Вот и смотрели бы с Майком на ночь глядя. Вряд ли наше с Логаном рандеву со стороны выглядело хуже. А если учесть, что всё началось в стеклянном лифте, продолжилось в бесконечно длинном коридоре отеля, а завершилось — в джакузи с шампанским, нам вообще полагается Оскар за лучшую эротическую сцену. Мишель же с Майком с трудом дотягивали до пошлого, незамысловатого домашнего порно, при воспоминании о котором начинало мутить.
Я невольно улыбаюсь, замедляя шаг. Задираю голову, любуясь усыпанным мерцающими звёздами ночным небом. Я и забыла, как здесь красиво. Почему-то в памяти город остался неприветливым, холодным и пасмурным, спрятанным от солнца за громоздкими тучами, которые не спешили проливаться дождём.
Поддавшись порыву, я останавливаюсь и опускаюсь на газон, похожий на бархатный огромный ковёр. Сначала просто сажусь на траву, подобрав под себя босые ступни, но уже через минуту с наслаждением откидываюсь на спину и вытягиваю затёкшие ноги. Шумно вдыхаю в лёгкие прохладный, бодрящий воздух и впервые с момента возвращения в Риверстоун неожиданно чувствую пьянящую свободу и давно забытую лёгкость.
Да пошло всё к чёрту! Город с его жалкими сплетнями, Мишель с обидами и запоздалой местью и даже Ирэн с дешёвыми манипуляциями… Я никому ничего не должна. Пусть всё могло и, наверное, должно было сложиться иначе — так, как мы когда-то вчетвером мечтали. Но этого не случилось. Не вышло и никогда не выйдет, потому что важный и незаменимый кусочек идеального пазла утерян навсегда, а без Стива многое лишилось смысла или обрело совсем иной, как в наших с Майком отношениях. В итоге вся наша любовь, как разбитая ваза с отколотой ручкой. Можно годами хранить и оплакивать треснувшее стекло или же избавиться от осколков и попытаться обо всём забыть.
В том, что случилось, уже нет виноватых. Каждый из нас выживал в новой жизни без Стива, как мог, как умел. Майк, мой родной, любимый, заботливый и нежный Майк остался в прошлом — в заснеженном отеле в Манитобе. И точка. Никаких сантиментов, сожалений, мыслей, что было бы, если… Нет больше никаких «если».
Может, даже к лучшему, что убийцу так и не нашли, а я не смогла задать Майку страшный вопрос. Может, именно в этом наше спасение — в отсутствии ответов, которые всё равно не вернут Стива и лишь потянут за собой новые «почему». Сомнительный, но все же шанс начать с нуля, смирившись с утратой. Не знать и сомневаться — легче, чем знать и ненавидеть.
Я закрываю глаза и прислушиваюсь. Громко поют цикады. Над головой, нежно раскачивая ветвистые кроны высоких, столетних деревьев, гуляет беспечный ветерок. Впереди, всего в нескольких сотнях метров отсюда, шумит Атабаска. Глубокая, кристально чистая, полноводная, с разными берегами. Один — высокий, с крутым, отвесным спуском и узкой песчаной полоской внизу у самой воды. Противоположный — низкий, пологий, затянутый камышами, за которыми начинается лес.
Именно там семь лет назад мы с сёстрами развеяли прах Стива. Так, как завещал брат — ранним утром над рекой. Без лишних слов, без пышных похорон, без усыпанной умирающими цветами свежей могилы на городском кладбище.
Мишель не имеет права на упрёки. Тем более теперь.
Только у калитки запоздало понимаю, что опрометчиво отправилась на вечеринку без сотового. Придётся заночевать в гамаке во дворе, пока кто-нибудь из домашних не соблаговолит вернуться. Но мне везёт. Запасной ключ от родительского дома обнаруживается в старом тайнике, которым пользовались ещё мы со Стивом в юности, и перешедшим по наследству к Эми и Дэниз — в крохотном, едва ли больше спичечного коробка, отверстии сбоку, под второй ступенькой сверху. Благо мне хватает света, чтобы его разглядеть — уходя, мы предусмотрительно оставили включённым наружный фонарь.
Остаток вечера я проведу, нежась в тёплой ванной, а не кутаясь в полинявший, старый плед. Почти как в Торонто: сама по себе, в гордом и привычном одиночестве. Родители предупредили, что задержатся допоздна. Я дотрагиваюсь всё ещё саднящей левой щеки. Сестры тоже вряд ли вернутся скоро, а, зная Логана, Риджа стоит ждать к утру, не раньше. Хорошо бы, чтобы у него всё обошлось сегодня без мордобоя.
Открыв входную дверь и бросив в прихожей туфли, я возвращаюсь на крыльцо, чтобы спрятать ключ обратно в тайник. Затем прохожу в дом и, не включая свет, осторожно, почти на ощупь и стараясь ненароком не налететь на мебель, иду к лестнице.
Шум лихо подъехавшей и резко остановившейся у дома машины застаёт меня, когда я почти поднялась на второй этаж. Вряд ли это родители — папа всегда водит осторожно, как будто только вчера сдал на права, а мама никогда не садится за руль, если они вместе. На Эми тоже не похоже — средняя сестра, как и отец, не терпит лихачеств на дороге. Остаётся младшая.
Я замираю на предпоследней ступеньке, прислушиваюсь и одновременно пытаюсь разглядеть в щель между плотными занавесками на окне в гостиной Дэниз, но вместо хрупкой фигурки замечаю два высоких, явно мужских силуэта. Следом с улицы доносятся голоса: один громкий и принадлежащий без сомнения Риджу, хотя не получается разобрать ни единой фразы. Второй — слишком тихий и невнятный. Наверняка Логан.
Машинально ищу глазами часы. Согласно светящимся зелёным цифрам на холодильнике — чересчур рано для возвращения из царства алкоголя и разврата, обещанного на этот вечер. Всего-то половина одиннадцатого. Следующей мыслью мелькает, что у Риджа, как и у меня, тоже нет своего ключа. Зато он обязательно был бы у Логана.
Я разворачиваюсь, начиная торопливо спускаться. Судя по звучащему громче, но все ещё неразборчиво, голосу, Ридж с Логаном благополучно добираются до крыльца. Когда я, наконец, касаюсь пальцами ручки, снизу податливо щёлкает замок, и дверь широко распахивается, обдавая меня одновременно прохладой улицы и резким, терпким запахом крепкого алкоголя.
В проёме, пошатываясь и неуклюже повиснув на Майке, стоит Ридж. Нижние пуговицы на рубашке расстёгнуты, один конец все ещё заправлен в брюки, второй нелепо торчит наружу. Практически синхронно они отшатываются, рискуя потерять равновесие и слететь с крыльца на бетонную дорожку.
— Ты?! — одновременно со мной восклицает Майк. И, как я, замолкает.
— Мы! — икнув, радостно подтверждает Ридж и счастливо, беззаботно улыбается.
А я не могу пошевелиться. Так и стою, изумлённо хлопая ресницами. Окаменевшие пальцы вцепились мёртвой хваткой в ручку, босые ступни словно приросли намертво к паркету.
Более нелепой встречи представить не получается. Зато всё, что с такой безмятежной лёгкостью проносилось в голове ещё полчаса назад в парке, летит в тартарары. Все умозаключения и выводы. Спокойствие испаряется, уступив место волнению и неловкому страху. Меня будто придавливает бетонной плитой. Той самой, которая, по словам Риджа, давно висит над моей головой.
Ну вот, дождались, она рухнула прямо на меня, потому что передо мной Майк. Живой, настоящий, а не призрачный, сотканный из миллиона воспоминаний, сожалений и надежд. Из плоти и крови, привычный и совсем незнакомый. До боли родной и чужой одновременно. В кроссовках, неизменных чёрных джинсах и обычной серой футболке, с коротко подстриженными волосами, едва заметной щетиной с первыми проблесками седины. Он хмурится, прикусывая нижнюю губу, и бесцеремонно рыскает по мне цепким, пронзительным взглядом, от которого становится не по себе.
— У Логана замечательные друзья! Майки — особенно, — с искренним восхищением заявляет Ридж. Только сейчас, оторвавшись от созерцания бывшего, я осознаю, как сильно пьян нынешний, пусть и липовый жених. — Было круто! Но чтобы ты знала — я всё равно о тебе думал! Каждую минуту, любовь моя!
Последняя фраза ударяет наотмашь сильнее, чем пощёчина Мишель, и почти отправляет в нокаут. Мне чудом удаётся, не глядя на Майка, выдавить жалкое подобие улыбки.
— Кто лучший?! Логан лучший! Кто лучший?! Логан лучший! — вряд ли заметивший, как я меняюсь в лице, речитативом орёт Ридж, пытаясь пританцовывать на месте и размахивать руками. Если он и притворяется, то получается на удивление органично. Ни дать, ни взять — упившийся в хлам на мальчишнике холостяк.