Я делаю еще один глоток вина, хотя на этот раз я выплевываю жидкость, чувствуя, как капля скользит вниз по моему подбородку. Судя по тому, как меня шатает, я выпила уже не мало, но еще не достаточно. Мне по-прежнему нужен еще один бокал, чтобы заглушить рациональную часть своего мозга, которая умоляет меня обдумать свое решение, говоря мне, что все не так уж и плохо, несмотря на то, что сегодня Джефф сказал мне по телефону. Покончить с собой у черта на куличках было ужасной идей.

Кто сможет здесь найти мое тело? Первыми до него доберутся койоты? Не поэтому ли для смерти я выбрала поле с полынью, где я сейчас стою, где не никто не сможет заметить мое тело до того, как его окружат стервятники? Я просто жалею, что не надела что-нибудь из обуви, прежде чем прийти сюда, потому что этот чертов гравий действительно начинает доставлять боль, прорывая занавес оцепенения, который, по моим надеждам, будет со мной до конца.

Но даже когда я стою здесь, мои мысли не перестают вращаться — рациональные, хотя и нетрезвые — слезно моля меня пересмотреть свое решение.

«Ты просто позволяешь Джеффу победить. И он победит, когда пуля вышибет тебе мозги, ты же знаешь. А какой же это умненький и красивенький мозг, потраченный на мужчину, который так увлечен своим крошечным членом, что поссорился со всеми, даже с теми, кто помогал ему добиться того, что у него сейчас есть. И честно говоря, Харлоу, ты действительно хочешь, чтобы этот недоросток победил? Хочешь? Правда?»

Я громко смеюсь, мой смех теряется в окружающей темноте. Позади меня экодом, арендованный мной на следующие три недели, который великолепно освещается солнечными батареями, словно маяк в ночи. Он — одно из странных на вид самодостаточных жилищ, которые можно увидеть по дороге в Таос, задняя часть которого встроена в склон, или ограждена, как сказала хозяйка, Анита Аная. Построенный из вторичных материалов, таких как: мятые банки из-под содовой, старые шины, наполненные землей, которые используют для стен и заборов, окружающих владения, и разноцветные стеклянные бутылки для стен, которые фильтруют солнечный свет, как в мультфильме Флинстоуны (прим. американский комедийный мультсериал, рассказывающий о жизни Фреда Флинтстоуна и его друзей в каменном веке). Панелей из солнечных батарей и ветряных турбин более чем достаточно для постоянного освещения всего экодома, оснащенного несколькими видами аккумуляторов возле гаража.

Также внутри подсобного помещения есть цистерна, в которой собирается дождевая вода и ночной конденсат, которые затем фильтруются, так что вода вполне пригодна для того, чтобы помыть посуду и постирать, до тех пор, пока я использую органические вещества. Таким образом, сточная вода фильтруется, проходит через огород, оттуда появляется в виде коричневатой жидкости в моей уборной. В экодоме есть еще столько всего, благодаря чему его окрестили «Жемчужиной», например, красивые вырезанные деревянные изделия, притягивающие взгляд на каждом шагу, акценты, которые мог сделать только очень хороший плотник. Но это только то, что я вчера успела заметить во время своей быстрой экскурсии по дому, после чего я сказала: «да, беру на три недели» и заплатила наличными.

Я просто надеюсь, что Анита придет меня проверить до того, как закончатся эти три недели. Справедливости ради, именно поэтому я нахожусь здесь в окружении жужжащих москитов, вместо того, чтобы быть внутри «Жемчужины». Я бы причинила большие неудобства, убив себя внутри такого красивого дома, когда в распоряжении у меня столько места на открытом воздухе для того, чтобы вышибить себе мозги, пока я пьяна, и мне все пофигу.

К сожалению, когда очередной острый кусок гравия поцарапал кожу на моей ноге, я понимаю, что еще не пересекла ту грань, когда все нипочем. Но в тоже время, мне не хочется пить еще один бокал вина, чтобы достигнуть этой точки, потому что в конечном итоге меня вырвет, и это будет ужасно грязно. Я зеваю, даже не потрудившись прикрыть рот рукой, хотя они все равно заняты. Черт, теперь так хочется спать.

«Ах, да пошло оно все».

Я разворачиваюсь к «Жемчужине» и направляюсь назад, неуклюже нащупывая дверь. Одной рукой держа вино, а другой — пистолет, я не совсем уверена, как взяться за ручку и повернуть ее, не застрелив себя. Вот будет потеха, если в итоге случайно застрелюсь. Кто бы мог подумать, я чертов детский хирург, способный пересаживать донорские почки маленьким пациентам, доктор Харлоу Джеймс, сейчас не в состоянии открыть обычную дверь. Это нелепо. Но в тот момент, когда я захожу внутрь и закрываю за собой дверь, я понимаю, что мне плевать на то, как я себя чувствую (явно пьяной) или как выгляжу (вероятно, просто ужасно). Мне просто хочется пойти спать и притвориться, что этого безумия никогда не было.

Я плетусь к дивану и ставлю бокал вина обратно на столик. Кладу пистолет поверх записки, которую я написала, с трудом вспоминая, что там нацарапала сквозь слезы. Я вздыхаю, чувствуя себя теперь еще глупее, чем когда начала эту попойку пару часов назад, но я по-прежнему здесь, все еще дышу, а мой мозг цел и невредим. Кому какое дело, если даже я едва помню, с чего началась вся эта канитель с самоубийством?

Но что я точно знаю, так это то, что завтра утром я буду умирать от похмелья.

Глава 2

Дэкс

Я никогда не верил в сказки.

Но обнаружив в своем доме в три часа ночи настоящую принцессу, когда все, что мне хотелось сделать, — это завалиться в постель после долгой поездки из Флагстаффа (прим. город в США, штат Аризона), напомнило мне сказку про трех медведей и маленькую белокурую девочку, которая врывается к ним в логово, съедает всю их пищу и засыпает в их постелях. Так же, как и девушка, которая сейчас находится в моей.

Сначала я пугаюсь, что она мертва, но мягкое вздымание ее груди говорит мне, что она просто отключилась, вероятно, от наполовину выпитой бутылки Бордо, которая стоит в гостиной, и, судя по тому, что рядом только один бокал, она выпила все сама. Но из всех вин, которые можно было взять в подвале, она выбрала именно Шато Лафит-Ротшильд Бордо 2005 года, которое я хранил для особого случая. Две штуки баксов насмарку, любезно выпитые чертовой Златовлаской, которая мало того, что вырубилась, так еще и лежит голая.

Слава Богу, простыни прикрывают ее бедра, при этом верхняя часть тела открыта, и ее великолепная полная грудь полностью видна. Я должен остановиться и несколько минут полюбоваться, даже если мой разум говорит мне отвернуться. В конце концов, я — мужчина и не слепой. И у нее настоящие сиськи, а не те искусственные, которые я постоянно везде вижу. Я собираюсь с мыслями, прежде чем выйти из комнаты и тихо закрыть за собой дверь в спальню. Просто то, что я владелец этого дома, не означает, что я могу развалиться здесь, когда мне захочется, и точно не со Златовлаской, храпящей на моей кровати.

Оказавшись в гостиной, я вытаскиваю телефон и проверяю календарь. «Разве я соглашался в этом месяце сдавать дом?» На экране телефона открывается календарь, и я вижу, что следующие три недели заштрихованы красным цветом, это означает, что в последний момент Нана сдала дом в аренду. Я проверяю свои текстовые сообщения, и, конечно же, вчера она прислала мне смс о том, что новый арендатор заплатил наличными. Она даже оставила голосовое сообщение. Жаль, что я не прочел ни одного из этих сообщений раньше, мне бы не пришлось в пустую тратить время на поездку. Но последние две недели я был слишком занят, завершая работу с заказами.

Я выдыхаю и сажусь на диван, поднимаю бутылку Бордо и делаю глоток. Я должен узнать, какие на вкус две штуки баксов. Сомневаюсь, что она пила прямо из бутылки, поэтому я совершенно не боюсь что-нибудь подцепить. И даже если бы она пила из бутылки, это не такая уж и проблема. Настоящая проблема сейчас находится прямо передо мной, разделяя пространство со мной, бутылкой вина и наполовину съеденной банкой помадки.