- Значит надо ползти на руках, - сказал Мирон и, распластавшись на воде, легко поплыл, перебирая руками по земле. За ним пустился и Виктор.

- Ну, как? Теперь Архимед помогает? - спросил Мирон.

Чтобы исправить свою недавнюю ошибку и показать, что он не хуже приятеля разбирается в физике, Виктор поспешил разъяснить:

- Теперь у нас сопротивление воды совсем незначительное и нам не надо крепко упираться руками в дно.

Все шло хорошо, пока тело держалось на воде. Но когда до берега осталось метров пятьдесят, оба «сели на мель»: двигаться дальше не стало никакой возможности. Нельзя было ни опереться руками, ни подняться на ноги - от каждого движения друзья все больше вязли в болоте. Хоть ты назад поворачивай!

Хлопцы цеплялись за каждую коряжину, за прошлогодний камыш и осоку - лишь бы найти опору. Постепенно у обоих набралось по целой вязанке сучьев, и тут Виктор внес предложение:

- Если мы не можем двигаться просто так, давай попробуем ползти, опираясь на эти вязанки. Вот, смотри!

Крепко держа двумя руками вязанку, он забросил ее вперед, а потом подтянулся к ней всем телом. Первый шаг был сделан. А за ним пошли дальнейшие шаги, - трудные, медленные, но приближающие к желанному берегу.

Выбрались на берег едва живые, облепленные тиной, дрожащие от холода. Берег оказался очень уютным. Довольно высокий, сухой, он выходил на юг и все время нагревался солнечными лучами. Под пологом вековых сосен не ощущалось ни малейшего ветерка. От нагретой земли веяло теплом, как в погожий летний день. Особенно манили к себе пятна чистого белого песка. На него и свалились наши путешественники.

- А тут было бы совсем неплохо, если б… - сказал Виктор усталым голосом.

- Если б не это «если б», было бы действительно хорошо, - согласился Мирон. - Но если мы высохнем в такой грязной одежде, будет еще хуже: станем настоящими мумиями.

- Для тебя это особенно опасно: можешь переломиться, - засмеялся Виктор.

- Да и тебе будет не лучше, - ответил Мирон. - Надо смыть грязь.

Но как не хотелось вставать, раздеваться! Тишина, усталость, тепло клонили ко сну. Через несколько минут Мирон снова сказал:

- Надо вымыть и высушить одежду, пока солнце греет.

- Надо, - согласился Виктор.

И оба остались лежать неподвижно.

- Ничего не поделаешь, придется вставать, - сонным голосом опять произнес Виктор.

- Придется, - подтвердил Мирон. И снова оба остались лежать.

Прошло еще несколько минут. Мирон решительно сказал:

- Так ничего не получится. Давай по команде: р-раз!

- Два! - подхватил Виктор.

А «три» не сказал ни тот, ни другой - так хотелось еще минутку полежать. Прошло немало таких минуток, пока, наконец, почти вместе оба крикнули «три», вскочили на ноги и начали раздеваться.

Всей одежды было: две пары белья, двое брюк, две верхние рубашки, пара сапог (Мирона), пара ботинок (Виктора), кожаная куртка (Виктора), суконная свитка (Мирона), пара рваных носков (Виктора), пара портянок (Мирона) и две шапки.

Перетрясли карманы и подсчитали все свое имущество.

Виктор прежде всего схватился за табак. Сверху махорка превратилась в кашу, а от бумаги почти ничего не осталось.

- Эх, жаль добра! - вздохнул он и осторожно начал вытаскивать свое богатство. - Где теперь возьмешь?

- И хорошо! - сказал Мирон. - Может, курить отвыкнешь.

- Ну нет, брат! Я лучше есть отвыкну.

- Для меня это было бы очень кстати, - спокойно произнес Мирон и вытащил мокрую корку хлеба.

- Хлеб? - подскочил Виктор.

- Тихо, тихо! Ты же только что говорил, что можешь не есть, лишь бы махорка была. Выбирай: или хлеб, или курево.

- Ну и лихо с тобой, не надо! - обиделся Виктор. Мирон положил сушиться свой хлеб и даже собрал все крошки.

Когда вытрясли карманы, у обоих носы опустились еще ниже. Все имущество состояло из махорки, корки хлеба, мокрой бумаги, карандаша с железным наконечником, одного носового платка, восьми рублей семидесяти четырех копеек деньгами и четырех спичек в расплющенном мокром коробке.

- Даже спичек у тебя нет, - упрекнул Мирон. - Единственный случай выпал в истории человечества, когда курильщик мог оказаться полезным для общества, - и то неудача.

- Спичек у меня хватало, да только они вместе с другими вещами хранились в походном мешке, который ты пустил по воде, - огрызнулся Виктор. - А где твой нож?

- Так ведь и он остался в мешке, - понуро ответил Мирон.

Но спорить не было времени. Друзья нашли небольшой чистый заливчик, выполоскали одежду и в четыре руки выжали так, что в ней, казалось, не только воды, но и живого места не должно было бы остаться. Развесили на солнце, а сами уселись на песок под корнями большой сосны. Жаловаться на холод еще нельзя было, однако солнце неуклонно спускалось к горизонту, а одежда сохла медленно. Бережно разложили для просушки и все остальное имущество, особенно спички.

- Тебе не приходилось пользоваться высушенными спичками? - спросил Мирон. - Горят они?

- Не приходилось.

- Вот видишь: такая простая вещь, а ты не знаешь.

- А ты?

- Так ведь я не курю.

- Это не только для курения необходимо. Эх, ты! - покачал головою Виктор. - Рассуждать только любишь…

Виктор все время искоса посматривал на хлеб. Не терпелось и Мирону. Взял он влажный кусок, разломил пополам, протянул Виктору. Съели - и еще острее почувствовали голод.

- Знал бы, что так получится, совсем не стал бы есть, - ворчал Виктор.

- Привыкай, браток, не то еще будет, - утешил его Мирон.

- Хоть бы закурить, - сказал Виктор, глядя на свою махорку.

- Обойдешься и так, - махнул рукою Мирон.

До сих пор у них не было времени задумываться о своей дальнейшей судьбе. Теперь же, когда оба сидели голышом под деревом, невольно думалось про завтрашний день.

- А что, если нам несколько дней придется бродить здесь, пока выберемся? - задумчиво произнес Виктор.

- О, это было бы огромным счастьем! - воскликнул Мирон.

- Спасибо тебе за такое счастье! - хмыкнул Виктор. - А есть что будешь? Или решил с голоду помереть?

- Вот поэтому я и считаю счастьем проплутать несколько дней, а не недель и не месяцев, - уныло сказал Мирон.

- Можешь сказать еще - столетий, - усмехнулся Виктор.

- И это может быть, - серьезно ответил Мирон. - Наши кости могут найти и спустя несколько столетий!

- Эх ты, нытье ходячее! - поморщился Виктор. - Тебе бы на печи сидеть, а не путешествовать. Я много раз слышал, кик люди бродили в лесах, но не знаю случая, чтобы у нас в Беларуси кто-либо погиб, заблудившись в пуще. Это тебе не бразильские джунгли, не африканские леса.

- Чего ты кипятишься? Могу заверить, что я тоже не имею особенного желания тут погибнуть, - оправдывался Мирон.

- Ну, так незачем и готовиться к смерти! - отрезал Виктор.

Хотя солнце еще и светило, но уже не грело. Длинные тени протянулись от деревьев. Хлопцы почувствовали холод.

- Ничего не поделаешь, придется надевать влажное белье, - вздохнул Мирон.

- Не беда, досохнет на теле, - бодрился Виктор.

А когда оделись, он как-то нерешительно предложил:

- Может, дальше пойдем?

- Куда ты пойдешь на ночь глядя? - ответил Мирон. Даже по знакомой дороге рискованно идти в такое время. А так мы наверняка проплутаем всю ночь. Едва ли где-нибудь поблизости есть селение. Придется ночевать здесь.

За весь сегодняшний день это был первый вопрос, не вызвавший спора. Начали готовиться к ночлегу. Устроили себе логово в сухом песке между корней, нагребли сухих листьев и сучьев.

Наконец наступил самый великий, торжественный и ответственный момент - добывание огня. Сердца у друзей застучали сильнее, руки дрожали. Быть может, с таким же чувством тысячелетия назад в каком-нибудь первобытном храме люди приступали к добыванию священного огня.