сумочку, которую всегда носила на руке, а фотографию отца — в дорожный несессер. В шесть часов шотландка распрощалась с Нэнси, попросив проследить, чтобы ее непременно похоронили в Каллендере, рядом с папой. В четверть седьмого готовая к путешествию мисс Мак-Картри подхватила багаж и в последний раз оглядела комнату, где она прожила столько лет. При мысли о том, что, возможно, она уже никогда больше сюда не вернется, к горлу шотландки подступил комок. Героини тоже имеют право на человеческие слабости, в том, разумеется, случае, если они их превозмогают. Иможен так и поступила и, закрыв за собой дверь, твердым шагом двинулась навстречу судьбе.

ГЛАВА III

Прежде чем выйти из подъезда, мисс Мак-Картри поставила чемодан на землю и, прижавшись к стене, осторожно осмотрелась — не караулит ли кто на улице. Миссис Хорнер, наблюдавшая за ней сквозь щелочку в занавеске, нервно вздрогнула. Не будь она в ссоре с шотландкой, непременно спросила бы о причинах столь странного поведения. Сгорая от любопытства, домовладелица забыла обо всех обидах, так ей хотелось узнать правду, но, к счастью для ее самолюбия, жиличка успела исчезнуть прежде, чем она решилась на унизительный для себя поступок.

На Олд Черч-стрит Иможен остановила первое попавшееся такси и приказала шоферу ехать на Пэддингтонский вокзал, причем крикнула так громко, что бедняга подскочил и стал уверять, что он вовсе не глухой. Мисс Мак-Картри пожала плечами. Не могла же она объяснить, что это лишь ловкий маневр с целью обмануть противника, если таковой прячется где-то поблизости! По дороге Иможен несколько раз оборачивалась, пытаясь угадать, не следят ли за ней, но в таком море машин пойди разбери, едет ли какая-нибудь именно за ее такси! На Пэддингтонском вокзале мисс Мак-Картри смешалась с толпой пассажиров, сновавших по огромному холлу, и через боковой выход выскользнула на Хэмпстед-роуд. Там она снова села в такси и отправилась на вокзал Виктории. Времени добраться до Черринг Кросс уже не хватало, и шотландка решила доехать до Юстона и там сесть на поезд в Эдинбург. Поручив носильщику взять билет, Иможен вместе с группой туристов незаметно вышла на платформу. Она выбрала вагон почти в середине поезда и купе — в середине вагона, а потом позаботилась сесть поближе к кнопке сигнала тревоги. Теперь она полагала, что ничего не оставила на волю случая, и стала спокойно наблюдать в окно за путешественниками, спешившими к поезду.

При мысли о том, что ни вон тот господин, ни та дама, да и вообще никто даже не подозревает, что она агент Икс Разведывательного управления и, возможно, везет в чемоданчике судьбу всего мира, Иможен охватывала необычайная гордость. И мисс Мак-Картри с состраданием думала о пребывающих в полном неведении соотечественниках, и с невыразимым восторгом — о себе самой, причем оба чувства вытекали одно из другого. Шотландка совсем было ушла в приятные грезы, как вдруг ее проняла дрожь. Она заметила странную фигуру, прячущуюся в толпе родственников и друзей, провожавших поезд! Иможен почти не сомневалась, что узнала человека, который так упорно старался не привлекать внимание. Слишком много усилий — вот и добился противоположного результата! Впрочем, тот тип мгновенно исчез, и шотландка с тревогой подумала, уж не сел ли он в поезд. В глубине, в самой-самой глубине сердца Иможен, хотя сама она ни за что на свете в этом бы не призналась, мелькнула легкая тень, происхождение которой мисс Мак-Картри и сама не смогла определить, поскольку до сих пор еще не успела как следует познакомиться со страхом. Ей хотелось, чтобы купе осталось пустым, — тогда ночью можно было бы лечь и устроиться поудобнее, но мысль об одиночестве слегка пугала. Что ж, ради служения Короне можно провести и бессонную ночь! Завтра днем, добравшись до родного дома в Каллендере, она успеет отоспаться.

Поезд уже почти тронулся, когда на перроне вдруг появилось довольно забавное трио. Трое мужчин, обвешанных самыми разнообразными приспособлениями для рыбной ловли. Они едва успели вскочить в первый попавшийся вагон (а это оказался как раз вагон мисс Мак-Картри), когда состав тронулся. Точнее, это произошло в ту самую минуту, когда младший член симпатичного трио оторвал ногу от платформы. Иможен слышала, как они идут по коридору, весело смеясь и радуясь, что не упустили поезд. Увидев сидящую в одиночестве шотландку, самый старший член компании спросил разрешения устроиться рядом, если, конечно, они ей не помешают. Забросив багаж в сетки, они снова поинтересовались у Иможен, не раздражает ли ее табачный дым, и, получив разрешение, закурили. По веселому, оживленному разговору мисс Мак-Картри догадалась, что это горожане, решившие провести отпуск на лоне природы. Еще она вроде бы уловила легкий шотландский акцент, но, зная за собой склонность принимать за шотландца всякого мало-мальски симпатичного человека, решила не делать скоропалительных выводов. Так прошло минут сорок, и они уже миновали Тринг, когда старший из мужчин предложил друзьям выпить по глотку доброго шотландского виски. Младший, молодой человек очень приятной наружности, как показалось Иможен, поглядывавший на нее с некоторой симпатией, заявил, что с удовольствием промочит горло, потому что эти проклятые английские поезда всегда ужасно действуют ему на нервы. Третий, довольно тучный господин среднего возраста, одернул молодого человека: