— Отпусти меня, Уэстон! Это недопустимо! — кричала я.

— К черту допустимость, Тори. Мне поперек горла приемлемость. И раз уж мы откровенничаем, я устал от того, что ты избегаешь меня, как прокаженного, — вспылил он.

Я замерла от его тона. Он никогда раньше так не говорил.

— Это не так, — попробовала я разрядить атмосферу, но он перебил меня.

— Да, Тори, все именно так. Ты избегаешь меня с того самого дня на твоей кухне. И мне это надоело. Я скучаю по твоему лицу, скучаю по твоему голосу, скучаю по тебе, Тори. Поэтому, когда я вошел и увидел слезы на твоих щеках, то не сумел себя остановить, чтобы немного побыть с тобой. — Его тон и объятия смягчились.

Я не знала, что сказать — день выдался слишком эмоциональным. Я не могла этого сделать. Не сейчас. Никогда. Но все же, еще и не смогла противостоять искушению принять предлагаемый им комфорт, хоть на мгновенье.

Своими большими ладонями он медленно поглаживал мою спину, успокаивая, и я позволяла это.

Прошло несколько минут, мы не обмолвились ни единым словом. Глубоко вздохнув, я заставила себя посмотреть ему в лицо. Он уже не десятилетний мальчик, друг моего сына. Теперь он — мужчина. Весьма привлекательный мужчина, способный заполучить любую женщину, которую пожелает, но вот он здесь, в моей постели.

— Почему? — шепотом спросила я, действительно желая понять.

Руками Уэстон скользнул вверх, убрал волосы с моего лица и погладил скулы.

— Ты самая бескорыстная женщина из всех, что я знаю. Ты ставила потребности Финна выше своих с тех пор, как я знаком с вами. Но не только потребности Финна ты ставила выше своих, но и мои.

Одной рукой он провел вниз по моей шее, остановившись над верхней частью груди, где билось сердце.

— Твое сердце бьется для окружающих тебя людей. — Он сделал паузу и облизал губы. — А мое сердце бьется для тебя.

Глаза защипало от слез — никто и никогда не говорил мне таких слов. Когда слезы покатились по моим щекам, Уэстон приблизился к моим губам и поцеловал меня. Он был ласковым и нежным, и так ясно говорил о своих чувствах ко мне, что слезы полились сильнее.

Уэстон

Я слишком долго боролся со своими чувствами, но сдерживать их дальше — не вариант. Тори была в моих объятиях, и я не видел в ней мать моего лучшего друга. Я видел женщину, которую желал, женщину, в которой нуждался, и впервые я увидел отражение своих чувств в ее глазах.

Преодолев крошечное расстояние между нашими телами, я вытер ее щеку и погладил подушечкой большого пальца ее пухлую нижнюю губу. Сколько раз я хотел прикоснуться к этой губе? Укусить? Лизнуть? Пососать?

Она издала приглушенный стон.

— Уэстон, — мое имя слетело с ее губ мягким протяжным стоном, и я потерял способность ясно мыслить. Сократив расстояние между нашими ртами, я сделал с ее губами все, о чем мечтал.

Руками Тори скользила по моим волосам, прижимаясь ко мне. Я отстранился, чтобы прошептать:

— Не заставляй меня ждать, Тори, — выдохнул я.

Закрыв глаза и сморщив носик, она задрожала в моих объятиях.

— Уэстон, это так неправильно.

Поглаживая большим пальцем ее губу, я усмехнулся ей, когда она открыла глаза.

— А что, если это правильно?

Виктория

Когда он отстранился, из моего горла вырвались рыдания.

— Мне очень жаль, Уэстон, я не могу этого сделать. — Прежде чем он успел меня остановить, я сползла с кровати и заперлась в ванной комнате.

Я слышала, как он пытается открыть дверь, но игнорировала его.

— Впусти меня, Тори, нам нужно поговорить, — требовал он.

Я пыталась взять себя в руки.

— Ты должен уйти, Уэстон. Пожалуйста, уходи.

— Проклятье, Тори, когда ты поймешь, что я уже не ребенок? — Он подчеркнул свои слова ударом кулака о дверь.

Я знала, что он больше не мальчик. Знала давно. Но это не меняло того факта, что он лучший друг моего сына. Я прижала ладонь к двери.

— Я знаю, Уэстон, знаю, — я начала дрожать, — но все намного сложнее.

— Так объясни, — умолял он. — Я только что открылся тебе, Тори, ты должна мне.

Прикусив губу, я подумывала открыть дверь, но это бы только все усложнило. Я не могла смотреть на него, не сейчас, когда чувствовала себя настолько слабой, уязвимой и такой одинокой.

— Ты уже давно для меня не мальчик, Уэстон. Поэтому я избегала тебя. «Нас» не может быть. Ты — лучший друг Финна. Это было бы неправильно.

— Почему? Из-за того, что скажут люди? Плевать на чужое мнение. Это только между мной и тобой, Тори. Финн с этим справится, я гарантирую. Только открой дверь, пожалуйста.

Моя губа покраснела от постоянных покусываний, но я не могла остановиться. Я нуждалась в боли, чтобы отвлечься и не открыть эту дверь, не пойти к нему. Я чувствовала его мучения через дверь, они разрывали мне сердце.

— Мне жаль, Уэстон, — все, что я могла сказать. Я была опустошена, и мне было стыдно.

В конце концов, я услышала, как он ушел, но еще долго просидела в ванной комнате. Я сделала себе горячую ванну и погрузилась в ее жаркие глубины, надеясь успокоить свой разум, чтобы найти во всем этом ясность.

В последующие недели я больше не видела Уэстона. После переезда Финна, у него не осталось причин ненароком появиться в моем доме, хотя он по-прежнему жил по соседству. У меня сложилось четкое впечатление, что он поступает со мной так же, как и я с ним — избегает.

Я не винила его за это. Честно говоря, я понятия не имела что сделаю, если увижу его, так что лучше пусть будет так.

Мой разум и сердце не знали покоя с тех пор, как Финн переехал.

Я потерла грудь, пытаясь облегчить боль, поселившуюся там в тот день, когда он переехал. Но это не помогало. Я безумно скучала по Финну. Хотя, верный своему слову, они с Никси ужинали у меня почти каждый вечер.

Но теперь все изменилось, и мне нужно было найти способ приспособиться к нашей новой жизни.

Я должна была выяснить, кто я, помимо матери Финна.

И это могло стать самой сложной задачей в моей жизни.

ГЛАВА 12

Виктория

Девять месяцев назад…

— Мамуля, я дома! — пропел Финн, открыв входную дверь.

Я засмеялась и бросила взгляд на висящие на кухонной стене часы — они рановато.

— Ужин еще не готов, ребята, вы рановато сегодня. В чем дело? — отозвалась я.

Финн буквально сиял, да и Никси светилась. Я подозрительно приподняла брови.

— Вам лучше не говорить, что я скоро стану бабушкой. Я слишком молода для этого!

Они рассмеялись, приближаясь ко мне, а я переводила взгляд с одного на другую. Что-то случилось. И я умирала от любопытства, узнать что.

— Я не становлюсь моложе, и если вы хотите состарить меня на двадцать лет за один день, я бы предпочла, чтобы вы сделали это быстро.

— Дождемся Уэса, тогда расскажем сразу вам обоим наши большие новости, — ухмыльнулась Никси.

Мое сердце подпрыгнуло к горлу.

— Уэстон придет? Сюда? Сейчас? — запнулась я.

Выражение лица Финна сменилось с восторженного на настороженное.

— Ага, а что?

Я заняла руки, вытирая чистую столешницу вокруг себя.

— Ничего. Наверное, это и правда важная новость, раз мы оба вам понадобились.

Прежде чем Финн смог вытянуть из меня правду, задняя дверь распахнулась, и в комнату вошел посвежевший после душа Уэстон.

— Хорошо, чувак, если будет мальчик, ты должен назвать его Уэстон Младший, и я все еще думаю над девчачьим вариантом моего имени, но, уверен, что-нибудь придумаю, если окажется, что только девчонку ты и способен заделать.

Никси засмеялась, а Финн стрельнул в лучшего друга взглядом.

— Только девчонку? — переспросил он, явно оскорбившись. — Мой первенец, без вариантов, будет мальчиком. Ну а пока можешь не ломать голову над женским именем — мы не беременны.