Михаэль Энде

Театр теней Офелии

Предисловие

В этом старинном немецком городе даже дождь казался праздничным.

Был уже поздний вечер.

В каждой капле дождя отражались городские окна и вывески, уличные фонари и башни древних соборов.

Возможно, в этих каплях отражался и я, под зонтом поспешающий вслед за господином Михаэлем Энде. А уж господин Энде отражался. Это точно. Я сам видел в какой-то промелькнувшей кривой и волшебной капле его бороду и очки.

Толпа, мелькающая вокруг нас, капель не рассматривала, она топталась у витрин, отражая капли дождя синими вечерними зонтами.

Михаэль Энде зонт имел белый, с тяжелой рукоятью. Почему-то он его не раскрывал. Он не защищал свою голову от осеннего дождя.

Наконечником зонта он бил по мокрым камням, высекая искры. Я тоже сложил свой зонт и стал долбить им тротуар, но искры не высекались.

«Ну и слава богу, – думал я. – А то засыплем своими искрами весь этот старинный город».

От Михаэля Энде я немного отставал. Он шагал широко, торопясь по чрезвычайно важному делу.

Знаменитый европейский писатель, живущий в городе Мюнхене, господин Михаэль Энде вел меня есть гуся.

Я не понял, что это было; ресторан, харчевня, таверна или просто трактир.

Под вишневыми абажурами, словно пропитанными красным вином, на скатерти цвета разломанного граната объявился гусь – коричневый и пупырчатый, пышущий жаром печи и тихо похрустывающий всеми своими корочками.

Такого гуся я прежде не едал и вряд ли когда-нибудь еще увижу. И тут читатели могут решить, что я только о гусях и думаю. Это, конечно, верно. Но в тот вечер совершилось событие и поважнее.

Михаэль Энде рассказал мне сказку. Сказка эта сильно отличалась от гуся. Она была скорее родственницей холодного осеннего дождя. Гуся я почти позабыл, а сказку до сих пор помню. Среди русских сказок мне такой никогда не встречалось. Пожалуй, она близка сказкам Андерсена, Гофмана, братьев Гримм.

Мне захотелось пересказать ее для вас, чтобы вы знали, о чем думает писатель Михаэль Энде и что читают сейчас немецкие дети.

Вот и все, что я должен был рассказать вам перед сказкой. Читайте ее, а я буду вспоминать старинный город, праздничный дождь и доброго сказочника, с которым однажды гуся ел.

Юрий КОВАЛЬ

Театр теней Офелии

В одном маленьком старом городе жила маленькая старая фройляйн по имени Офелия.

Когда она появилась на свет – было это, разумеется, очень давно, – ее родители говорили:

– Наша девочка станет когда-нибудь великой актрисой!

Так они мечтали и поэтому дали ей имя знаменитой героини одной великой пьесы.

Маленькая Офелия в наследство от родителей получила только одно: любовь и восхищение перед Великими Словами Поэтов, а больше и ничего.

Стать знаменитой актрисой она не смогла. Слишком уж тихим был ее голос. Но все-таки ей хотелось хоть как-нибудь послужить искусству, пусть даже самым тихим делом.

В этом маленьком городе был старый чудесный театр.

И там, у краешка сцены, была будка, закрытая от зрителей большой и вроде бы морской раковиной. В этой будке-раковине и сидела Офелия каждый вечер и шепотом подсказывала слова, чтобы артисты не запинались. И тихий голос Офелии был здесь очень кстати, ведь публика не должна была ее слышать.

Всю свою жизнь Офелия прослужила в театре и была счастлива. Постепенно она выучила наизусть все великие комедии и трагедии мира, и ей уже не нужно было подглядывать в книгу.

И вот фройляйн Офелия состарилась. Да и времена теперь изменились. Все меньше зрителей приходило в городской театр, потому что появлялось кино, а потом и другие развлечения.

У многих были теперь автомобили, и если кому так уж хотелось в театр – можно было быстро добраться до ближайшего большого города и посмотреть на куда более прославленных артистов, – да, в конце концов, и себя показать.

И вот настало время, когда театр в маленьком городе закрыли. Актеры поразъехались, а старую фройляйн Офелию уволили.

Когда кончилось последнее представление и в последний раз упал занавес, Офелия осталась в театре еще ненадолго, совсем одна.

Она сидела в своей будке-раковине и вспоминала о прошедшей жизни.

Вдруг она увидела тень.

Тень бродила по кулисам, то увеличиваясь, то уменьшаясь.

А вокруг-то никого не было, кто мог бы ту тень отбросить.

– Эй! – тихонько позвала Офелия, – Кто там?

Тень испугалась и съежилась.

– Простите, – сказала тень, – я не знала, что здесь кто-то есть. Я не хотела вас пугать. Я тут прячусь, потому что не знаю, куда мне деться. Очень прошу, не прогоняйте меня.

– Ты – тень? – спросила Офелия.

Тень кивнула.

– Но ведь тени всегда кому-то принадлежат.

– Не все, – сказала тень. – Есть на свете и лишние тени. Они никому не принадлежат, никому не нужны. Я как раз такая. Меня зовут Тень-Проказница.

– Вот оно что… Да, это очень печально – никому не принадлежать.

– Очень, – согласилась тень и вздохнула. – Да ведь что поделаешь?

– А ты иди ко мне, – сказала Офелия. – У меня тоже никого нет.

– С удовольствием. Но тогда мне надо быть все время с вами! А у вас есть собственная тень.

– Да вы друг с другом поладите, – сказала старая фройляйн, и тут ее собственная тень неожиданно кивнула.

Так у фройляйн Офелии появились две тени. Это не все замечали, а кто замечал – весьма удивлялся. Офелии, конечно, не хотелось, чтоб о ней слишком много говорили. Поэтому она просила одну из своих теней на день уменьшаться и прятаться в ее сумочку. Для тени места там было достаточно.

Однажды старушка Офелия сидела в церкви и тихонько разговаривала с Богом. Она надеялась, что Бог услышит ее тихий голос. Но так уж точно – она не знала.

Вдруг на белой стене она увидела новую тень, очень исхудалую. Тень ни на что не была похожа, но почему-то жалобно протягивала руки.

– Ты что, тоже ничья? – спросила Офелия.

– Ничья, – вздохнула тень. – Но ходят слухи, что кто-то берет нас к себе. Не ты ли?

– У меня уже есть две тени.

– Прими и меня. Это ведь так печально – быть одинокой.

– Как же тебя зовут?

– Смутный страх.

– Ну что ж. Иди и ты ко мне, – сказала Офелия. – В сумочку.

Теперь у нее стало три тени.

С этих пор чуть не каждый день к ней приходили все новые и новые ничьи тени. Оказалось, что их не так уж и мало на белом свете.

Четвертую тень звали – Одинокая.

Пятую – Большая Ночь.

Шестую – Никогда.

Седьмую тень звали – Тяжесть пустоты.

Теней становилось все больше и больше.

Маленькая фройляйн Офелия была бедная, но теням, к счастью, не нужно ни еды, ни одежды, чтоб согреться. Только вот комнатушка Офелии порою становилась очень уж темной и тесной, в ней ютилось слишком много теней. А ведь приходили все новые.

Хуже всего было, когда тени ссорились.

Они спорили за лучшее место, а иногда просто-напросто даже дрались. Порой дело доходило до настоящих сражений.

В такие ночи маленькая старая фройляйн Офелия не могла заснуть. Она лежала в постели с открытыми глазами и тихим голосом старалась успокоить своих друзей. Но это не очень-то помргало.

Офелия не любила ссор, кроме тех ссор и битв, которые на Великом Языке Поэтов звучали со сцены. И вот однажды ей пришла в голову интересная мысль.

– Послушайте, – сказала она теням. – Послушайте! Если вы хотите жить со мной, вам придется кое-чему научиться.

Тени перестали ссориться и затаились. Они смотрели на старушку изо всех углов маленькой – гомнатки.

И тут Офелия стала говорить. Она произносила Великие Слова Поэтов, которые знала наизусть.