— Жив, — сказал я Полу. — Можно кушать.

— Наконец-то, — улыбнулся тот.

Мы постучали рыбкой об камень, от этого обгоревшая чешуя отлетала и мы стали доставать белое, мягкое, легко отслаиваемое мясо. Оно пахло аппетитно. Рыбка и дым, хорошее сочетание. В следующий раз, нужно будет с океана захватить кристалики соли. Рыба была безвкусной, но очень жирной. Мы скушали по две штуки и поняли, что больше не осилим.

Тем не менее, мы наловили ещё и пожарили про запас. Накопительство, собирательство и жадность — исконные инстинкты выживания. Уже начинало темнеть, а мы ещё не подумали о ночлеге. Это было очень непредусмотрительно. Лев проснулся и оказывал новые попытки выбраться.

Перед тем как стемнеет, было бы хорошо найти пещеру, в которой можно было бы развести огонь. Спать на открытой поверхности было бы очень холодно. Хотя запасной вариант, мы уже придумали. Мы будем по очереди подбрасывать дрова в костёр, и спать на тёплом камне. Но в одной рубашке, без одеяла нам было бы холодно.

Я снова закрыл глаза и оказался в теле льва. Пол отвязал меня и положил моё детское тело сверху, а сам сел позади. Я встал на лапы и посмотрел на небольшие скалы впереди себя. Перед тем как тронуться, я ещё раз осмотрелся и попытался запомнить территорию, чтобы вернуться. Навигационные инстинкты, сами подняли мою заднюю ногу и долго помечали ствол дерева.

— Всеволод, — рассмеялся Пол. — Веди себя прилично.

Я лишь порычал в ответ и отправился к скале. Мы шли быстро, но я успевал считывать все окружающие запахи. Моё воображение рисовало всё, что чуял мой нос. Я бежал по этому синему лесу и смотрел слайды с разными животными, насекомыми, змеями. Было очень интересно. Следы считывались мгновенно. Вдруг, передо мной мелькнул образ моих родителей и солёный запах крови. Я по инерции пробежал ещё несколько метров, плавно замедляясь.

Потом вернулся и стал нюхать землю. Знакомый запах усиливался и я был уверен, что чувствую своих родителей. Мне некогда было переселяться обратно в человеческое тело, поэтому ничего не говоря Аполлиону, я взял след. Я бежал очень быстро и чувствовал, как запах становится всё слабее. Через пару киллометров, запах чуть усилился, и на ровном плато, я нашёл точку, где, скорее всего, они приземлились.

Что парадоксально, но небольшие капельки крови, найденные мной, меня успокоили. Во первых, это был запах крови моего отца. Во-вторых, крови было так мало, что я делал вывод, что он хорошо поцарапался при приземлении на парашюте.

Нужно было встретив следы, бежать в сторону усиления запаха. Всё же, опыт ничем не заменишь, в следующий раз буду знать. Мы пробежали лишних четыре километра, а уже начинает темнеть. Я снова взял след и направился обратно. Я чувствовал, где горит наш большой костёр с огромным поленом, которое мы подбросили про запас. Мы бежали по следу родителей и я чуял, как он усиливается.

У меня была такая радость, как будто я возвращался домой. Несмотря на своё узкое поле зрения и высокую скорость, я подмечал подмятую траву и сломанные ветки. Уже через двадцать минут Аполлион сидя на мне, громко крикнул:

— Парашюты!

Я поднял свою морду и увидел немного светящиеся ораньжевые купола парашютов вдали. Уже через три минуты, мы ходили и общупывали купола. Я это делал носом, а Пол руками. Рядом валялись ранцы с пустыми обёртками от энергетических батончиков.

Я попытался улыбнуться, но пасть не позволила мне это сделать. Я вдруг понял, что мама в своём духе, не разрешила папе бросать использованные упаковки от шоколадок в лесу. Они заботливо убирали их в ранец. Я обошёл вокруг с довольно большим радиусом и сделал вывод, что родители или с кем-то улетели или залезли на дерево. Они не уходили отсюда своими ногами. Ещё больше, моё подозрение подтверждал чужой запах.

От неизвестных следов, пахло молоком. Приятный, слегка карамельный запах, ощущался большим контрастом с звериными следами, которые я встречал повсюду. Причём эти молочные существа, не пришли сюда своими ногами, вокруг их следов не было.

Уже темнело. Пол собрал светящиеся парашюты в ранцы и скомандовав мне лечь на землю, стал привязывать их к моему мохнатому телу. Я поднялся и с тяжёлым чувством неизвестности, подчиняясь природному GPS, побрёл к догорающему уже полену. Через двадцать минут, мы уже раздували костёр и я рычал на огонь, который внезапно опалил мои брови и длинные усы.

Пол стукнул меня ладонью по бедру и отправил к дереву. Я не послушался, сбегал на водопой, потом оббежал всю территорию лагеря и пометил близжайшие деревья по периметру. Я чувствовал, что это нужно сделать, чтобы преежить эту ночь. Дикие звери при такой темноте, начинают выходить на тропу. Надеюсь на этой планете, царь зверей тот-же.

Костёр больно слепил мои чувствительные к темноте глаза. Было очень неприятно смотреть на него. Когда я пытался заставить себя смотреть на пламя, мои мышцы напрягались, готовые убежать. И я не мог погасить свой страх, который напоминал боязнь высоты. Инстинкты в чужом теле продолжали действовать. Я лизнул Полу лицо, почувствовав копчёную рыбу на его губах и отправился к дереву.

Усталый Аполлион отправился за мной и стал особенно тщательно привязывать моё тело к необычно гибким лианам. Когда он опутал мою пасть, я дождался, когда Пол отойдёт подальше и открыл глаза. Моя спина и правый бок почувствовали горячее жжение. Я вскочил на ноги и понял, что Пол положил меня на горячий от костра камень. Пол подошёл к костру. Мы тепло укутались в парашюты и положив под себя ранцы, стали болтать, закусывая запасённой рыбкой.

Звёзды над нами слепили своей яркостью и не мерцали. Луны на этой планете не было, что было необычно. Было прохладно. Ночь становилась всё темнее и темнее, словно в театре, плавно гасили свет, перед большим волнующим спектаклем. Лев снова затих. Нам тоже очень хотелось спать.

Львица

— Слушай, неплохая планета для заселения, — отметил Пол, вытягивая ножки к костру. — Еда, вода, животные, деревья, рыба, что ещё нужно для нормальной жизни?

— Не советую делать быстрых выводов, — сказал я, подбрасывая ветки в костёр. — Мы ещё не знаем, кем окажутся те белые ангелы. Думаешь они рады будут, если прилетят космические корабли с людьми и станут заселять эти леса?

— Америка пережила, — коротко ответил Пол, — и эти переживут.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— А ты проведи аналогию между местными жителями и индейцами, — напомнил он. — Думаю, всё будет в точности так же.

— Будут разорять, убивать и отбирать земли? — тихо прошептал я.

— А я откуда знаю, — нахмурился Пол. — Но что-то мне подсказывает, что людскую природу победить очень сложно. Единственный выход у местных аборигенов, оказаться сильнее и умнее.

Довольно смешно было наблюдать со стороны, как двое пятилетних малышей, завёрнутых в тускло светящиеся парашюты, болтают на такие серьёзные темы.

— Тут ты прав, — сказал я, — но есть ещё вариант, мы можем смешать наши цивилизации и обменяться культурой. Я уверен, что человечество сейчас настолько прогрессивно, что сможет учесть ошибки прошлого, а если они начнут гадить на этой планете, мы вмешаемся.

— Кто мы? — спросил Пол.

— Люди индиго, — напомнил я. — Грегори нам поможет.

— Ну-ну, — рассмеялся Пол. — Этот парень, как всегда, всех выручит. Ты только не забывай, он и есть человечество. Он всегда будет делать то, что ему скажут «его ребята». Они на своих совещаниях со всем человечеством, руководствуются исключительно собственной пользой.

— А почему ты так плохо думаешь про людей? — спросил я. — Все мои знакомые, голосовали бы за смешение наших цивиллизаций. Мы сегодня прошли около десяти километров и не встретили ни души. Это означает, что места на этой планете хватит всем.

— Тебя всего один день никто не ел на этой планете, — улыбнулся Пол, — поэтому ты так мирно рассуждаешь. Кстати, расскажи мне одну вещь.

— Какую? — спросил я, борясь со сном.