Комплект был черный, явно военный. Комбинезон под горло, высокие сапоги и перчатки. Размер пришелся как раз впору. Вряд ли бывают такие миниатюрные солдаты. Наверное сделали специально для меня…

Когда я вышла из домика, мне подвели красивого тонконогого коня, на которого я взглянула с большой опаской. Конь был…какой-то слишком резвый. Рьяный.

– Что же вы? – насмешливо посмотрел на меня милорд Швангау.

– Может, лучше на моей лошадке? – пробормотала я.

– Нет, миледи! – запротестовал виконт Крайом. – Мы все-таки армия, элитное подразделение. И такого позора, как ваше почтенное животное в строю, просто не вынесем. К тому же, если нас увидят люди, они могут пожаловаться нашему начальству. У нас за жестокое обращение с животными…

Я выразительно посмотрела на молодого человека. Снежинка, конечно, не такая, как этот тонконогий красавец, но мы с ней ездим верхом! И…я не обращаюсь с животными жестоко…

Вздохнула, подошла, погладила коня по бархатной морде, посмотрела в умные, чуть насмешливые глаза.

– Мы же с тобой подружимся?

Он фыркнул.

– Миледи? – поторопил барон Гилмор.

Я кивнула и взялась за седло.

Милорд Швангау подставил мне ладонь под ногу – и я легко оказалась в седле. Потом ректор вскочил на коня сам. Военные тоже были готовы трогаться.

– Открыть портал в то место, где нашли детей невозможно – мы там никогда не были. Поэтому самый быстрый способ – на лошадях, – пояснил мне барон Гилмор.

– А почему мы не взяли сопровождающих? – задала я вопрос. – Из тех, кто нашел детей?

– Без надобности. Мы чувствуем, где были дети, где на них напали. При желании, можно даже найти змей, которые кусали.

– Здорово! – выдохнула я с восхищением. И почувствовала на себе недовольный взгляд милорда Швангау.

– Это и есть, миледи, работа имперских розыскников, – сообщил мне барон. – Или, как нас еще называют, нюхачей.

– Вы так нашли место заражения изумрудными клещами?

– Так точно.

К счастью, галопом мы не неслись, шли резвой размашистой рысью. И мой тонконогий красавец оказался послушным.

Дом, в котором жили пострадавшие дети, был практически на окраине города. И до поворота в лес, откуда вынесли детей, было недалеко.

Мы повернули к извилистой тропинке, что причудливо петляла между деревьями, и углубились в лес.

Кони перешли на шаг. Вдруг наперерез нашему отряду метнулась рыжая молния.

Кони заволновались, заржали, забили копытами, а я закричала:

– Не трогайте!

Сама я ужа спрыгнула с коня, поводья перехватил милорд Швангау. Чуфи прыгнула ко мне на руки, потерлась носом о плечо.

– Что с тобой, моя хорошая? – погладила я ее.

Лисица застрекотала как сорока, показывая всем своим видом, что она в панике, что надо бежать.

– Тяфффф!

– А другие звери?

Лисица посмотрела на меня укоризненно.

– Все убежали из этого леса, а ты вернулась за мной?

– Пффффффф!

– Моя умница, – я оглянулась на мужчин.

Военные подобрались. Двое приблизились ко мне. Еще один, спрыгнув с коня, лег на землю, и, широко раскинув руки, словно стремясь ее обнять, приник ухом к траве.

Милорд Швангау, барон Гилмор и виконт Крайом негромко переговаривались с кем-то, отдавая приказания.

– Узнать бы еще размер территории, вокруг которой воздушным магам надо ставить кордоны, – пробормотал ректор.

– И эвакуировать жителей, – добавил Крайом.

– Берите такую же площадь, как была при атаке изумрудными клещами. Центр… Где-то здесь, – посоветовала я.

– Логично.

– Я отойду чуть подальше.

– Куда? – строго спросили у меня.

– Вот на эту полянку, – показала я на практически ровный круг, покрытый изумрудным мхом.

– Зачем?

– С лесом говорить буду! – раздраженно ответила я. В другое время я бы постаралась не афишировать. Как-то это… не принято. Да – есть целительская магия, есть стихийная. Есть очень сильные маги, способные читать других. А вот такое… общение с природой… Если кто и делал так же, как я, то вслух об этом не говорили.

Я села на мох, закрыла глаза и стала слушать.

Шумели деревья – спокойно, привычно… Лишь птицы носились как угорелые. Они кричали, и я почему-то вспомнила ту женщину – мать пострадавших детей.

«Птенцы!» – сообразила я. Не все вьют гнезда на деревьях – многие на земле. Все случилось этой ночью, потому что кроме птиц в лесу не осталось ни одной живой души. Я не слышала слепунов под землей. Лисиц. Рогачей. Диких собак. Никого. Никого!

Попыталась позвать королеву болотных гадюк. Почувствовала, как у меня на руках содрогнулась Чуфи и тут же замерла, как мертвая.

Открыла глаза.

Поляны больше не было! Вокруг все шипело, ползло и извивалось.

Змеи появились внезапно, словно злой колдун призвал их сюда со всех концов Империи, а может, и иных миров .

18

Змеи появились внезапно, словно злой колдун призвал их сюда со всех концов Империи, а может, и иных миров.

Конечно, мне было страшно! Но вместе с тем я невольно залюбовалась. Змей, что кишели вокруг, я видела только на картинках, в библиотеке. Ледяные змеи. Их очень трудно поймать. Иметь бы такую в лаборатории! Их яд уникален, способен замораживать живые ткани. Чешуя ледяной змеи ярко-синяя, с желтым узором возле треугольной головы. Ленточники, ушастые выползни, водянки, гремушники коралловые, и, конечно, болотные гадюки. О! А вот и мумамба шипохвостая – водится на островах юго-восточного архипелага – в колониях.

Я мысленно слилась с землей, на которой сидела, впитала золотые лучи солнца. От меня не исходило ни агрессии, ни страха. Только тепло.

Это всегда действовало на змей успокаивающе. Но не сегодня. Сегодня они были слишком напуганы. Страх. Жажда крови. Жажда мести. Ярость. Ярость от боли. Что-то приносило им страдание. Вызывало агрессию и жажду убивать. Что-то. Или кто-то…

– Рене! – убирайтесь оттуда, – слышу я негромкий, но четкий голос ректора.

«И как он себе это представляет? – спросила я у себя. – Я шевельнусь – они кинутся».

– На счет три! – раздался за моей спиной негромкий голос мага. Обращался он уже не ко мне.

«Интересно, что они затевают?» – достаточно отрешенно промелькнула мысль.

– Раз, два, три.

Мир исчез. Рассыпался на тысячи крошечных осколков, осколки превратились в пыль, окутали голову радужными облаками, и все исчезло. Темнота. Тишина. Пустота…

Я не решаюсь открыть глаза. Чувствую, что меня обнимают чьи-то руки. Сильные. Теплые. Кого я обманываю? Я что, не знаю, чьи это руки?

Изо всех сил прижалась к мужскому плечу и спрятала лицо в рыжую шерсть.

– Чуф…Ты жива?

– Тяффффффффф! Фырррррррр…

– Забирайте миледи – и за периметр, – скомандовал барон Гилмор. – Отведите лошадей!

***

– И что у нас в империи – опять война? – обеспокоено говорила миледи Бартон.

– Похоже на то, – отвечал ей целитель Ирвин.

– Два года прошло всего после нападения мира Кассиль, и морового поветрия в Норверде. Да сколько ж можно!

– Я разговаривал с бароном Гилмором, милордом Шва…простите, герцогом Мораном и императором. Они считают, что во всем этом замешаны нейро.

– Нэйро?

И миледи Бартон и целитель Ирвин перестали, наконец, шептать. То ли решили, что мне уже пора очнуться, то ли просто увлеклись. Я делала вид, что еще в беспамятстве. Может, удастся что-нибудь узнать…

– Да, нэйро. Маги, способные влиять на сознание. Они могут заставить кого угодно делать что угодно. И не только простых людей, но и сильных магов. Неконтролируемый выброс подобной магической силы может просто-напросто выжечь мозг.

– Стихии, какие страсти! Это они и клещей и змей заставили?

– А вот это… Скажем так не совсем вписывается в общую версию. Пока мы предполагаем, что нэйро участвовали в покушении на Рене. Кстати, Рене, открывайте глаза, вы уже пришли в себя.

– Что со мной? – спросила я.

– Очнулась! – улыбнулась миледи Бартон.