– У нас не было разговоров о любви… Мы просто подружились в дороге.

– Но ты дала ему обещание выйти замуж?

– Он предложил, я согласилась.

Элиан, казалось, был удивлён. Девушка не часто видела это выражение на лице отца, ведь удивить Элиана было трудно.

– Так ты согласна выйти за него или нет?

– Мне всё равно, – пожала плечами девушка.

Элиан нахмурился.

– Я не понимаю тебя, дочь, – сухо произнёс. – Что мне ответить этому молодому человеку? Он ждёт уже несколько дней, дольше тянуть неприлично.

– Решай сам, отец… Я всегда ошибаюсь. Я хотела выйти замуж за Аласдэра, но госпожа Лоис отговорила меня. Затем Аласдэр погиб. Потом я влюбилась в Стража Дорог, но он тоже погиб… Ты считаешь, этих кандидатов достойными стать твоим зятем? Если дать выбирать мне, то так я, возможно, выйду замуж за уличного акробата… Эльсар – преуспевающий купец, значит, не охотится за моими деньги или связями. Часто отсутствует дома, значит, не будет надоедать. К тому же он красив и… хороший любовник… Если ты считаешь, что этот алмостец не достоин стать твоим зятем, то так ему и скажи. А если ты думаешь, что мне пора остепениться, родить тебе внуков и занять в обществе почётное место – то я без возражений подчинюсь твоей воле. Вот мой ответ, папа, и решать всё тебе придётся самому, уж извини… В крайнем случае, если он сильно меня разочарует – я всегда смогу вновь стать вдовой, – с кривой улыбкой закончила она.

Элиан сложил руки на груди, обхватив пальцами подбородок, и посмотрел на дочь долгим и мрачным взглядом, от которого у другого человека мороз пошёл бы по коже.

– Ладно… – после долгого молчания произнёс он. – Завтра я сообщу тебе своё решение.

Шака отправилась в городской дом, который всё ещё не решилась продать. Она пообщалась и посплетничала с подругами, с которыми давно не виделась, но из головы не шёл разговор с отцом. Она уже сожалела, что не ответила отцу прямо, и сама не решила свою судьбу. Она хотела увидеть Эльсара, но не стала унижаться, разыскивая его.

На следующий день в дом пришёл слуга с письмом, в котором говорилось, что Элиан дал согласие на брак Шаки и купца Эльсара ди Ваело, и сообщалось, чтобы она ждала сватов через месяц. Шака тут же отправилась в Шаммонд, готовиться к встрече жениха.

В замке закипела работа: чистили, мыли, красили, штукатурили, вытряхивали и проветривали, шили новое постельное бельё и занавеси. Заготавливали дрова для печей и каминов, завозили муку, сыры, коптили мясо и рыбу, откармливали птицу. Прислужницы с утра до ночи приводили в порядок платья госпожи – подшивали, ушивали, стирали, гладили и крахмалили. Чистили драгоценности и до блеска начищали обувь. Шака хотела показаться хорошей хозяйкой. Сенешаль муштровал слуг, обучая их правилам этикета, а сержант Аведон солдат. Лиам в эти дни показал себя с наилучшей стороны – он чётко организовал работы, разумно тратил деньги, успевал за всем следить и всё контролировать.

Спустя месяц замок блестел, как новенький. Даже дорога от пристани до замка была отремонтирована, кусты подстрижены, а деревья побелены. Ждали только гостей.

В один прекрасный солнечный день от пристани прискакал специально посаженый там наблюдатель и сообщил, что к причалу пришвартовался корабль из Альтамана, на котором прибыл господин Элиан в сопровождении большого количества гостей. К ним тут же выслали повозки и отделение стражников в парадных одеждах и с украшенными цветными лентами копьями. Торжественную процессию Шака встречала в переднем дворе замка. Она обратила внимание, что отец и Эльсар держатся, как хорошие приятели. Это было весьма удивительно, так как Элиан трудно сходился с людьми, отчего у него было мало друзей – многих отпугивал его мрачный взгляд убийцы. Шака, как рачительная хозяйка, едва ли не самолично развела гостей по отведённым им комнатам. Затем она удалилась и появилась уже на торжественном ужине, одетая в роскошное платье из алмостского шёлка, с замысловатой причёской, украшенной перьями и жемчужными нитями, над которой несколько часов трудилась Оссис. Она была прекрасна, великолепна, изумительна, и все взгляды, обращённые на неё, выражали неподдельное восхищение. Эльсар, который до этого видел Шаку без макияжа и украшений, даже не узнал её в первое мгновение. Во время трапезы он не проронил ни слова – куда и делось его красноречие! – только пожирал невесту сверкающими глазами. Зато его друзья и сваты рассыпались перед хозяйкой в изысканных комплиментах.

После ужина перед гостями выступили девушки-танцовщицы, приглашённые акробаты и Лиот, спевший несколько баллад и песен. Потом Шака удалилась, оставив гостей на попечение управляющего.

Спустя час прислужница доложила, что господин Ваело и его дядя просят разрешения поговорить с хозяйкой. Шака, переодетая в домашнее, не менее изысканное, чем вечерний наряд, платье, спустилась в кабинет бывшего супруга и приказала привести гостей туда. Вскоре в комнату вошли Элиан, Эльсар и высокий пожилой господин в тёмном шёлковом костюме. Шака жестом пригласила всех присесть в специально приготовленные для них кресла, и сама села напротив, скромно опустив глаза. Весь вид её говорил, что она скромная целомудренная женщина – Шака не забыла даже надеть вдовий браслет, и Элиан не удержался от невольной насмешливой улыбки, когда взглянул на дочь. Правда, улыбка у него получилась, скорее зловещая, чем насмешливая, но это на взгляд несведущего человека.

Когда все расселись, дядя Эльсара торжественно произнёс:

– Многоуважаемый господин Элиан и вы, прекрасноликая госпожа Шака! Мой племянник, Эльсар ди Ваело, преисполненный любви, восхищения и уважения к госпоже Шаке дель Шаммонд, а также, желая обрести достойную супругу и продолжить свой род в виде законных наследников, просит руки госпожи Шаки и разрешения заключить с ней взаимовыгодный брак.

Мужчина умолк и посмотрел сначала на Элиана, а потом на скромно потупившуюся девушку.

– Я не против, – медленно, словно даже лениво, ответил Элиан. – А ты, дитя моё?

Все взгляды переместились на девушку. Она подняла взор и посмотрела на Эльсара. Глаза её были темны и непроницаемы, лицо спокойно и неподвижно, словно маска, лишённое всякого выражения. Под её молчаливым пристальным взглядом мужчина невольно съёжился и опустил глаза. Уголки губ девушки слегка дрогнули, изображая улыбку, и она произнесла:

– Вы упомянули законных наследников… Значит ли это, что у Эльсара уже есть незаконнорождённые дети, наследники, рождённые вне брака от других женщин или наложниц?

Эльсар и его дядя переглянулись, и дядя недовольно поджал губы. Эльсар откашлялся и неуверенно ответил:

– У меня есть две дочери наложниц… Но это ничего не значит. По нашим законам, внебрачные дети или дети рабов и рабынь не имеют никаких прав на имя или имущество отца.

– Но ты ничего не сказал мне о них, когда предлагал стать твоей женой… Что ещё ты скрываешь от будущей супруги?

– Ничего, клянусь жизнью! Я не сказал тебе о них, потому что посчитал несущественным…

– Две твои единокровные дочери – это несущественно? – в голосе Шаки прозвучало плохо скрытое презрение. – Плоть от плоти твоей, кровь от крови твоей… Кто бы ни были их матери, но они твои дети тоже.

Элиан взглянул на дочь, но не проронил ни слова, а Эльсар вновь растерянно покосился на дядю. Он не знал историю рождения девушки, не знал, что она тоже дочь наложницы, и не понимал, куда она клонит и какой ответ хочет услышать. Вдруг ей не понравится то, что он скажет, и помолвка, на которую он возлагал большие надежды, не состоится.

Видя, что молчание затягивается, Элиан обронил:

– Мы ждём ответа, сударь… Что станет с вашими дочерьми, когда у вас появятся законные наследники?

Эльсар посмотрел в мрачные холодные глаза Элиана, а потом перевёл глаза на Шаку. И впервые увидел сходство между отцом и дочерью. Хотя у Элиана были светлые, а у Шаки тёмные глаза, но смотрели они одинаково холодно и жёстко, словно глаза лежащего в засаде хищника. Невольно в его голову закралась запоздалая мысль: а не откусил ли он кусок, которым сможет подавиться? Может, не стоит связываться с этой женщиной и её семьёй, как бы сильно ему этого ни хотелось.