Утром он проснулся и понял, что уже не может без той жизни, которой отдал семь последних лет, что его пьянит азарт риска, возбуждают крупные ставки в этой игре и громадное удовольствие доставляют сложные финансовые махинации. Он признался себе в этом без стыда, без оглядки на фотографию матери на стене. Он решил – я такой, значит, таким и буду. Значит, на этом свете нужен и такой человек. В двадцать два года он был хитер, как сатана, но никогда не хитрил с самим собою…

2

(Нина)

Когда начался этот кошмар? После аварии или раньше, когда она познакомилась с Валентином? У них была большая компания. Все учились в одной школе, жили рядом, а потому часто встречались. Вино на этих вечеринках появилось классе в девятом. Но все было безобидно: танцы, картишки – баловство. Валя оказался в их компании, когда она заканчивала второй курс. Быстро стал своим парнем. Нора оглянуться не успела, как во время одной из вечеринок оказалась с ним в пустой комнате на диване. Он целовал ее не по-детски, не так, как другие ребята, когда играли в бутылочку.

Она потеряла голову. Но только на то время, пока он занимался ее телом, пока от каждого прикосновения его рук бросало то в жар, то в холод, пока губы жадно впивались в кожу. А как только он отстранился, сразу же пришла в себя и натолкнулась на его глупую самодовольную улыбку. Он что-то говорил ей, а она, натягивая джинсы трясущимися руками, думала только об одном: чтоб весь этот мир провалился в тартарары. И немедленно!

О случившемся Нора рассказала только сестре. Они подробно обсудили каждую мелочь, которую Норе удавалось вспомнить. Однако помнила она мало. «Так что он тебе сказал? Как все началось?» – жадно спрашивала Нина. Но Нора помнила только густой сладкий туман. Сестра слушала ее, завидуя и краснея.

– Ты его любишь? – спрашивала сестра.

– Нет, конечно.

– Ну хоть чуточку?

– Фу!

– Но тебе ведь понравилось?

– И что?

– Может, это и есть любовь?

Через три дня они снова встретились у подруги на дне рождения. Он подмигивал ей через стол и, как только приглушили свет и включили музыку, пригласил танцевать. А после танца уверенно поволок на кухню. Норе хотелось вырвать руку, рассмеяться ему в лицо. Но пересилило другое желание…

Все повторилось. Как только он склонился к ее шее, как только она почувствовала его дыхание у своего уха… Дальше был провал, густые сумерки. Краем глаза она видела, что на кухню кто-то заглядывал, но, застав их, тут же ретировался. В тот момент ей не было стыдно. Она задыхалась от восторга.

Стыд пришел позже, когда именинница, отозвав ее в сторонку, тихо спросила:

– С ума сошла?

– Ты о чем? – выдавила из себя Нора.

– О том! Такими вещами не занимаются при всем честном народе. Это все-таки приличный дом…

С тех пор они встречались у Норы. Каждый день. В четыре часа она возвращалась из института, в пять приходил Валя и уходил через час, до возвращения родителей. Они были одни. Одни, потому что Нина была не в счет. Она не выходила из соседней комнаты, жадно прислушивалась к звукам из-за стены. Она сидела с закрытыми глазами и представляла себя на месте Норы. Это была увлекательная игра. Скоро ей должно было исполниться шестнадцать.

– Знаешь, я решил на тебе жениться, – тоном благодетеля однажды оповестил ее Валентин.

– Что? – не поняла Нора.

– Давай-ка я сегодня поговорю с твоими предками.

Нора ужаснулась. Этот кретин, кажется, считает, что она была бы рада… Какой дурак! Она собралась сказать ему об этом и послать ко всем чертям, но представила завтрашний день без сладкого обморока в пять часов и прикусила язык.

Он дождался мать. Обрадовал сначала ее. Та устало посмотрела на Нору.

– Хорошо. Наверно, это хорошо.

Отец тоже был краток. Достал из шкафа бутылку водки. Молча открыл, разлил всем присутствующим, кроме Нины.

– Заявление уже подали?

– Сначала родительское благословение. – Валя сиял как медный таз.

– За это спасибо. – Отец крякнул, опрокинув стопку. – Так когда заявление напишете?

– Завтра. Прямо с утра.

Они написали заявление. Валя купил кольца – самые тоненькие из тех, что были на витрине. Его мать пригласила будущих родственников на пироги. Дальше все шло, как это обычно бывает: списки приглашенных, платье, деньги. Денег нужно было много. Валя подыскал себе какую-то работенку. Их пятичасовые встречи кончились. Нора лезла на стенку от тоски и безысходности. Ей недоставало его. Нет, не его. Того, что происходило между ними. Она уже считала дни до свадьбы. Скорее бы. Пусть, если уж нельзя по-другому, пусть таким дурацким способом, но она снова будет плавать в волнах тягучего дурмана.

За неделю до свадьбы он прикатил на старом отцовском «Москвиче». Посмотрел гордо на Нору и, ухмыльнувшись, спросил:

– Соскучилась?

Она не ответила. Ответ был написан на ее лице.

– Предлагаю завтра выбраться куда-нибудь за город, с палаткой. С ночевкой…

– Да! – выдохнула Нора.

Родители посчитали такую поездку неприличной.

– Заявление – это еще не свадьба, – повторяла мать как заведенная. – Возьмет и передумает.

Нора кусала ногти.

– Одни, да еще с ночевкой, – качал головой отец.

Выручила Нина.

– Я с ними поеду. Глаз с них не спущу!

Нора чуть с ума не сошла от ожидания, пока они доехали до места. Она согласна была разбить палатку у самой кромки леса, на обочине дороги, только бы поскорее. Но Валя все ехал и ехал, прежде чем отыскать какую-то заветную полянку.

– Вот это другое дело! Красота!

Нора сунула сестре литровую банку.

– Дуй за черникой.

Та понимающе улыбнулась и исчезла между деревьями. Нора повернулась к Вале. Зубы ее слегка постукивали.

– Может быть, сначала палатку поставим…

Она не дала ему договорить.

Он только теперь понял, насколько велика была его власть над ней. Водил рукой по ее груди и внимательно наблюдал, как она стискивает зубы, слушал, как стонет от легких его прикосновений. Он упивался этой властью. Он не думал – над ее телом. Он думал – над ней. Замечательная у него будет жена. Муж должен иметь власть в доме. Когда он, уставший и потный, оторвался от нее наконец и поднял голову, то успел заметить Нину, выглядывающую из-за дерева. У нее было такое лицо… Совсем как у Норы, лежащей на траве навзничь…

Утром Валя выбрался из палатки и направился к озеру. На берегу сидела Нина.

– А я думал, ты еще спишь в машине, – удивился он.

– Так хорошо здесь…

– Знаешь, я плавки не взял, не ожидал тебя…

Он разделся и, не смущаясь, повернулся к ней.

– Не хочешь со мной?..

– Она убьет нас, – сказала Нина, выбираясь из воды.

– Пальцем не шевельнет! – заверил ее Валентин.

Кошмар подстерегал их по дороге назад. Нора чувствовала: что-то изменилось. Он что-то сказал в машине. Она ни разу потом так и не смогла вспомнить – что? Но ей стало все ясно. Отчетливое видение: они в озере. Вдвоем. Она бросилась на него, впиваясь в шею ногтями, зубами. Машина катила вниз по узкой лесной дороге…

Свадьбы, конечно, никакой не было. Валя лежал в больнице с переломанными ногами. Сестра пришла в сознание только через неделю. Нина не получила даже царапины, но целую неделю сидела возле сестры, ни с кем не разговаривая.

Заговорили они одновременно. Одна с больничной койки, другая – вскочив со стула в дальнем углу палаты.

– Белое…

– Милая! Прости меня!

– Какое все белое. – Она улыбаясь смотрела вокруг.

– Это больница. Мы попали в аварию, ты…

– Когда придет мама?

– Ты помнишь аварию?

– Где моя мама?

– Мама будет вечером. После работы. У тебя что-нибудь болит?

– Глаза. Принеси мою куклу.

– Милая…

– И чай, только тепленький…

Через два месяца сестра вернулась домой. Она ходила по квартире, ничего не узнавала, спрашивала такие вещи, о которых знает даже ребенок. Мать плакала, отец каждый вечер напивался до смерти, только бы этого не видеть. Она ходила за сестрой как нянька. Она винила только себя…